Жрица богини Маар

Я ожидала увидеть картины далеких гор или озер в оазисах, цветы и пальмы. Ожидала услышать журчание ручьев и пение птиц. Почувствовать одновременно далеко и близко дары других жриц, увидеть, как они засияют золотом, заблестят ритуальными камнями, успокоят меня.

Но ни умиротворения, ни ощущения защищенности не было.

Холод, горечь, сожаление и страх захлестывали меня волнами. Сила кристалла билась под ладонями, будто огромное сердце. В душе поднималась тревога, дыхание стало прерывистым, как после быстрого бега. Погоня, опасность, ощущение загнанности, чувство вины и злоба.

Кошмар настиг меня наяву. Я снова проживала воспоминания убийцы. Первого человека, для которого провела ритуал.

Он был виновен. Он подпилил что-то в колеснице. Из-за этого погиб принц. Я не ошиблась, правильно истолковала волю великой Маар и забрала душу.

Но было что-то в этих воспоминаниях такое, что настораживало, царапало ошибочностью. Осознавать это было тяжело. Потому что в тех же картинах, которые я уже видела два года назад, пряталось нечто неуловимое и важное.

Там крылся ответ на вопрос «Почему?».

О причинах спрашивал меня тогда господин Мирс, но я не смогла ответить. Вновь просматривая воспоминания о преступлении, я знала, что должна заглянуть глубже. В более ранние воспоминания. Но они мне не открылись.

Рассвет я встретила в Храме. Попытки рассмотреть жизнь главного конюшего ни к чему не привели, но истощили меня так, что я с трудом шевелилась. Лежа рядом с кристаллом, даже не услышала, как пришли прислужницы, как они позвали Гариму.

— Что случилось? — встревоженный голос Доверенной ворвался в мой полусон.

Я открыла глаза, с трудом сосредоточилась на ее лице.

— Не рассчитала силы, — честно призналась я.

Она огорченно покачала головой, обернувшись через плечо, велела кому-то подойти.

— Отнесите госпожу Лаиссу к ней в спальню, пожалуйста, — сказала Гарима.

Один из воинов наклонился ко мне, бережно поднял на руки. У меня не было сил возразить. Да что там, не осталось сил даже смутиться…

Когда я проснулась, Гарима была рядом. Она сидела у окна, пила чай, смотрела в сад. Я наблюдала за сестрой, за плавными движениями полных рук. Отмечала седину в красиво уложенных волосах. Белесых проблесков было немного, и они добавляли загадочности уютной, домашней и такой родной женщине. С ней хорошо, спокойно. Рядом с ней хотелось оставаться. Вдруг вспомнился господин Тевр. Даже он, опытный воин и политик, чувствовал мягкую силу Гаримы и тянулся к ней, стремился быть рядом с Доверенной.

— Не думай, что в историю про твои синяки я поверила, — строгая Гарима заметила, что я проснулась, и хмуро смотрела на меня. — Ты знаешь, я не люблю, когда меня пытаются обмануть. Знаю, что и ты не терпишь ложь. И только поэтому подожду, когда ты будешь готова объяснить. Но жду честного рассказа о том, что случилось в Храме. Сейчас.

Я села на кровати, подтянула под себя ногу. Мне было неловко из-за случившегося. Гарима и раньше просила пореже пользоваться кристаллом. Порой мне даже казалось, сестра сожалела о том, что научила меня чувствовать через него других одаренных. Она предупреждала, что такой транс, особенно длительный, истощает. Говорила, что никогда не показала бы подобное Абире. Транс опустошил бы слабый дар Передающей за четверть часа.

Я знала, что часто пользоваться кристаллом небезопасно, а накануне ритуала не слишком-то ответственно. Знала и не послушалась. Повела себя как глупый упрямый ребенок, переоценила себя, силу дара.

— Мне очень жаль, что так вышло, — повинилась я.

— Ты взрослая девушка. Вполне в состоянии сама принимать решения. Ты не обязана передо мной оправдываться, — твердо ответила сестра. Она заметно хмурилась, поджимала губы. На ее месте я бы тоже сердилась.

Стало совсем совестно. Я отвела глаза, потупилась.

— Я очень волнуюсь из-за завтрашнего ритуала, — мое бормотание прозвучало жалко, а резкий ответ Доверенной был ожидаемым.

— От волнения есть травы.

— Ты права, — смиренно согласилась я. — Поверь, мне действительно жаль. Обычно я немного времени провожу рядом с кристаллом и не растрачиваю силы. Ведь первый раз такое случилось!

Мне хотелось оправдаться, хотелось, чтобы Гарима перестала сердиться. Я очень дорожила нашими отношениями и меньше всего на свете желала их испортить.

— Да, это и в самом деле произошло впервые, — согласилась сестра. — Ты прежде была осторожна.

Она ответила значительно мягче — тоже не хотела ссориться. Я посмотрела на нее и с облегчением увидела в карих глазах интерес, обеспокоенность, но не осуждение.

— В этот раз все просто было иначе, — призналась я. — Я не чувствовала другие дары, силу других кристаллов.

Гарима нахмурилась. В правдивости моих слов она не сомневалась, хоть они ее озадачили.

— В этот раз кристалл показал мне уже проведенный ритуал, — продолжила я.

— Какой? — ее голос сел, прозвучал хрипло. Сестра смутилась, прокашлялась.

— Самый первый. Когда я забрала душу убийцы принца. Помнишь?

Она кивнула, потянулась к сережке. Знакомый жест, выдававший волнение.

— Что ты увидела в этот раз? — спустя несколько минут спросила Гарима.

— Я увидела то же самое. Его вину, преступление, — поспешила уточнить я. Сестра с заметным облегчением выдохнула. — Но я почувствовала, что там было что-то еще. Какой-то второй слой. И как я ни старалась, так и не смогла понять, почему он это сделал.

Она неопределенно повела плечом:

— Нам не всегда дано это понять.

— Но во всех других случаях я знала, почему убийцы пошли на преступления, — горячо возразила я.

Ее брови удивленно изогнулись, во взгляде читался скепсис.

— Ты об этом прежде не говорила, — задумчиво заметила Гарима и невесело усмехнулась: — хотя мы с тобой вообще редко говорим о ритуалах.

Это было правдой. Ни два года в Ратави, ни множество проведенных ритуалов, ни уважение окружающих и поддержка сестер не примирили меня с моим предназначением. Я избегала бесед о долге Забирающей, старалась не обсуждать ритуалы, не ходила на судебные заседания и не слушала рассказов Абиры. Она любила передавать сплетни, а благодаря близкому знакомству с несколькими городскими стражами узнавала новости о различных преступлениях первой.

— Я всегда чувствую причину, — твердо заверила я, глядя в проницательные глаза сестры. — Будь то ненависть, обида или же выполнение заказа. Всегда. Но не в тот раз.

— Лаисса, это был твой первый ритуал, — Гарима хотела меня успокоить, голос звучал мягко и ласково. — Твой дар тогда только освободился от сдерживающих заклятий мехенди. Не расправился полностью. Уверена, если бы ты проводила тот же ритуал сейчас, ты бы почувствовала причину.

Эти слова были мне неприятны, даже обидны. Показалось, что мои переживания не воспринимаются всерьез.