Жизненная сила

В мгновение ока все они исчезли, оставив только тысячи спрятанных камер и немереное количество простых роботов.

Покои Премьера были небольшими, даже меньше, чем квартира самого Памира, например. В ее распоряжении находилась лишь половина гектара, поделенного на множество маленьких комнат, каждая из которых была украшена живыми коврами и настенными драпировками, довольно грубыми изделиями простых земных существ, а также ярко раскрашенной мебелью, предназначавшейся лишь для посетителей.

Премьер выгодно смотрелась в каждом из этих маленьких помещений, чего и добивалась. Она поглядела на Памира сверху вниз, но затем широкой улыбкой дала понять, что все формальности закончены.

Улыбка, впрочем, вызвала у него удивление.

–  Памир, - тепло и открыто обратилась она к нему. Он спрятал удивление и учтиво поклонился, не отводя глаз от ее длинных ног, обнаженных и золотистых, особенно эффектных на фоне снежно-белого мраморного пола.

–  Мадам. Чем могу помочь? Мадам.

–  Я изучила твой рапорт о недавних событиях. Отличная, тщательная работа. Как обычно. Полагаю, ты ничего не упустил.

–  Ничего.
– Он посмотрел, как отражается его удивленное лицо в зеркале ее формы.
– Вы нашли их, мадам?

–  Нет.
– А сказала бы она, если бы нашли?
– Нет, - еще раз повторила она.
– И я все больше уверяюсь в том, что искать нам нечего. Во всяком случае, пропавших капитанов.

Он сморгнул, оценивая эти слова.

–  Значит, с нами говорила не Уошен?

–  Я думаю, что это была просто чья-то злая шутка.
– Она не улыбнулась, как должна была бы улыбнуться, произнося подобную тривиальность.
– Голографическая проекция. Синтетические тела. Следы привели нас к станции, которая спустя минуту была разрушена. Очевидно для того, чтобы придать истории более правдоподобности.

–  Вы не правы, мадам,- подумав секунду, возразил Памир. Она молчала и ждала.
– Я видел именно Уошен. Я узнал ее, хотя она и решительно изменилась. Очень загорелая, я бы сказал, прокопченная кожа, какая-то грубая форма…

–  Я прекрасно помню, как они обе выглядят. Не утруждайся.

–  Но зачем кому бы то ни было, человеку или чужому…

–  Подделывать их?

Премьер играла свою игру. То, во что она сама верила, было вторично по отношению к тому, чего ей хотелось добиться от Памира. О специфике ее желаний можно было догадаться только случайно. Практически же - невозможно вовсе.

–  Эту шутку мог сыграть враг, - предложила вдруг она с внезапной уверенностью.
– Кто-то хочет, чтобы я и мои люди выглядели круглыми идиотами.
– Памир молчал.
– Аутентичные или нет, но эти призраки имели контакт только с нами двоими. Почему выбрали меня - понимаю. Впрочем, и тебя тоже. Ведь только ты утверждал, что видел Уошен после ее исчезновения. Не так ли?

–  Так.

–  Этот сраный Медулла оссиум, - выругалась Премьер. Памир ждал.

–  Это слово что-то говорит тебе?

–  Костный мозг. Место, где рождается кровь. Кажется, больше ничего.

–  Мы нашли все миры с таким именем или хотя бы отчасти похожим на него, - махнула она рукой в сторону роботов.
– На всех чужих языках. Но все они очень далеко. И столь же далеко были в далеком прошлом.

–  Если вы не шутите, - осторожно начал он. Теперь ждать настала очередь Премьера. Памир понял,

чего она хочет.

–  Я ничего не знаю, мадам. Видеть Уошен и Миоцен было для меня настоящим шоком…

–  Верю, - остановила его она, впрочем, без особой убежденности, и посмотрела ему в глаза долгим взглядом.

– А во что ты веришь? Разумеется, вне всяких эмоций?

Сердце Памира забилось, и рука невольно потянулась к горлу.

–  Они очень хитры, эти призраки. И я думаю, что они все еще где-то на Корабле. Уошен и Вице-премьер Миоцен. А, возможно, и остальные исчезнувшие.

–  Дважды, - вдруг перебила его Премьер.
– Раз и другой. Дважды.

–  Что, мадам?

–  Дважды я вытаскивала тебя из ямы, Памир. Помнишь?
– Широкая, даже добродушная улыбка показалась на золотистом лице.
– Я уже почти забыла про первый раз, но ты, конечно, помнишь. Тогда, вначале, когда инженеры вытащили твои останки… они собирались оставить тебя в таком состоянии до тех пор, пока не переправят в ближайшую тюрьму…

–  Я помню, мадам.

–  Но я спасла тебя.
– Это было произнесено со смесью горечи и некоторого удовольствия.
– Я решила, что человек, который настолько хочет быть с нами, что даже не ценит свою жизнь, не может не быть талантливым. Именно поэтому я приказала восстановить тебя, и когда твои коллеги отказались работать под твоим руководством, разве не я пригласила тебя стать капитаном?

Не совсем уж и так. Идея добиться звания капитана была его собственной, и инициатива принадлежала тоже ему. Но он знал и то, что лучше не спорить, а потому только поклонился и сказал:

–  Я только хотел послужить вам и Кораблю.

–  Совершив пару проступков?

–  Один, - ответил он, отказываясь попадать в эту простую ловушку.

–  И ты честно не знал об этих проделках с призраками?

–  Даже если это и проделки, не знал. Не знал, мадам.

–  И что же нам делать, Памир? Я хочу услышать это именно от тебя.

–  Если вы хотите. Если я смогу, - решительно начал он.
– Я могу облазить весь Корабль в поисках Уошен. В поисках их всех. Официально или каким-нибудь иным образом.

–  И ты хочешь этим заняться?

–  С радостью.

–  Да, ты вполне квалифицирован для этого.
– И снова, тыча пальцем в старые раны, добавила: - Ты ведь можешь обманывать мою службу безопасности весьма долго. И, как видно, без особых усилий.

Ему ничего не оставалось, как посмотреть ей в лицо, задержав дыхание.

–  Поскольку уж речь зашла об этом, - продолжила она, - то и еще несколько слов о твоей преданности. Короче, я открываю карты. Если ты найдешь Уошен, я прекращу вести наблюдение за каждым твоим шагом. Ясно?

–  Еще бы!
– с холодной ясной улыбкой ответил он, поклонился и добавил: - Если я найду этих пропавших капитанов, если они живы… то вы будете слишком заняты ими, чтобы возиться со мной… Мадам.

Глава тридцатая

Памир сидел в темной оранжерее на пне благоухавшего розового дерева. Оранжерея находилась прямо в центре роскошных апартаментов в одном из самых старых и дорогих человеческих районов. Их занимала пара, соединившая свои жизни еще в ранних тысячелетиях путешествия, но даже во время визита Памира не прекращавшая свои объятия и шепотки, что заставляло его страдать от закипавшей где-то в глубине души зависти.