Злобныи? король

— Полагаю, мне следует объяснить насчет прошлой ночи. – Я протянула руку и скормила ему кусочек.

— Если хочешь.

Он пристально наблюдал за мной, не сводя с меня глаз. Этот тяжелый взгляд ощущался как рука на моем плече.

— По-видимому, я скоро снова буду помолвлена. Думаю, я уже могу быть.

Эти слова почему-то смутили меня. Я не могла посмотреть в глаза Николаю. Я чувствовала себя слабой и бесполезной, как жалкая маленькая девочка, которая притворялась сильной, но, в итоге просто заткнулась и выполнила приказы отца. Я чувствовала себя недостойной хвалебных слов Нико. Я ничего не знала о мужестве или о том, как ломать клетки, – не то, что он.

— Вот как? – тихо спросил он.

— Глава семьи Морони в Нью-Йорке. Ты, наверное, знаешь его.

Николай кивнул.

— Знаю. Он старый и жестокий, если тебе интересно. А еще тупой.

Я кивнула, глядя вниз. Слезы грозили упасть, но я сдержала их.

Я быстро накормила Николая, и он не стал подталкивать меня к дальнейшему разговору.

— Однажды Виктор хотел, чтобы я обручился. Мне было двадцать, и ее звали Татьяна. Она жила в Москве, а ее отец был одним из крупнейших торговцев людьми в Восточной Европе. До этого момента я совсем забыл о ней, – сказал он задумчивым тоном.

Я рискнула взглянуть на него. Мысль о его помолвке беспокоила меня больше, чем следовало.

— Ты не захотел жениться на ней? Она была красивой? – услышала я свой вопрос. Что за черт?

— Ответ на оба вопроса один и тот же, – сказал он, и его губы растянулись в ухмылке. — Нет, потому что она не была тобой.

Я застыла с занесенной рукой, держащей кофейную чашку. Она дрожала от подавляемых эмоций, грозящих вырваться наружу. Кофе пролился на мою руку и ногу Нико.

— Черт, горячо, – воскликнула я и схватила салфетку, чтобы промокнуть его ногу. — Что случилось дальше?

— Ну, – сказал он, выдыхая, — я был в России всего полгода, а с тобой познакомился за пару месяцев до отъезда. Когда Виктор упомянул о браке, я сказал ему, что мне это не интересно. Однако он мог заставить меня, поэтому я позаботился о том, чтобы исключить такую возможность.

— Что ты сделал?

— Я пробрался ночью в дом Татьяны и хладнокровно убил ее отца. И его правую руку тоже. У семьи был наследник, о котором я не знал, – мужчина примерно моего возраста, который находился в трудовом лагере в Сибири, так что я не смог до него добраться. Их семья скрыла убийство, но я все равно попал в тюрьму на четыре года за какую-то чушь, которую они повесили на меня. Если ты думаешь, что полиция Нью-Йорка коррумпирована, то даже не суйся в Москву. Последнее, что я слышал, вся их деятельность пошла прахом под новым руководством сына. Не могу сказать, что меня это огорчило. Я не знаю, что случилось с Татьяной. Честно говоря, мне было не до того, чтобы выяснять это. Я вернулся в Нью-Йорк, как только меня выпустили, как раз вовремя, чтобы узнать о счастливой помолвке Кирилла... с тобой.

От его рассказа у меня перехватило дыхание. Я отвернулась от его испытующих серых глаз. Я не могла этого вынести. Каждый сантиметр моей кожи, которого касался его взгляд, пульсировал.

Я встала и отступила на некоторое расстояние, отвернувшись в сторону, пока поднимала и опускала крышку подноса.

— Значит, ты не забыл обо мне.

Я действительно так думала. После выпускного вечера и того, что произошло между нами в темноте, я ожидала от Николая большего. Когда он не вернулся за мной, я поняла, что обещания и собственнические слова были для него лишь мимолетной прихотью. Я не удивилась, когда решила, что он потерял интерес. Почему бы и нет? Кто бы стал проявлять ко мне такое внимание?

Николай молчал, а я не могла на него посмотреть. Мне вдруг стало страшно увидеть правду в его глазах. Правду о том, что его интерес ко мне угас и теперь возродился лишь как средство достижения цели. Я не думала, что справлюсь, если это окажется так.

Позади меня раздался тихий звон, когда Николай зашевелился в своих наручниках. Было неприятно видеть его в них. Казалось, что мой мир перевернулся с ног на голову, и я не могла понять, какой путь ведет наверх.

— Посмотри на меня, София.

Я напряглась. Я не могла. Я знала, что заплачу, если сделаю это.

— Мне нужно идти, – начала я. — Я не могу оставаться здесь. Из-за меня у тебя будут неприятности, еще худшие, чем сейчас.

— Ты не обязана выходить замуж за этого старика, – резко крикнул Николай, заставив меня замереть на пороге. — Я не позволю этому случиться.

Я помедлила у двери, чтобы услышать, что он скажет дальше.

Он ждал, пока я повернусь, а когда я этого не сделала, вздохнул.

— Ты не одна, lastochka, помни об этом.

Слова упали в меня, как камни, затыкая болезненные, пустые места внутри. Я кивнула, неловко подхватила поднос, и вышла. Мне нужно было сунуть голову в ведро с ледяной водой и успокоиться. Моя маска безразличия трещала по швам, и я не могла допустить, чтобы кто-нибудь увидел это.

Без нее я бы долго не протянула в Каса Нера.

Глава 18

Николай

Я не видел Софию два дня. Это были самые долгие два дня в моей жизни.

Поскольку у меня было много времени на размышления, я без устали прокручивал в голове ту ночь, когда она пришла ко мне. Это был самый горячий опыт в моей жизни. Моя умная маленькая королева бала все это время оставалась девственницей, и она выбрала меня. Для меня это было более серьезным обязательством, чем клятвы в церкви. Она не призналась мне, но я почувствовал это. Еще я почувствовал ее решимость и потребность. А также все кусочки головоломки, из которых складывалась самая очаровательная женщина, которую я когда-либо встречал.

Она была напугана своим актом бунта и мужчиной, которого выбрала для этой цели. Я не был удивлен, что она отсутствовала несколько дней. София беспокоилась о своей помолвке. Напрасно. Она не состоится. Я уже решил, что, когда я уеду отсюда, что произойдет очень скоро, София поедет со мной. У нее не было выбора. Она предохранялась? Она определенно не выглядела обеспокоенной этим. Мысль о том, что мое семя может плавать в ней, пуская корни прямо сейчас, чертовски возбуждала. София с круглым животом, привязанная ко мне на всю жизнь? Вот из чего были сделаны мечты.

Я был один в подвале, без сеансов пыток Сильвио по графику. Я предположил, что здоровяк выдохся. Время слилось в один долгий, утомительный марш. Я спал урывками, мне снилась мать, повешенная поздним вечером, и последнее выражение шока на лице отца, когда он рухнул замертво.

Мой надломленный и изможденный разум скрипел под тяжестью нескончаемых ужасов жизни.

Я думал о Кирилле, брате, которого должен был ненавидеть, но не мог. Он отправил меня сюда, но он также подослал и Анджело убедиться, что я не слишком пострадаю из-за этого. Даже когда мой брат и пахан был жесток, он был справедлив. Я гадал, счастлив ли он с Молли, женщиной, которую искал семь лет. Матерью его ребенка. Мой брат всегда был более нормальным, чем я. Менее сломленным. Более надежным. Приятным. Я знал себя, и в мире не было ни одного человека, который мог бы описать меня подобными словами.

По ощущениям был поздний вечер, когда из коридора донесся шум, заставивший меня резко сесть. Возможно, Антонио Де Санктис придумал новую технику пыток, потому что оставлять меня наедине со своими мыслями было изобретательно. Изоляция причиняла боль больше, чем побои.

В комнату вошла пожилая женщина, держа в руках поднос с едой. На вид ей было около шестидесяти, у нее были темные волосы с проседью и фартук, удобно обернутый вокруг живота. Она посмотрела на меня с подозрением.

— Только без глупостей, или я могу сделать так, что очищать твою рану будет очень больно.