Жизни тень

– А ты не врешь?
– прищурился Мукин.

В комнате разом потемнело, повеяло холодом. Дама сорвала очки и в сгустившемся сумраке зрачки ее отчетливо сверкнули красным пламенем, и торжественно продекламировала голосом, резанувшим металлом, от которого жалобно задребезжали стекла:

Я - жизни тень, конец кольца -

Пути младенца в мертвеца!

Младенец лишь прорежет крик,

Как дух испустит свой старик.

– Не обделался?
– участливо поинтересовалась дама.

Голос ее уже не звенел, набежавшая в комнату тьма рассеялась. Мукин неуверенно помотал головой.

– Не зли меня, Мукин, - предупредила дама, - Я никогда не вру, - и повторила еще раз, - Ты не умрешь, пока не захочешь.

– Хых!
– выдохнул Мукин, - Прикольно!
– и по старой привычке попытался ухватиться за волосы на темени, забыв, что по такому адресу те давно уже не произрастают.

– Однако, - предостерегла дама в красном, - мое обещание не распространяется на любые увечья, не сопоставимые с жизнью, полученные в результате случайности, злонамеренно или в связи с ненадлежащим обращением.

Мукин на всякий случай кивнул, но все-таки решил переспросить:

– А с ненадлежащим, это, простите, куда?..

– Ну, значит, это дело, - дама щелкнула себе по шее холеным красным ногтем, - во-вторых, вот, курево, - дама предъявила мундштук.

– Ганджубас?
– подсказал Мукин.

– Ганджубас, - согласилась дама, - потом нездоровое питание, малоподвижный образ жизни, нервные перегрузки...

Мукин заметно погрустнел.

– Зато в остальном ты - Маклауд!
– подытожила дама, - Бывай!

И, сделав на прощание ручкой, оставила инженера наедине с высохшей геранью.

– Во поперло! Во мне поперло!
– Мукин сорвался вприпрыжку по своей огромной прихожей, - Теперь заживем! Эх, теперь заживем!..

Взгляд Мукина чем-то привлек горшок с мертвым цветком. Мукин склонился и застыл в изумлении. Там, деловито распихивая перегной округлыми боками, на свет пробивался острый упругий росток.

...На скамейке в скверике сидели две дамы. В одинаковых широкополых шляпах, в платьях с легкомысленными рюшечками. Только на одной рюшечки были красного цвета, а на другой - синего. Дамы замерли в излюбленной позе всех дам: одинаково выгнув спину и возложив ногу на ногу. Их туфли кивали остроконечными носами в такт друг другу, выражая полное согласие. Спроси какого случайного прохожего, он, конечно же, ответил бы, что перед ним совершенно разные, хотя и очень похожие, дамы. Но на самом деле, дамы были, самые что ни на есть, одинаковые.

– А вдруг он правда не попросит, инженер этот?
– спросила дама в синем.

– Все просят, - вздохнула дама в красном, - Когда приходит время.

– Да, - покивала дама в синем, - Закон жизни!

– Закон Фостерс!.. Иной раз, правда, смысла ждать до конца нет. Когда и не жизнь это вовсе, а так... Тень...

– А если нет разницы, - поддакнула дама в синем, - зачем жить дольше?..

Со стороны оживленной улицы донесся истошный визг тормозов и звук удара.

– Пора, пожалуй, - поднялась дама в синем.

– Мой только через полчаса, - дама в красном взглянула на часы, - По дороге в больницу, не приходя в сознание. Посижу еще... Подышу...