Жизненная сила

–  Вниз?
– переспросила Уошен и невольно подалась вперед.
– И что… вы нашли то, что является двигателем всего этого?
– Локи упорно смотрел себе под ноги.
– Тилл знает. Я имею в виду, знает про Дью. А может, и про все остальное, что было раньше.
– Но, понимая, что такое мнение может быть ошибкой, Уошен поспешно добавила: - Впрочем, это только мои предположения.
– Локи кивнул, но почти незаметно. Противоречивые чувства обуревали Уошен, и она вдруг упала на колени прямо перед сыном, вынуждая его все-таки посмотреть ей в глаза.
– Тилл знает о тайных капсулах Дью? Знает или нет?

–  Знает.

–  Но откуда? Он что, видел, как Дью пользовался ими?

–  Когда Тилл был еще очень юн, как раз после его первого видения, он нашел такую капсулу. Он долго ее осматривал, и тут из нее вылез отец.

–  А что еще ему известно?

–  Что это Дью внушил ему видения. Что Дью рассказывал ему эти истории о Строителях и Унылых.

–  Но почему же он поверил всему этому?
– не выдержала Уошен.

–  Он понял, что отец только посланник. Передаточное звено.
– Голос Локи странно дрогнул, и он снова опустил глаза.

–  А что насчет дня, когда родились Бродяги?

–  Эта долина, ну, место, куда я привел вас… там капсула из гиперфибры была спрятана в одной из пещерок… и мы шли как раз мимо… - Уошен молчала.- Но я не знал. Тогда не знал.
– Он горько усмехнулся.
– Еще задолго до этого Тилл спрашивал у Миоцен о системе безопасности. Ну, как она работает, как обманывают… Миоцен считала, что это обязательное знание для капитана, и потому рассказала ему все. Тогда Тилл залез в капсулу, убедил ее компьютер, что он Дью, и отправился в самые глубины Медуллы. И под этим жидким железом, в самом пекле, он нашел то, что управляет силовыми полями.

–  Хорошо,- спокойно подхватила Уошен.

–  Оттуда идет практически вся энергия. Ядро представляет собой реактор типа «материя-антиматерия».

–  И ты тоже это видел?

–  Один раз. Тилл доверяет мне, - напомнил не то матери, не то самому себе Локи.
– После нашего возвращения на Медуллу, когда Миоцен возродилась, он взял нас туда.

Показать место. Объяснить то, что знал сам, как все работает, ну и так далее. Всю эту механику. Миоцен пришла в жуткий восторг. Она построила специальные трубопроводы для подачи этой энергии и утверждала, что такой реактор, если с ним окончательно разобраться, в состоянии изменить и Млечный Путь, и все человечество, и каждого из нас.

–  И это место ответило на все вопросы?
– задумчиво спросила Уошен.
– Оно рассказало что-то новое о Великом Корабле?

Локи сердито и несколько разочарованно покачал головой.

–  Мама, - грустно сказал он и посмотрел ей в глаза так, как смотрят на еще несмышленого ребенка.
– Мама, если Медулла оссиум спрятан внутри Корабля, и если реактор спрятан внутри Медуллы… То почему тебе кажется, что у этой тайны вообще есть конец?

–  Как, разве есть что-то еще глубже?
– вскинулась она. Легкий и быстрый наклон головы.

–  Ты видел и это!?

–  Нет, - ответил Локи, снова утыкаясь взглядом в кончики пальцев.
– Там был только Тилл. И, как мне кажется, еще Дью.

–  Твой отец?

–  Не только мой, но и Тилла. Тилл, кстати, всегда подозревал это. Тайно. И тайно прибегнул к помощи самых лучших наших дешифровалыциков генов. Просто для того, чтобы удостовериться.

Уошен молча переживала все открывшиеся ей новости.

–  И это все, что ты хотел мне сказать? То, что Тилл твой единокровный брат и что корабль полон тайн?

–  Нет, - он посмотрел на грибной лес и серые отсветы гиперфибры на крыше.
– У меня есть еще много соображений. Сомнений. С того момента, как я убил Дью… наслушался планов Тилла и Миоцен, увидел, что стало с Медулла оссиумом и его людьми… как он превратился в место, которое не узнать… - Он перевел дыхание и твердо закончил.
– С того момента, когда я заглянул в себя.

И его взгляд, полный отчаяния, ушел от внимательных глаз матери.

Уошен поднялась, отошла немного назад и жестким, медленным, абсолютно безжалостным голосом спросила:

–  Так ты один из Строителей?
– Тяжелые веки прикрыли серые глаза.
– Об этом ты себя спрашивал и спрашиваешь? Об этом!?
– И она подняла глаза к небу.
– Потому что, если вы не прекрасные души возрожденных Строителей… то, значит, и ты, и Тилл, и все остальные Бродяги… возродившиеся Унылые!

Глава сорок четвертая

Все лица были уникальны, изысканны и красивы той тонкой красотой, что становится со временем только четче и явственней.

Памир оглядел их и прислушался к слабому плеску голосов.

–  Таково было мое решение. Мой план. И моя ответственность.
– Рот Орлеана сложился в подобие улыбки, а его янтарные глазки вдруг поменяли форму, сложившись в подобие еще двух улыбающихся ртов.
– Я принимаю на себя позор и наказание в случае неудачи и вашу благодарность и благословение в случае победы. И как бы вы ни решили, ваша мудрость всегда будет справедливой.

Большинство реморских судей казались смущенными, и вовсе не потому, что Памир мог читать выражения на их лицах. Одна старуха - прямая наследница Вьюн, основательницы племени - процитировала кодекс реморов:

–  Корабль - это великая жизнь. Нарушая ее, вы нарушаете собственное существование.
– Ее единственный глаз, плававший, как рубин в желтом молоке, выкатился наружу почти до половины.
– Ты знаешь наш кодекс, Орлеан. И я помню два случая, когда ты вырезал обидчика из скафандра за преступления куда меньшие, чем порча главного двигателя…

В алмазном строении находилось около ста судей и старейшин. Воздухозаборников не было, и потому атмосфера оказалась весьма разреженной. Две двери были распахнуты прямо на общественные улицы, где собравшиеся толпы боролись друг с другом за право поглазеть на полусекретное заседание суда, не передававшееся по каналам реморов.

Поэтому остальные, в отличие от Памира, должны были довольствоваться лишь наблюдением за лицами.

Поднялась еще одна старейшина и, шумно отфыркиваясь, заявила:

–  Есть и другой пункт. Пункт, который Вьюн завещала нам как самый первый и главный.

Хор реморов тут же процитировал:

–  Первейшей обязанностью реморов является защита Корабля от любых повреждений.

–  Но это как раз может стать защитным пунктом в деле Орлеана, - заметила спикер, и ее синее лицо поголубело.
– Повреждение признается вредом, если оно причинено столкновением с кометой или неправильным управлением Кораблем.
– Ее шлем повернулся к обвиняемому.
– На этом ты строишь свою защиту, Орлеан?