Жрица богини Маар

— Потому что вы станете Забирающей, — спокойно ответил господин Мирс и подал руку, чтобы помочь забраться в седло.

Короткий ответ ничего не пояснил, а задавать вопросы воину я зареклась. На душе было тоскливо, и суета в порту утомляла. Хотелось поскорей выбраться из толчеи, не слышать перекрикиваний грузчиков, кряхтения волов, тянущих телеги. Не бояться, что кто-то налетит на моего коня. Черный красавец и без того волновался, тряс головой и недовольно фыркал.

Воин вывел нас на большую мощеную плиткой улицу, и я, наконец, поняла, что оказалась на другом берегу Жемчужного моря. На северной границе Изначальной Империи. Вокруг все иным было. Глинобитные рыжеватые заборы скрывали дома и сады. Даже из седла я не видела, что происходит за оградами. С любопытством рассматривала кованые калитки, роспись вокруг них или изразцы с причудливыми рисунками. Воздух пах пылью, жаром и сладким ароматом крупных белых и красных цветов, увивавших стволы незнакомых деревьев. Тарийцы, смуглые и черноволосые, показались мне очень шумными. Они громко переговаривались, размахивали руками. Я вначале думала, они ссорятся, но ошиблась. Все было мирно.

Отличалась и одежда, особенно мужская. Длинные рубахи с богатой вышивкой у ворота и на широких манжетах, плотно обхватывающих запястья. Часто поверх накидывали такой же длинный, как и рубашка, жилет с разными узорами. Неизменно темные свободные брюки, спрятанные в сапоги. И пояса тарийцы любили. Широкие, украшенные бахромой и кистями. Господин Мирс назвал их кушаками. На головах вместо привычных шапок носили небольшие расшитые шапочки. Отороченные мехом, золотой каймой, скрученной в жгут тканью или просто облегающие голову. Посланник назвал их тебетей.

Женщины тоже носились тебетей, только надевали поверх платков. Тонких, прозрачных, расшитых цветами или звездами. А вот платья очень напоминали те, которые для меня господин Мирс выбрал.

Я с любопытством рассматривала людей, улицы, к разговорам прислушивалась и не спрашивала, куда ведет коней воин. Посланник решил, что путь в Ратави мы продолжим только утром, и шел к постоялому двору. Конечно, он выбрал не первый попавшийся.

От гостиниц на другом берегу моря он всем отличался. Высокий глинобитный забор, распахнутые кружевные ворота, двор устлан коврами, а посреди — фонтан. Мраморный, красивый, с ракушками. Вода лилась из верхней чаши и искрилась на солнце, журчала, звала. Господин Мирс помог мне спешиться, а почтительный хозяин пригласил нас в дом, необычный и красивый. Арки, тонкие колонны, украшенные разноцветной плиткой. Весь второй этаж опоясывал балкон. С него я увидела, что ковры создавали во дворе рисунок. Получался большой цветок с фонтаном в середине.

В моей комнате было много тканей. Тонкие полупрозрачные полотна, розовые, белые, желтоватые, крепились над кроватью на крюке. К нему же приделали и большое колесо из ивовых прутьев. Ткань струилась по ободу, окружая кровать шатром. Выглядело красиво и уютно. Тонкий дымок от курильниц поднимался, на низком диване и рядом с ним лежало множество ярких расшитых подушек.

— Лучшая комната для сиятельной госпожи, — поклонился пожилой хозяин.

Эти комнаты действительно были лучшими. Тихая и тенистая часть дома, богатое, казавшееся сказочным убранство, выходящие в сад окна. Хозяин прислал мне служанку. Она натаскала теплой воды в большую бадью, налила жидкого мыла, пахнущего розами. Я о таком только читала и всегда считала выдумкой. Ну как может мыло пахнуть розами? Нежась в пенной воде, засыпала. Прав был господин Мирс, решивший продолжать путь только завтра.

Из бадьи выбралась с неохотой, стыдливо завернувшись в полотенце. Переоделась, осторожно объяснив тарийке, что справлюсь с платьем сама. Общение с моряками научило меня стараться отвергать услуги тарийцев как можно мягче. Ведь они боялись гнева милостивой богини.

За ужином Посланнику Императора и мне прислуживали хозяин и его семья. Господин Мирс считал, что иначе и быть не могло. Я смущалась, краснела, старалась ни на кого не смотреть и благодарила всякий раз, когда мне наполняли пиалу или предлагали очередное кушанье.

По указанию Посланника, хозяин постоялого двора пригласил торговца. Господин Мирс хотел, чтобы для дальнейшего путешествия я выбрала себе несколько платков и тебетей.

— Ткань защитит вас от пыли и солнца, — пояснил воин, бесстрастно наблюдая за тем, как торговец достает из заплечного короба товар.

Чем дольше я общалась с господином Мирсом, тем больше верила в то, что он привык к беспрекословному подчинению. Иначе не воспринимал бы его как нечто само собой разумеющееся.

— Вас слушаются, потому что вы Посланник Императора? Олицетворение его воли? — спросила я, когда мы на рассвете миновали южные ворота.

— Сейчас — да, — просто ответил господин Мирс. — Но то, что я исполняю роль Посланника, исключение из правил. Я впервые за десять лет отлучаюсь из Ратави так надолго.

— А что у вас за должность? — осторожно полюбопытствовала я.

— Я - начальник дворцовой охраны, — спокойно ответил воин. — Я охраняю светлейшего Императора, его семью и приближенных, поселившихся во дворце.

— Ваш сын служит под вашим началом?

Почему-то подумалось, что расспросы тарийцу не понравятся, но господин Мирс говорил ровным тоном, без намека на недовольство.

— Нет, я не одобряю, когда родственники служат вместе в охране. Рано или поздно один из них совершит оплошность. Второй станет его покрывать, хотя для друга, но не родственника, так не поступил бы. Оба завязнут во лжи и недомолвках, а я лишусь хороших воинов.

— Разумный подход, — похвалила я.

Он улыбнулся.

— Рад, что вы поняли мою позицию. Ведь именно она объясняет, почему Ферас, мой сын, не получит должности во дворце, пока там служу я, — он пожал плечами. — Не принимая на службу достойных родственников своих подчиненных, я не могу сделать исключения и для собственного сына. Хоть он отлично владеет всеми видами оружия и дважды побеждал в соревнованиях.

— В каких соревнованиях? — удивилась я.

Вспомнились весенние праздники в Сосновке. Тогда тоже проводили соревнования. Перетягивали канат, забрасывали кочан капусты в корзину и пили на спор пиво. Представить, что подобные гулянья проводились и в Ратави, не выходило. Я читала о столице. В моем сердце Ратави и сказка наяву были едины и равноценны. Там не могли кочан капусты в корзину забрасывать.

— Воинские состязания, разумеется, — охотно пояснил господин Мирс. — Метание копья, стрельба из лука, сражения на лошадях, рукопашный бой, использование сагарисов, владение щитом только в обороне, поединки… Это весьма любопытное зрелище, а победители получают ценные призы, знаки отличия и нередко хорошие предложения работы. Купцов и сановников, готовых платить большие деньги именитым телохранителям, всегда много.

— А часто бывают такие состязания?

— Раз в году. В конце первого месяца осени. Обязательно сходите посмотреть, — посоветовал Посланник и добавил: — если не боитесь крови.

— Спасибо за предупреждение, — поблагодарила я. — Я догадалась, что без ранений там не обходится.

Господин Мирс улыбнулся и увел разговор в другое русло. Он рассказывал о Ратави, о библиотеках, о школах для детей и взрослых, о садах и рынках, где продавали сласти, пряности и ткани. О представлениях, которые давали на площадях музыканты. Говорил о придуманном многие десятилетия назад способе книгопечатания.

— Очень советую вам сходить в мастерскую. Это познавательно. Там покажут, как на дощечках вырезают слова-отражения, чтобы оттиск стал страницей книги. Как готовят и подбирают чернила, как делают переплеты.

Я старалась запоминать все, что воин рассказывал. Хоть и не понимала, почему он стал таким словоохотливым.

— Ратави кажется очень интересным городом, — заметила я, когда мы остановились на привал в тени финиковых пальм.

— Да, в столице есть, на что посмотреть, — согласился Посланник. — Не только Храм. Взять хотя бы мраморные мосты над Афиром…