Жрица богини Маар

— Мне тоже жаль, — признается Гарима. — Если бы мы только могли увидеть ее мехенди…

Эти слова еще недосказаны, а из золотого дара, будто из семечка, выстреливает вверх цветонос. Я от удивления отшатываюсь, сестра тоже, а блестящий бутон лопается и раскрывается цветком, который обычно рисуют на мехенди. Гарима приближается к нему, вчитывается во вьющиеся у краев лепестков молитвы.

— Ее зовут Тунали, — объявляет сестра, и в тот же миг поток силы поднимает нас к вершине кристалла, вновь показывает нам всю Империю.

Я знаю, Гарима смотрит на будущую сестру и ее городок, меня же привлекает только Забытый Город. Те недолгие минуты до завершения ритуала я прикидываю, сколько времени туда добираться, и сожалею о том, что путь лежит через пустыню. Опыта путешествий в таких условиях у меня нет, а в книгах попытки пересечь пустыню представлялись очень опасными, порой смертельными.

Кристалл гаснет, ритуал отпускает нас. Я совершенно обессилела и отрешенно смотрела перед собой, даже не смогла отвернуться от устроившегося напротив призрака. Прозрачное лицо Сегериса было близко, и издевательские слова прозвучали отчетливо:

— Ты такая слабая, жрица Маар. Нет в тебе ни силы, ни мудрости. Тебе льстят все вокруг, и кроме лести ничего ты из себя не представляешь. Тебя даже ломать не надо. Ты ломаешься сама.

Он прав. Я слабая, нет у меня стержня, как у Гаримы. Не поддерживает меня вера в любой ситуации, нет у меня опоры. Только я сама и дар-проклятие. Слезы щекотали щеки, стесняли дыхание. Мир, только что полный золота и красок, тускнел, становился серым и холодным. Таким же, как призраки.

— Лаисса, милая, что случилось? — я и не заметила, как место Сегериса заняла встревоженная Гарима.

— Я очень устала, — выдохнула я.

— Понимаю. Я ощутила это во время ритуала, — сестра положила мне руку на плечо.

Ее сочувствие было искренним, как и беспокойство за меня. Но все же раздражало, ведь она просто не могла понять!

— Нет, не понимаешь, — жестко, грубо отрезала я, смахнув слезы. — Я устала от этого дара. Устала от призраков преступников! Устала от вещих снов. Я не могу больше!

Последние фразы я выкрикивала, но Гарима даже не пыталась меня успокоить. Я расплакалась в голос, сквозь слезы повторяя «не могу больше». Сестра обняла меня и просто прижимала к себе, давала выплакаться.

Всего через несколько минут, когда я постепенно начала приходить в себя, стало стыдно за крик, за признания. Оставалось радоваться тому, что при ритуале не присутствовали прислужницы. Им незачем было знать, что одна из сильнейших Забирающих за всю историю Империи настолько тяготится своим даром.

Высвободившись из рук Гаримы, старалась на нее не смотреть. Было ужасно неловко. Я шмыгала носом, утирала тыльной стороной ладони слезы и надеялась, она больше ничего не станет спрашивать. Но сестра не относилась к тем людям, которые верят, что трудности исчезнут сами собой, если достаточно долго ждать.

— Теперь спокойно, без надрыва и слез, объясни мне, что с тобой происходит, — потребовала она.

И я вначале неохотно, преодолевая себя, потом все бойчее рассказывала, посвящала ее во все. Говорила о призраках, о видениях, о том, что не могу спать уже несколько дней. Возможность поделиться переживаниями с понимающей сестрой раскрепощала так, что я даже проболталась, призналась, что просила Великую лишить меня дара. Эти слова не вызвали ожидаемой бури негодования. Гарима нахмурилась, задумчиво теребила длинную серьгу и долго молчала.

— Ты сердишься на меня из-за этой просьбы? — робко нарушила я неприятно долгую пазу.

— Нет, не сержусь, — она в ответ покачала головой. — Это другое… Я недоумеваю, скажем так. Порядком удивлена, что ты осмелилась попросить о таком… Это великий дар, и тебе, хвала Великой, хватает мудрости пользоваться им осторожно и во благо, — Гарима устало потерла лоб: — Странно, что ты до сих пор не поняла, насколько важна твоя роль. Ты рассматриваешь себя только как носительницу дара… А мне не хватает силы убеждения и доводов, хотя, возможно, дело всего в нескольких словах, которые я не могу подобрать… Я не могу объяснить тебе, что дар сам по себе, без жрицы бессилен. Честно говоря, надеялась, ты уже это поняла.

Я вздохнула, возражать не стала, но Гариму это не смутило. Она продолжала так же спокойно:

— Поэтому, учитывая твои видения, я склоняюсь к выводу, что все эти временные сложности — дело рук Сегериса. Сарех понял, что мы представляем для него угрозу, и влияет на тебя. Пытается сбить с толку, запутать. Нужно просмотреть записи господина Тимека и посоветоваться с ним. Он может знать о подобном воздействии, даже если не описал его.

Неожиданный вывод меня поразил, но и с ним я спорить не стала. Все силы ушли на рассказ. Возможность положиться на сестру, довериться ей и позволить решать за меня, казалась тогда высшим благом.

Я почти не помнила себя от усталости, еле плелась за Гаримой и не сразу сообразила, что поднимаюсь по лестнице в свои комнаты. Рассеяно отметила, как сестра дала служанке указания принести ко мне ужин.

— Нам нужно просмотреть документы, — пояснила Гарима. — На пустой желудок сосредоточиться невозможно.

Я кивнула, зябко потерла плечи и не ответила. Голода не ощущала, меня куда больше беспокоили холодные, будто сделанные изо льда призраки, неотступно следующие по пятам. Только оказавшись в коридоре на втором этаже, осознала, что уже поздно, а солнце давно село. Служанка почтительно распахнула перед нами дверь в мою гостиную, и сумрак рассеялся, мир обрел краски, стал теплым и уютным. Но не мягкий аромат ванили, не приглушенный свет матовых ламп были тому причиной. В гостиной ждал Ферас. Красивый воин склонился перед жрицами в вежливом поклоне, его глубокий голос звучал мелодично и уверено. Я искренне обрадовалась встрече и смутилась из-за того, как поспешно, даже суетливо Гарима сказала, что не задержится надолго и только возьмет папку с записями жреца. Когда сестра прощалась, я догадалась, что мое расположение к Ферасу наверняка было очевидным. Оставалось надеяться, что только Гариме, остро чувствующей меня после ритуала, а не воину и не прислужницам.

К счастью, Ферас моего смущения не замечал и по обыкновению делился городскими новостями. Я устроилась так близко к нему, как позволяли приличия, и невольно сравнивала его с костром, у которого грелась. Рядом с Ферасом действительно становилось теплей, а пугающие призраки и вовсе исчезли. От усталости, сытного ужина и ощущения защищенности, спокойствия меня сморило. Помню только, что довольно долго слушала воина, не вникая в смысл его слов, и любовалась красивым мужчиной, казавшимся мне тогда особенно привлекательным.

ГЛАВА 35

Проснулась в полдень от холодного прикосновения. Призрак Ингара злобно скалился, держась обеими руками за мое горло. Я вывернулась, упала с кровати и долго пыталась отдышаться, успокоиться. Из-за хохота призрака это было непросто сделать.

— Сиятельная госпожа, господин Ферас ушел полчаса назад, — сказала Суни, появившаяся, к счастью, после того, как я одним глотком прямо из бутылочки допила остатки успокоительного.

— Что? — я недоуменно нахмурилась. — Он ведь приходил вечером…