Злобный леший, выйди вон!

«Карет пять, а наместников четверо, - подумал Олег, - кто-то сбежал».

– Нет, этих коней с каретами оставь себе, в доказательство того, что наместники прибыли сюда сами. Мне нужны твои сани и твои лошади. Так, что?

– Данька, вывози сани, - сказал Фарсин конюху.

– Хорошо. А ты, пойдем со мной, подсобишь, - сказал Олег и пошёл к холму.

– С чем это?

– Кое-кого я заберу с собой.

Фарсин зачесал затылок. Он никак не мог понять, что же тут случилось и чем может обернуться помощь неизвестному господину. Олег выдернул его из рассуждений.

– Ты сейчас лучше думай о том, как хозяйство наладить.

Фарсин принял этот аргумент и пошел следом. Каждый труп, мимо которого он проходил, подталкивал его к мысли, отказаться от предложения, но, онговорил он себе: «Хозяйство-то наладить, и правда, надо».

– Вот его надо поднять в сани, - указал Олег на высокого крепкого старика, укрытого шубой.

Полностью одеревеневший без движения Леший, погруженный в целебный сон живицей духа, выглядел точно мертвец. Фарсин так и подумал, что грузит покойника. Незнакомец подобрал со снега меч, причудливой формы и забрал с собой.

– Кстати, тела тебе бы лучше припрятать куда-нибудь. Ты же не хочешь, чтобы гости из леса пришли пировать к тебе во двор?

– Куда же мне их деть?

– Лучше всего, схоронить в одном месте. Хоть в том же погребе. Чтобы чуть-что выдать их по первому требованью.

– Что будем делать? - спросил конюх, когда сани с незнакомцем и стариком скрылись за холмами.

– Неси лопаты. Тут недалеко есть старый грот.

Часть III - Глава 35

Когда Олег добрался до Лысовки, сон-древо лишилось большей части зеленого одеяния, а голубая дымка и вовсе пропала. Жители деревни только недавно проснулись, и полные смятения бродили по деревне, выясняя у соседей, что же случилось, и отчего вся деревня проспала почти весь день. В итоге собрались две толпы: первая окружила возникшее из ниоткуда дерево, и толковала о его природе, вторая - обступила крыльцо усадьбы и жаждала услышать ответы из уст наместника. Оборону крыльца держала мужественная стряпчая, а вскоре к ней присоединился Прохор.

– Успокойтесь же, – взывал он к толпе.
– Усадьба пуста. Вам тут нечего делать.

– Как же, конечно! – возразил кто-то, - Вся деревня продрыхла почитай до сумерек. И мало того, вот те на, еще и древо какое-то поперек деревни встало. Что за колдунство? Пусть наместник ответит нам! Нечего прятаться за спиной бабы!

Одобрительный гул захлебнулся, когда стряпчая спустилась на ступеньку.

– Ух, я ему покажу! – сказал она, замахиваясь чугунным горшком.

На радость толпе, Прохор поймал руку стряпчей.

– Вот вы значит какие, да? Давно ли вы получили свободу, чтобы спрашивать с наместника, а? Забыли, как еще недавно посмотреть на него боялись? Где же раньше была ваша смелость. И вместо благодарности, вот вы что вытворяете, глядите. Пришли ко двору, и требую, требуют! Тьфу! Вот какой монетой вы платите, за покой, что вам дарован. Хотите вернуть прежний порядок? Тогда вперед! Идите! Заходите! – указал он на дверь и отошел в сторону.

Зря кухарка загородила коренастым телом проход, толпа замерла, стыдливо опустив головы.

 В этот момент из-за ближайших домов показалась вторая толпа. Мужики шли, скорбно сняв шапки, позади них шли женщины, скрывая слезы в ладонях.

– Что там такое? – крикнул Прохор.

– Погиб небось кто-то? – предположил кто-то.

– Тихо вы, чего хоронить заранее?

Прибывшая толпа расступилась и ко двору подъехала телега.

– Умер, батюшка! Помер! – закричал мужик, когда заглянул в телегу.

– Не умер он, – оттолкнул его Олег. - Как вы спали, так и он спит. Только и всего. Прохор, помоги мне.

 Они подняли Лешего в спальню.

– Скажи, он правда спит, как ты сказал? Он весь каменный как мертвец.

– Жив он, жив.

Прохор попытался выяснить, что за неведомые вещи произошли в деревне, но в ответ услышал только: «Позже».

Прохор ушел – он был из понятливых. Толпа во дворе немного погудела да тоже разошлась по домам. Олег остался наедине с другом. Он прислонил пустой флакон из под живицы духа к носу Лешего. На стекле выступило бледное пятнышко.

Олег потянул с друга доспех, но тот словно прирос к телу. Тогда Олег попытался стащить хотя бы перчатки, но и тут не преуспел. Лишь приглядевшись, он заметил, что сковзь доспех Лешего торчали грубые зеленые волокна. Пришлось оставить как есть.

– Где же ты взял такой доспех? Наши кузнецы сроду такого не выкуют. Разве что Горан, быть может, - сказал Олег и вспомнил, как застал кузнеца на улице.
– Значит, Горан выковал его для тебя? Как же он его ковал втайне от всех? Интересно. Выходит, ты давно уже задумал этот поход, да? Что же, кузнец и в правду искусный. Только зачем ты его среди снега оставил, голова деревянная?

Грустная улыбка пробежала по губам Олега потому как, только голова Лешего и осталась не покрыта корой. Он прищурился. В сумерках, пронизанными последними багровыми лучами, он попытался разглядеть хоть одно движение мускула на лице друга, или слабое движение ноздри, раздуваемой от воздуха. Ничего. Тогда Олег еще раз прислонил стеклянный флакон к носу Лешего. И без того небольшое пятнышко стало еще меньше. На смену грусти пришла злоба.

– Зачем ты это сделал?! Даже в теле человека ты остался одиноким духом. Повел себя так, будто обязан за все отвечать один! Нет! Нет, скажу я тебе! Не обязан! Когда ты разрушил крестьянские оковы, вопреки нашим с Тео советам, я решил, что ты стал куда человечнее нас… - Олег сдержал слезу.

– Ты не стал человечнее. Ты все также считал себя пастухом среди глупого стада, не способного о себе позаботиться, ведь так? Раньше, до того, как крестьяне подняли головы, так и было, но теперь - нет. Мы бы смогли дать отпор вместе. Мы бы пошли всей деревней! Но нет! Ты предпочел в одиночку справиться с целой армией! – воскликнул Олег.
– Будто ты до сих пор единственный могучий дух в лесу. Нет! Ты теперь заключен в тело человека и связан с нашим миром, с миром людей! Ты не должен был идти один. Мы должны были биться вместе, за нашу свободу, за нашу жизнь. Однако великий Леший решил иначе. Он дал нам свободу, но не дал право ее отстаивать. Чем ты тогда лучше? А? Что молчишь? Нечего сказать?

Олег подошел к окну и прислонился лбом. Холодное стекло немного остудило горячую голову. Он обернулся в надежде, что пламенные речи смогут вырвать разум лешего из тех сумерек, среди которых он витает. Багровый свет, катящегося за горизонт солнца, разлился по неподвижному телу наместника. Олег вновь поднес флакон. Пятно стало еще меньше.

– Где, черт возьми, Тео? Все никак не может отделаться от этой девки. Чего он в нее вцепился? Ты прислал ему письмо, потому что знал, что он не пойдет за тобой, я прав? – спросил он Лешего, - А меня ты хотел усыпить вместе с оставшейся деревней. Но ты просчитался. Ты ведь не знал, что я в тот день не вернулся из леса. Не будь меня рядом, ты бы сейчас лежал там, с болтом во лбу.