Злое небо

– Я тебя люблю, - фраза закончилась стоном боли, резанувшей тело. Внутри будто что-то оборвалось, и я почувствовала, что теряю свою последнюю связь с Рейном. Нашего ребенка…

17

Пять месяцев назад

Я медленно просыпалась. Когда первая искра сознания пронзила мой разум, я широко открыла глаза и, протяжно вскрикнув села, чтобы обнаружить себя в просторной и светлой больничной палате. Был солнечный день, сюда не доносился шум карров и другая уличная суета. Рядом на тумбочке стоял красивый букет цветов. Я потянулась к нему, и тут же поняла, что не одна в палате

– Ты не приходила в сознание сутки! – обернувшись на голос, я увидела рядом с собой Адриана Виларда, в белом больничном халате и в бахилах.

– Почему ты здесь? – я была удивлена его присутствием.

– Я переживал. Врачи сказали – ты потеряла много крови. Еще бы немного и тебя спасти не удалось.

– Ребенок? – я знала ответ, и все же глупая надежда на чудо меня не оставляла.

– Мне жаль, - Адриан отвел взгляд, складывалось впечатление, что он действительно сожалеет. И все же я не понимала. Почему я здесь в больнице, а не в тюрьме. И рядом со мной находится Адриан, а не очередной следователь с колючим взглядом и грубым голосом.

– Как я попала в больницу?
– я сделала попытку приподняться, и Адриан тут же мне в этом помог, заботливо подложив под спину подушку.

– Рейн… - голос старшего Виларда дрогнул, - он не отвечал на вызов, и я решил, что застану его дома. Я понимал, что тебе было неприятно со мной встречаться. Но все же рискнул.

– Он мертв, - прошептала я, и все, что произошло тяжким грузом навалилось на меня, угрожая поглотить. Его слова, взгляд, такой знакомый и родной. Моя ненависть, и ярость, которая в тот момент нашла лишь один выход. И теперь он мертв! Мертв, из-за меня. Это я его убила, а сейчас его брат пытается меня успокоить. Что за черт!!!

– Успокойся, тебе нельзя волноваться, - я почувствовала, как его руки обхватывают меня, стараясь удержать на месте, не позволяя вырвать капельницу из вены.

– Мне? Адриан, опомнись. Рейн мертв! Мертв!!! – меня охватила истерика, я дрожала от слез и ужаса от осознания содеянного.

– Не плачь. Я найду того, кто это сделал. Слышишь? Я найду убийцу. Обещаю, - слова Адриана прозвучали жестко и твердо. Как будто он уже подписал убийце смертный приговор. Мне…

– Адриан! Рейна убила я. Я! – вот и все, я это сказала, глядя мужчине прямо в лицо.

Несколько секунд он смотрел на меня, затем моргнул, и выражение его лица изменилось. В нем появилась… жалость?

– Ты перенервничала. Тебе нужно отдохнуть, - мягко произнес он, опуская меня на постель, - я позову врача. Пусть даст тебе успокоительное.

– Я убила твоего брата! Выстрелила в него из этого чертового пистолета! Почему ты мне не веришь? – возмутилась я.

– Потому что ты не в себе, - ответил Адриан. – Отдыхай, я приду утром. Тогда и поговорим.

Через несколько минут ко мне в палату вошел невысокий дяденька со стойким выражением благодушия на лице. Он уселся напротив кровати и начал неспешный разговор о моей жизни. Постепенно разговор начал касаться моей болезни и выкидыша, взаимоотношений с умершим женихом и моих чувств по поводу потери ребенка. Мне понадобилось некоторое время, чтобы понять, что ко мне послали психиатра. Значит, Адриан мне не поверил! Кое-как закончив с ним и получив в награду укол снотворного, я погрузилась в тягучий и вязкий мир кошмаров, к которому мне еще только предстояло привыкнуть. Навсегда.

А вечером ко мне в палату вошли трое высоких накачанных парней в форме безопасников и, без лишних слов один из них с нашивками майора, предъявил мне обвинение в убийстве первой степени. Уж не знаю, к счастью или нет, но мой лечащий врач посчитал, что для выписки слишком рано, поэтому безопасники удовлетворились надетыми на запястье наручниками и охраной, выставленной у двери, состоящей из сержанта Кроста.

Всю ночь я не спала. Но постоянные визиты сержанта, озабоченного тишиной в палате, совершенно мне не мешали. Стоило прикрыть глаза, как мною овладевали кошмары. Взгляд, последний взгляд, устремленный на меня. Что было в нем? Обида? Ненависть? Прощание. Неужели до конца своих дней я буду переживать каждую секунду того, что я сделала? Сделала не в состоянии аффекта, а будучи в здравом уме, когда разум, холодный злой разум подсказал, что единственным выходом будет смерть Рейна. Или я никогда не смогу существовать спокойно зная, что где-то живет убийца моей семьи.

Всеми силами я гнала мысли о потери ребенка. Говорят, что Бог дает человеку столько испытаний, сколько он может выдержать. Я была на грани. Я готова была выть от боли, отчаяния и несправедливости того, что произошло. Хотя… разве я не преступница? И не заслужила наказания?

Утром он стоял у моей кровати, неизвестно как проникнув в палату минуя охрану, а я… Я не могла смотреть ему в глаза. Не теперь, когда меня давило чувство вины и злости. На себя, Рейна и весь мир. Он заговорил, а я не могла сосредоточиться на словах, эхо его голоса долетало до меня словно издалека. Наконец, он подошел ближе, и ощутимо сжал мое запястье.

– Кто это был? Кого ты выгораживаешь? Чью вину берешь на себя? – Вилард опустился передо мной на корточки, и наши глаза оказались на одном уровне. В его было ожидание, сомнение, боль от потери. В моих… Не знаю, кажется, после изматывающей ночи я уже не испытывала ничего. Только желание опустить веки, чтобы не видеть его лица, и слепящего света солнца. Я больше не заслуживала солнца и света. Только тьму и забвение.

– Я говорю правду, Адриан, клянусь. Я убила твоего брата! – сквозь зубы выдавила я. Каждый раз признаваясь в содеянном, я как будто снова нажимала на курок.

– Нет! – прорычал старший Вилард, - ты не могла! Ты не способна на убийство! Только не ты! Скажи мне, тебя заставляют признаться? Тебе угрожали?

Его глаза остановились на наручнике, сковывавшем правое запястье. Он потрогал нагревшийся от моей кожи металл и потер красный след от вмятины.

– Они не посмеют предъявить обвинение в суде. Я найму адвоката, и как только тебя отпустят под залог, я отвезу тебя к себе домой. Там никто не посмеет тебя тронуть.

– Адриан, очнись же, я не лгу и не оговариваю себя! Я убила твоего брата. Убила хладнокровно, и, наверное, сделала бы это еще раз.

Он осекся на полуслове, всматриваясь в мое лицо, дрожащие от напряжения руки, слезы, выступившие на ресницах.

– Зачем тебе это делать? – его вопрос прозвучал нерешительно и даже как-то робко. Необычно, для этого человека. Он не верил, однако…

– Я убила, и он это заслужил. Вот все, что тебе нужно знать, Адриан. Прости. Хотя, не думаю, что когда-нибудь ты сможешь это сделать.

Выражение его лица менялось. Недоверие и отчаяние боролись с пониманием того, что я говорю правду. Он отпустил мою руку. Отошел ближе к окну. Я заметила, как напряглись руки, что он держал в карманах брюк.

– Зачем? – его голос изменился. Изменился он сам. Он, наконец, поверил.

– Я не смогу ответить тебе на этот вопрос, - мне не хотелось причинять ему еще большей боли. Но разве такое возможно?

– Зачем?
– повторил он, медленно приближаясь ко мне. Я напряглась, готовая к удару и новой боли. И она не заставила себя ждать. Мою щеку опалило огнем, - сука! Как ты посмела? Он же любил тебя! Он боготворил тебя!

Что я могла ему ответить? Что правда может его убить? Я четко помнила слова Марка Гибсона. К тому же, не была уверена, что палату не прослушивают прямо сейчас. Что сделают те, другие, когда поймут, что я знаю о заговоре и располагаю документами, которые они бы хотели заполучить. И сколько я продержусь после этого? Не думаю, что смогу слишком долго выдержать их допрос.