Зима Скорпиона

— А если на выборах победит Кожановский?

— Он не победит.

— Откуда вы знаете?

— Мы провели собственный опрос. Если понадобится, мы создадим новый кризис. Но этого не понадобится, — сказал Иванов.

— Куда мы едем?

— В аэропорт Борисполь. Вы можете воспользоваться паспортом Рейнерта. Никаких трудностей не будет.

Иванов достал из портсигара крокодиловой кожи сигарету и постучал ею о портсигар. Один из работников ФСБ наклонился к нему и поднес огонь.

— Сначала мне нужно повидаться с Ириной Шевченко. Я не могу уехать, не поговорив с ней.

— Она ждет нас в аэропорту, — сказал Иванов, потом коротко переговорил с работником, который зажег ему сигарету. Тот позвонил по телефону и после короткого разговора подтвердил:

— Да, она там.

— Почему Горобец вмешался, чтобы ее отпустили?

— Видите, как вы были полезны? — сказал Иванов. — Это глупое обвинение против нее было ошибкой. Это было ясно всем. Она бы стала жертвой, более опасной в могиле или в тюрьме, чем была бы на свободе. Это дало бы Кожановскому преимущество.

— Вы тоже не хотите, чтобы я остался на Украине, верно?

Иванов сделал глубокую затяжку и выдохнул. В окно Скорпион видел промышленные зоны и жилые дома. Они ехали по шоссе к аэропорту.

— Я хочу кое-что сказать вам. Сочтите это профессиональной любезностью, — заговорил Иванов. Казалось, это давалось ему нелегко.

— Я слушаю.

— Вам следует знать, кто вас предал. Как, по-вашему, кто сообщил СБУ, где вы находитесь?

— Помощник Кожановского Славо. Хотя мы постоянно меняли телефоны, номер последнего он мог узнать, и они отследили его перемещения.

— Вы говорите о шестерке. Главный вопрос — кто им руководил?

— Гаврилов из СВР.

Иванов покачал головой и выдохнул дым.

— Гаврилов уже в Москве.

«Тот факт, что Иванов здесь, означает, что именно он отдал приказ об отзыве Гаврилова, — подумал Скорпион. — И того, возможно, как раз в эту минуту пытают на Лубянке. СВР играла с огнем, и теперь Кремль останавливал ее».

Скорпион взглянул на Иванова, сидевшего совершенно спокойно. Он собирался что-то сказать Скорпиону, а тот вовсе не был уверен, что хочет услышать это.

— Ладно, Шахматист. Я знаю, вы хотите что-то сообщить мне. Возможно, именно поэтому вы и прибыли в Киев. Что ж, давайте. Кто меня предал?

Иванов улыбнулся. Это был тонкий знак того, что ему нравится эта их умственная игра и что он оценил сообразительность Скорпиона.

— Это киевский центр ЦРУ. Кто-то из ваших. Кто-то в Конторе очень не любит вас.

Скорпион молчал. Ему хотелось послать Иванова подальше, но тут могло скрываться слишком много смысла. Еще недавно, когда он ждал смерти, он понял, что в игре участвует кто-то еще. Он не хотел в это верить, но у него было ощущение, что это правда. Но почему? Ведь если русские хотели победы Давыденко, то американцы никак не могли этого хотеть. Что же, черт возьми, происходит?

— Вы могли бы сообщить мне неофициальные сведения, — сказал Скорпион.

— Если бы я думал, что это поможет, сообщил бы, — улыбнулся Иванов. — Но это может привести вас в Москву. Не приезжайте в Россию, Скорпион. После всех усилий по вашему спасению мне ни в коем случае не хотелось бы быть вынужденным убить вас.

— Я не настолько беспечен по отношению к себе. А что может ждать Кожановского и Ирину в случае победы Давыденко?

— Они поднимут много шума, а когда он стихнет, их арестуют. Не из-за Черкесова. Найдут какой-нибудь другой повод. Например, коррупцию. В этой стране очень много коррупции.

— В отличие от России?

— Или Америки? — улыбнулся Иванов, показав зубы. Они улыбнулись вместе.

— А Россия управляет Украиной? — спросил Скорпион.

— Есть люди, которые считают, что Украина это часть России, и что в один прекрасный день они вернут ее себе. Я слышал это от людей на самом высоком уровне.

— Однако вы против СВР в этом вопросе.

— Я против их тактики, но не обязательно против их цели.

Иванов смотрел в окно на поток машин по шоссе М3 и дальше, на здания и заснеженные просторы за ними.

— Возможно, лучше, если она будет отдельной страной. Посмотрите на ее историю. Это трагическая страна.

Скорпион думал об Алене, Бабьем Яре, Олене из трейлера-ресторана и миллионах умерших от голода во время голодомора. Он думал о Горобце с его черноповязочниками и о том, что настанет с их приходом к власти.

— Да, это так, — сказал он, глядя вверх.

На дорожном знаке впереди было написано «Аэропорт Бориспиль 6 км».

* * *

Его привели в зал ожидания частного аэропорта. Он был пуст, если не считать бутылок минеральной воды «Свалява» на стойке и нескольких пластиковых стульев. Все в зале, даже стулья, было белым. В нем не было ничего индивидуального. Люди здесь только ждали, их жизни протекали не здесь.

Еще не дойдя до середины зала, Скорпион обнаружил две скрытые видеокамеры. «Они обо всем позаботились», — подумал он. Кроме камер, за дверьми стояло с полдюжины агентов ФСБ и СБУ в штатском, а также милиционеры. До его рейса на Франкфурт оставалось меньше получаса.

Скорпион попросился в туалет. По дороге он вытащил из кармана у сопровождающего его агента ФСБ сотовый телефон. Попросив его подождать за дверью и убедившись, что все кабины пусты, он позвонил в клуб «Динамо» и попросил к телефону Могиленко.

— Пошел ты, — ответили ему. — Что тебе надо от Могиленко?

— Я француз, — сказал Скорпион.

Через показавшуюся долгой минуту трубку взял Могиленко.

— Это ты, сволочь?! Или я должен звать тебя Килбейном? Я знал, что ты не француз, — сказал он.

— Мне нужна услуга.

— Когда я отрежу тебе голову и яйца, можешь счесть это услугой, сукин сын. Как бы далеко ты ни был, это тебя не спасет.

— Не будь глупцом, это бизнес, — сказал Скорпион.

Могиленко выругался, а после короткой паузы спросил:

— Так чего ты хочешь?

— Ты знаешь Кулакова? Прокопа Кулакова?

— Допустим. Так что требуется?

— Хорошо бы, кто-нибудь сделал с ним то, что ты планировал сделать со мной, — сказал Скорпион.

— У него есть друзья.

— У меня тоже. Пятьдесят тысяч.

— Это что, шутка? Жалкие пятьдесят тысяч гривен?

— Долларов.

— Приходится признать, ты необычный тип. То, что ты сделал с моими парнями на мосту, это феноменально. Но Кулаков — это СБУ, а это усложняет дело.