Злобный леший, выйди вон!

– Не думай об этом, Гаврюша. Нас не поймают. Мы доберемся до Лысовки и останемся там. Мы ведь мужики толковые, работящие. Скажем, что идем с востока, из Примедногорья.

– Так ты тогда должен кузнечным делом владеть хорошо, раз ты из Примедногорья.

– Не ты, а мы. И скажи, Гаврюш, разве каждая тварь в реке рыба? Есть еще змеи, выдры, бобры, водяной в конце-то концов. Так что, я все также могу быть мукомолом, а ты будешь работать на скотном дворе. В Лысовке говорят, голов двести скота нынче всякого разного.

– Двести голов?

– Да, да. Понимаешь, что там творится? Ни год-два, деревня станет городищем, при таком то наместнике.

– Я боюсь, что нас поймают и казнят.

– Такая жизнь как сейчас не лучше, Гаврюш. Сколько ты не ел, чтобы детки кушали? Несколько дней, так? Разве же это жизнь? В Лысовке такого не будет.

– А если слухи – это всего-лишь слухи и там такая же деревня, как и наша. Вдруг, они цену себе набивают, чтобы их товары больше ценились?

– Крестьяне продают товар дешевле нынче, чем раньше, ты же слышал Федора.

– Слышал.

– Я понимаю, мне тоже страшно. Но жить так я больше не в силах. Я либо сбегу один, либо с тобой. Хотелось бы с тобой.

Еще день прошел, а за ним ночь. Гаврил решился. В последний вечер, они сидели за столом в избе Еремея, заговорщически склонившись над крохотной лампой.

– Я вот так решил. Дня лучше, чем завтра и быть не может. Я сейчас растолкую. Гляди. Завтра прибудет тот старик из Венева, что развозит вино. Мечники, точно тебе говорю, захотят «снять пробу». Так и просидят в своих бараках до самого утра, пока бочку не осушат. Значит, никто не будет дозором стоять у выезда. Еще нам поможет снег. Он идет уже три дня не переставая, и по всем приметам, будет идти и дальше. Что там?

– Показалось, кто-то за окном.

– Это Блоха, собака Татьяны. Вечно она об мой забор трется. Так вот. Снег сокроет наши следы, если кто и хватится. Как только купец уедет, так мы обождем немного, и пустимся следом.

– На чем же мы пустимся?

– Аркану дали телегу на починку. Он ось поставил, но пока за ней не прислали, она стоит подле избы. Ее и возьмем.

– Да ты что? Своруем?

– Нет. Он мне должен был. Будем считать, что я так долг взял.

– Да ему же влетит за это. Хорошо если плетями отделается. Не гоже, чтобы за нас страдали другие, Еремей.

– Кто-то же должен.

– Нет. Найдем другой путь.

– Я и так и так обдумал, никак по-другому не выбраться отсюда. Нужна телега и все тут.

– А если с купцом тем договориться?

– Из Венева который? Ты что? Он за такое не возьмется. С Блохой у забора договориться проще будет.

– Ты примечал, сколько он бочек везет?

– Кто ж его знает. Две оставляет здесь – это точно. Сам видел, как дети потом катались в пустых бочках со склона.

Гаврил улыбнулся.

– Чего скалишься?

– А ты поразмысли.

– Слушай, ты если что-то придумал, то говори. Не надо тут из себя выделывать, хорошо?

– Тише ты. Хорошо, хорошо. Я вот, что подумал. Много ли места в тех бочках, в которых дети катались? Ну, они там плотненько сидят?

– Да нет, повернуться можно. Тем более теперь, когда бочки подразбились да ослабились.

– Тогда вот что. Не будем воровать телегу у Аркана. Он мужик хороший, правильный.

– Как же правильный. То, что он сделал на в пролеске…

– Уже забыть пора, Ерема. В остальном-то он мужик, что надо.

– Я соглашаться не хочу и не буду, но ты продолжай.

– Значится так. Я такой план предложу, - сказал младший брат и наклонился над лампой так, что борода накрыла ее верхушку и отбросила тень, похожую на каленую решетку. Суеверный Еремей легонько толкнул Гаврила назад.

– Когда купец приедет, он, как всегда, отправится с мечниками, чтобы лично принять похвалы за доставленное вино и испить с ними пару чарок. В это время мы с тобой должны сделать так, чтобы три бочки из оставшихся в телеге оказались пусты. В них мы поместим жену мою и детей. Затем, мы погрузим в телегу те две старые бочки и сами спрячемся в них. А как только купец выберется за деревню и отъедет порядочно, мы с тобой появимся из укрытия и упросим его как-нибудь помочь нам.

– А если там будет меньше бочек, чем следует? Вдруг их будет всего три? А тут он придет, и батюшки, бочек стало пять. Как тогда быть?

– Он никогда не приезжал сюда с тремя бочками, Ерема, вспомни. Всегда не меньше десятка. Он ведь отсюда по придорожным кабакам едет.

– А если не поедет? Вдруг передумает?

– Ну, тогда украдем телегу Аркана, - сказал Гаврил, будучи уверенным, что воровать не придется.

– Хорошо. Пойдем, поищем те бочки, пока темно на дворе.

***

– Ну все, прощевайте доблестные войны! Рад, что вам вино мое пришлось по вкусу. Особенно это можжевеловый аромат, да? Ох и хорош же он. А медовая сладость-то какова, а? Точно такого не видали, я вам говорю.

– Да, старый ты плут, вино - что надо. Но и стоит оно прилично.

– Потому и стоит прилично, что хорошее такое. Ну ладно, мне пора в путь. Надо дотемна добраться до «Глухого Лиса», а то волки, будь уверен, по такому аромату меня живо найдут, сбившегося с пути.

– Нет, такого нам добра не надо, чтобы волки, да нашли тебя. Давай, поспеши!

Второй мечник, который стоял до этого молча, ткнул своего приятеля в бок, и указал на растекающееся пятно под телегой.

– Уважаемый, - начал он, но дальновидный друг ткнул его в бок, да так сильно, что сказать он больше ничего не смог.

– Да? – спросил купец.

– Мы забыли тебе пожелать удачи в пути.

– Так желайте, добрые молодцы, чего стоите?

– Удачи! – весело сказал мечник.

– Удачи, - прохрипел второй, который все никак не мог набрать в грудь воздуха.

Телега купца тронулась по еще мягкой снежной подстилке и покатилась прочь, обнажив алое пятно, что скрывала под собой.

– Вот, ты дурак, скажи мне?

– А чего, у него же бочка течет. Я и хотел сказать.

– Ой, дырявая башка! Ведро неси. А лучше два. Сейчас снега напитавшегося насобираем, и, глядишь, еще полбочонка оттает.

– Я тебя понял.

– Понял он. Как же.

– Тут налево, балда! – крикнул купец тройке и скрылся за околицей.

***

Пушистые комки снега плавно опускались на проселочную дорогу возле постоялого двора «Под черным камнем». Хозяин - твердолобый, лысеющий мужик, с косым глазом, и золотыми руками - стоял в сенях и нетерпеливо топал ногой. Изнутри лились веселые бранные песни и топот танцующих сапог. Только хозяин не веселился. Он должен был получить товар - три бочки можжевелового вина, за которые он заплатил заранее, о чем сильно жалел. Снегопад и надвигающаяся ночь не давали взгляду проникнуть дальше десяти шагов.