Злобный леший, выйди вон!

– Что это?

– Княжье слово.

Один из наместников уже потянулся к свертку, но отдернул руку, как от горячего котелка.

– Что за дела, Сияна? – спросил наместник Полпути.

– Все тут мужи сведущие, и я нисколько не сомневаюсь, что вы помните слова князя о том, что касается беглых крестьян. Князь оставил за нами право решать судьбу беглецов и мы…

– Кто «мы», Сияна? – спросил голова Троицокой.

– Мой покойный муж, который всегда уважал традиции и правила писанные и неписанные, вместе со всеми вами принял решение о том, что бегство крестьян будет караться смертью. Сегодня нет только одного наместника, который в тот день поддержал это решение. Бокучара, который нынче творит в своей деревне черти что, и принимает наших крестьян так, как бы мать родная не приняла. Из-за него я и осмелилась вас побеспокоить.

Наместники переглянулись. Никто не ожидал, что поводом послужил тот, кто недавно заметно набил карманы каждого из присутствующих.

– А что такого? – решился спросить наместник Зленого Яра. – Мы с них цельным золотом получили больше, чем каждый из них принес бы за всю жизнь. У вас у самой, сколько крестьян убегло?

– Ни одного.

– Как же так?

– Мой стрелок, что стоит на вышке дозором, может синицу со ста шагов поразить, что ему стоит попасть в крестьянскую голову?

– И что, никто не пытался сбежать?

– Как же, пара семей пыталась.

– И что же?

– Я стрелку сказала, что только детей щадить и можно. Вот дети и живы, а родители так и лежат среди сугробов, на радость волкам и прочему зверью.

Такой жестокости от новоиспеченной наместницы никто не ожидал. Даже пыл троицкого наместника пропал.

– Как же вы так? Баба… женщина, я хотел сказать, существо смиренно должно быть, как полагается.

– А как же вы так? Крестьян высылаете на дальние ярмарки, да еще и без присмотра? Думается мне, что вы это специально устраиваете, чтобы они сбежали, а вы откуп получить могли.

Наместник Полпути нарочито прокашлялся. Он, на полученное таким манером золото, прикупил в Родольске стаю охотничьих псов, один из которых и потерялся подле деревни Сияны, во время загадочной зимней грозы.

Сияна убрала спавший на глаза лоскут волос, осмотрела всех быстрым взглядом степного хищника и продолжила говорить. Мужчин заворожила хозяйская манера ее речи, и им осталось только слушать.

– Я принесла слово князя, не для того, чтобы напомнит вам о том, что мы сами вольны выбирать наказание для беглых. Я принесла его для того, чтобы напомнить вам о том, что написано почти у нижнего края. Мало кто из вас до этого места дочитал, а потому зачту эту часть при вас.

Она взяла сверток, к которому так никто и не решился прикоснуться, и громко прочитала следующее: «Мы, князь Златолюб из Родольска, сын Златосалва, говорим, что в любое время, которое будет сочтено царем, или органом его заменяющим, за неблагоприятное или близкое к войне, имеем право призвать от каждой деревни, за которой стоит наместник, по десять крепких, способных держать оружие мужиков. В случае нехватки таковых, распоряжаюсь, призвать на военную службу самого наместника и его родственников: последнее призвано держать в узде пылкий нрав наместников, дабы те не забивали крестьян словно скот».

Закончила Сияна и провела платком по уголку губ.

– Вижу, что вы не особо понимаете, к чему же я веду, ведь никакой войны не намечается, так? А все-таки могу ли я узнать, сколько у вас есть мужиков? Вот вы, скажите, - обратилась она к наместнику Троицкой, но тот лишь потупил взор, и забубнил себе в бороду, якобы считая, сколько у него мужиков.

– Тогда вы, - обратилась она к другому наместнику, но встретила тот же ответ - никакой.

– А вы? А у вас?
– продолжала она, но так и не получила ни одного ответа.
– Да что же вы, не знаете, сколько у вас есть мужиков, наконец?

– А у вас у самой сколько? – спросил один из них.

– Да, – заговорили другие.
– Сколько?

– Двадцать семь, - сказала она, улыбнувшись. – И это самых крепких, а есть еще и, так сказать, десяток крепости поменьше. Вы я вижу, удивлены?

– Стало быть, военная служба вам не грозит, - заметил один из наместников.

– А знаете ли вы, сколько в это время мужиков у Бокучара в Лысовке? Вижу по глазам, что нет. А между тем, он может выдать в три раза больше моего на службу, и при том, останется еще столько, чтобы на случай следующей войны отправить князю.

Один из наместников загнул пальцы, считая.

– Дорогой мой, у вас столько пальцев не найдется, - сказала Сияна.

– Так мы здесь собрались, чтобы мужиками померятся али как? Ведь войны-то нет, чего же нам пережевать?

Сияна достала конверт с письмом, и кинула его также как и сверток, на бочку.

– Прочтите, и поймете к чему, я вас спросила о мужиках.

Письмо это прилетело к ней с вороном, прямиком из Радольска. Написал его дворцовый писчий, а продиктовал его ни кто иной, как командир дворцовой стражи, который приходился родным братом ее покойному мужу. В письме, он говорил ей о том, что: «Грядут лихие дела на юго-восточных границах княжества, отчего скоро князем будет объявлен крестьянский набор, а потому, хорошо бы было вам об этом знать заранее, чтобы мужика подлечить, да подлатать, а то, как бы самой вместо него не пришлось с пикой на коне скакать». Именно это и прочел наместник из Полпути вслух.

– Как же это так? Как крестьянский набор? Как скоро? – затараторил наместник из Зеленого Яра.

– Со дня на день, вы получите письма. А это значит, что времени у вас совсем немного.

– Немного для чего? За несколько дней, где же мужиков-то взять? Вырастить что ли?

– У Бокучара, - сказала Сияна.

– Так за них уплачено уже, - сказал один наместник.

– А вдруг можно обратно выкупить? – спросил второй.

– Или так вернет, а то золота того больше нет, - понадеялся третий.

– Нет, - сказала Сияна. – Я уже написала давеча ему письмо, с просьбой вернуть мужиков на их прежние места, с тем условием, что вы их не тронете, но он отказал. Даже за возврат золота.

– Прямо так и отказал?

Она достала еще одно письмо. Долго его читать не пришлось, там было только одно слово: «Нет».

– Вот и все, - сказал наместник Троицкой и упал на сундук, стоящий позади.

– Нет, не все. Есть один путь забрать у него крестьян.

– Какой? – в один голос спросили наместники.

– Того самого права наместник казнить беглеца ведь никто не отменял. Это право по-прежнему за нами, а посему я предлагаю, собрать мечников и выдвинуться всем вместе к Лысовке и поставить Бокучара перед нашим решением, либо он отдает мужиков, либо мы заходим в деревню и казним беглецов, и никто не обещает, что его исконные крестьяне не пострадают.

Наместник молча переглянулись. Все увидели в глазах друг друга нежелание ввязываться в кровавое предприятие.

– Как-то это неверно, - сказал наместник из Полпути. – Он ведь за все уплатил, а мы с ножом придем к нему в дом.