Злобный

Я не могу простить его.

Директор Олдридж и миссис Уилмер врываются в комнату вслед за ним, слегка запыхавшиеся, с выпученными глазами.

— Мистер Анжелл, как вы думаете, что вы делаете? — Кричит директор.

Сэйнт не утруждает себя тем, чтобы посмотреть на него сразу. Ясно, что ему плевать, что в комнате есть кто-то еще. Его глаза прикованы ко мне, как будто он боится, что я исчезну, если он сдвинется хотя бы на сантиметр.

Меня нервирует то, как пристально он изучает меня.

— Почему ее допрашивают? — спрашивает он через несколько мгновений, поворачиваясь к нашему директору. — Она ничего не сделала.

— Сэйнт, не могли бы мы, пожалуйста, обсудить это снаружи? — Тон директора Олдриджа на удивление настойчив и ... раскаивающийся. Я никогда не слышала от него ничего, кроме строгости. Тот факт, как он выговаривает имя Сэйнта, говорит о знакомстве между ними, выходящее за рамки студентов и администрации.

С другой стороны, родители Сэйнта владеют этим местом. Они, вероятно, пригласили Олдриджа на ужин в свой

модный пляжный дом в Малибу, что странно отрезвляет. Просто еще один способ, с которым жизнь Сэйнта была такой благословенной. Раскаленный докрасна гнев пронзает меня от несправедливости всего этого, но я приветствую это.

Мне нужен гнев. Я должна ухватиться за него и держать его близко, чтобы напомнить себе, что Сэйнт — плохой парень, я не должна чувствовать к нему ничего, кроме худшего вида ненависти.

Облегчение от того, что он жив, конечно, потому что я не людоед, но это самое нежное, на что я способна.

— Я никуда не уйду, и я посмотрю что ты попытаешься с этим сделать, — говорит Сэйнт с усмешкой, его руки сжимаются в кулаки по бокам.

Глаза Олдриджа расширяются, и на мгновение у меня создается впечатление, что он боится Сэйнта. Я бы тоже так поступила, если бы столкнулась лицом к лицу с этой кирпичной стеной ярости, но я сомневаюсь, что Сэйнт зашел бы так далеко, чтобы действительно ударить этого человека.

Он бы этого не сделал.

Верно?

— Это дело скоро выйдет из наших рук, и я бы предпочел, чтобы вы не вмешивались ни во что с юридической точки зрения. Твой отец ...

— Что вы имеете в виду, говоря, что это будет не в вашей власти? — Я говорю громче, вскакиваю на ноги и хлопаю руками по столу. — Что сейчас происходит? Я! Ничего! Не делала!

Глаза Олдриджа сузились в щелочки. Нет и намека на то же почтение, которое он проявлял к Сэйнту мгновениями ранее, но это то, что вы получаете, когда ваш родитель деревенщина, устаревшая версия Тони Монтаны, а не гребаный контрольный пакет акций элитной академии и крупнейшей социальной сети в мире.

— Мисс Эллис, мне нужно, чтобы вы снова сели и сохраняли спокойствие. Вам нужно быть очень внимательной к своему поведению прямо сейчас.

Это такая собачья чушь.

Меня подозревают в том, к чему я не имею никакого отношения, а с Сэйнтом, королем, который презирает все правила и законы, не обращая внимания на окружающих, обращаются как с чертовым принцем. Это вопиющий двойной стандарт, и все потому, что он богат, а я чертовски бедна.

Я открываю рот, готовая наброситься, но, к моему удивлению, Сэйнт опережает меня.

— Если ты ценишь свою работу, Олдридж, отпускай ее, — говорит он тем низким, опасным голосом, от которого у меня по всему телу бегут мурашки.

— Теперь, Сэйнт ...

— Работа, Олдридж, — холодно напоминает ему Сэйнт, прежде чем снова обратить свое внимание на меня и прицелиться в мою щеку. Его полные губы сжимаются в бесцветную линию. — Я предполагаю, что все вы, ублюдки, слепы, так как вы не заметили, что у нее идет кровь.

Я даже не заметила, что у меня идет кровь. Моя рука автоматически тянется к щеке, и кожу щиплет, когда кончики пальцев скользят по порезу.

— Я в порядке, — бормочу я, но он фыркает.

Игнорируя мое слабое заявление, он обводит остальную часть комнаты мрачным взглядом.

— Мэллори не сделала ничего плохого, так что вы можете просто перестать обращаться с ней как с преступницей. Заканчивайте сейчас.

Я поражена, что он защищает меня. У меня мелькает еще одно воспоминание о том, как Дженн делала то же самое, защищая меня, когда я меньше всего этого ожидала. Я не могла понять ее тогда, и я не понимаю его сейчас. Зачем столько хлопот, когда он так хотел уничтожить меня раньше?

Что, черт возьми, снова за игра?

— Невиновность мисс Эллис не нам решать, — отталкивает Олдридж. — Это будут решать власти.

Власти? У меня в животе возникает неприятное чувство, что все вот-вот станет намного хуже.

Раздается резкий стук в дверь конференц-зала, но прежде чем кто-либо успевает на него ответить, она распахивается, и на пороге появляются два сотрудника полицейского управления Санта-Терезы.

Они оба мужчины, один старше Мейерса, другой моложе Фэллона, так что я предполагаю, что они находятся в том приятном месте, где им все еще нужно что-то доказать, и они точно знают, как это сделать.

Они оглядываются по сторонам, разглядывая открывшуюся перед ними сцену.

Я так устала.

Я бросаю взгляд в сторону офицеров Фэллона и Мейерса. Ни один из них не выглядит особенно взволнованным, увидев, как входят вновь прибывшие. Я испытываю странное чувство удовлетворения от того, что они теряют свои высокие роли самых больших придурков в комнате, хотя присутствие здесь настоящих полицейских означает, что я определенно облажалась.

— Директор Олдридж? — говорит один из полицейских, темноволосый парень с жесткой челюстью. — Я офицер Ли, а это офицер Беннет. Нам сказали, что у вас уже задержан подозреваемый.

Что ж, это подтверждает, что Фэллон и Мейерс были полны дерьма.

Меня окружают лжецы и манипуляторы, все они думают, что я виновна еще до того, как появятся какие-либо реальные доказательства. Это пиздец, что Сэйнт единственный, кто готов вмешаться, чтобы защитить меня. Из всех присутствующих в этой комнате я бы подумала, что он повесит меня первый.

Оказывается, этот ублюдок, мой единственный настоящий союзник прямо сейчас, что поражает на всех возможных уровнях.

— Какого черта ты вызвал настоящую полицию? — требует Сэйнт сквозь стиснутые зубы, и Мейерс прерывисто вздыхает.