Зима Скорпиона

— Вы и вправду думаете… — начал доктор Яковенко и прервался: — Дело дрянь, — сказал он, увидев, что глаза Алены начали закатываться. — Сестра! Санитарка! — закричал он. — У нее травматический шок!

В комнату вбежали три санитарки. Они прикатили каталку, на которую быстро переложили Алену, и спешно повезли ее в операционную.

Скорпион и Ирина сели ждать в маленькой комнатке рядом с постом. Работал телевизор, показывали передвижение солдат и танков, потом конференц-зал, а потом репортера, находящегося около правительственного здания. Репортер быстро говорил, а внизу была бегущая строка новостей.

— Что там написано? — спросил Скорпион.

— НАТО предостерегает Россию от нарушения суверенитета Украины. Украина проводит мобилизацию, готовясь к войне. Американские силы в Европе приведены в полную боевую готовность, — переводила Ирина. — Что нам делать?

— Мы в тупике, — ответил Скорпион. — Она сказала, что не знает, где Шелаев. Если он не сказал ей, он не сказал никому. Без него у нас ничего нет.

— Фактически она сказала нам, — Ирина закурила сигарету. — Кажется, я знаю, где прячется Шелаев.

29

Чернобыль,

Чернобыльская запретная зона,

Украина

— Дамы и господа, 26 апреля 1986 года, в один час двадцать три минуты произошел взрыв, разрушивший четвертый энергоблок Чернобыльской АЭС. Эта авария стала крупнейшей за всю историю атомной энергетики. Останов четвертого энергоблока был запланирован для планово-предупредительного ремонта. Обычно во время таких остановов проводятся различные испытания оборудования. В этот раз должны были проходить испытания некоего режима, которые уже имели три неудачные попытки. Примерно за сутки до аварии мощность реактора была снижена до 50 %, отключена система его аварийного охлаждения, — говорил гид компании InterInform Chernobyl Денис («Зовите меня Деннис»), грузный мужчина с рыжеватой козлиной бородкой.

Скорпион сидел в похожем на школьный класс конференц-зале туристского офиса в Чернобыле, городке у второго внутреннего КПП, примерно в десяти километрах от АЭС. Вместе с ним сидели три супружеские четы, двое мужчин из Мюнхена, две англичанки, Сара и Миллисент из Ист-Патни, и американская чета Дауд, пенсионеры из штата Мериленд — все эти люди намеревались купить тур.

Рано утром, еще затемно Скорпион уехал из лечебницы. Доктор Яковенко сумел остановить внутреннее кровотечение у Алены, которую Ирина зарегистрировала под вымышленным именем. Она намеревалась, как только станет ясно, что состояние Алены стабилизировалось, встретиться с Виктором Кожановским. Они должны попытаться уговорить Горобца и русских дать Скорпиону время для поиска Шелаева. Ирина настаивала, что это будет не больше сорока восьми часов. Даже такой срок выговорить было почти невозможно.

Накануне вечером Президент России ответил на то, что он назвал «ультиматумом НАТО и провокациями Украины», заявлением, что Россия будет защищать русских и свои границы, даже если это будет означать войну. «Россию не запугать. Россия будет защищать свой народ», — заявил он в телевизионном обращении к Государственной думе, собравшейся на ночное заседание. Записи его выступления воспроизводились по всему миру.

Совет Безопасности ООН собрался на чрезвычайную сессию, где Россия угрожала наложить вето на любое решение, которое не поддержит ее законное право на защиту своего народа, включая этнических русских в бывших республиках СССР. Реагируя на события в Европе, поднял уровень боеготовности Народной армии Китай. Отреагировали и другие страны. Иран послал свои боевые корабли в Персидский залив.

Перед отъездом из Киева Скорпион решил еще раз проверить тайник в Печерском парке. Контора списала его, но все пошло наперекосяк, и шанс, что с ним попытаются связаться, оставался.

Парк в ледяной темноте был пустынен. Поднявшись до верха лестницы в амфитеатре, он увидел ее — ленточку, повязанную на фонарном столбе. Он отвязал ее и пустил по ветру, после чего откопал в мерзлой земле контейнер, в котором нашел сотовый телефон.

Укрываясь среди деревьев от пронизывающего до костей ветра, он позвонил по единственному запрограммированному в телефоне номеру. После второго гудка ему ответили.

— Ты по-прежнему в боевой готовности? — спросил голос Шефера, бодрый, несмотря на ранний час.

Что-то случилось. Он снова был нужен ЦРУ.

— Не знал, что ты все еще заботишься обо мне, — сказал Скорпион, плотнее закрываясь воротником от ветра. Контора отказалась от него, и он был почти готов позволить им забыть об этом.

— Кто сказал, что я забочусь? — ответил Шефер, а потом добавил другим тоном: — Мучо переменил мнение. Ты все еще возишься с китайскими амигос?

Скорпион понял, что, видимо, Ахнецов передал Рабиновичу его прежние подозрения относительно Ли Цяна и Гуанбу. ЦРУ опаздывало на пару очень важных шагов.

— Это была сурх рыба, — сказал Скорпион, употребив слово из языка урду, означающее «красный». Со времен работы в Пакистане Шефер должен был помнить это слово и понять, что речь идет о «красной селедке», то есть ложном следе. — Ты хорошо слышишь?

— Я понял. Так кто же убил джей-ар? Ты знаешь?

— Да.

— Я весь — внимание, — сказал Шефер.

Скорпион представил, как он сидит на кровати, стуча по клавишам, чтобы связаться с Лэнгли.

— Это были внутренние разборки.

— Внутри партии Freedom («Свобода»)?

— Теплее.

— Ты можешь доказать это? Может, это позволит нам соскочить с крючка? — спросил Шефер, и Скорпион услышал напряжение в его голосе. Видимо, Вашингтон озверел из-за кризиса.

— Мне нужно сорок восемь часов.

— Ты что, телевизор не смотришь? У нас нет сорока восьми часов.

— Найдите, — сказал Скорпион и отключился. Они бросили его на произвол судьбы, а он теперь говорит им, что знает, кто был истинным убийцей, и что есть шанс предотвратить войну, если ему дадут сорок восемь часов. «Они могут попытаться», — думал он уныло. Если и была одна вещь, которой Вашингтон мог добиться, то это была отсрочка.

Из парка Скорпион поехал по шоссе Р2, ведущему на север. По дороге он выбросил по отдельности, на расстоянии нескольких километров друг от друга, телефон, по которому говорил с Шефером, и SIM-карту.

«Голос Шефера звучал безнадежно», — думал Скорпион.

День начинался холодным и серым. По двухполосной разбитой дороге он подъезжал к городку Сукачи, что примерно в 80 километрах от Киева. Ландшафт напоминал арктический — безграничный белый простор. По бокам дороги из снега торчали стебли замерзшей бурой травы.

Он остановился позавтракать в придорожном трейлере, игравшем роль единственного в городе ресторана. На завтрак были гречаны (куриный суп с гречневой крупой), чай и черный хлеб. Женщина за стойкой рассказала ему, что родилась в Припяти, но, когда она была подростком, ее семья из-за радиации переехала в Сукачи. Да, радиация! Повинуясь порыву, Скорпион купил бутылку горилки «Nemiroff», чтобы взять с собой.

К границе запретной зоны он подъехал в городке Дитятки. На КПП, который перегораживал центральную улицу городка, дежурили солдаты украинской армии. Скорпион вошел в здание КПП, предъявил свой паспорт, путевку на экскурсию от компании InterInform Chernobyl и рекламный проспект. Ему дали знак подписать тексты на украинском и английском языках, подтверждающие, что он знает, что посещение чернобыльской зоны может быть опасным для его здоровья. Солдат за стойкой сказал ему, что от Дитяток до АЭС остается еще 30 километров и что в Чернобыле, находящемся в 10 километрах от АЭС, будет еще один КПП. Там ему нужно будет оставить автомобиль и присоединиться к группе. А когда он вернется в Дитятки, его проверят на радиацию.