Зловонючая долина
Шрифт:
Они, летуны, тоже были обречены. Мы ведь видели, чем они питаются: их основной рацион составляли кожные паразиты «черепах». А значит, именно эти летуны обречены погибнуть от голода, прежде чем найдут себе новую спину.
И пусть на этой «черепахе» прожили свою жизнь сотни, а может, и тысячи поколений их предков… Но именно им, нынешним обитателям спины, выпала незавидная доля. Увидеть конец своего наследного дома.
Гигантская форма жизни упала в последний раз.
Молча.
Землю под ногами снова тряхнуло.
С грохотом ломались серые кости, оказавшиеся
Пукать! Зловонять, я бы даже сказал. И этот звук был бесконечен. Как и вырывающиеся из «черепахи» клубы желтоватого дыма, которые медленно покатились вниз, в долину. Будто подобное тянулось к подобному.
Я пытался всматриваться в далёкие заросли… И мне казалось, что я видел там какое-то шевеление, но уверенности и бинокля у меня с собой не было.
Однако я не ошибся. Язык жёлтого газа, достигший долины, открыл местным обитателем дорогу наверх.
И они устремились ввысь, к гигантской форме жизни, чтобы терзать её огромное тело, источающее такой комфортный для них дым. Даже умирая, гигантская форма жизни дарила жизнь…
Мы не могли в его клубах рассмотреть подробности. Но честно смотрели. До самого конца. Как и просил СИПИН. Пока дым не начал отступать, и обитатели долины не кинулись прочь с обглоданного тела… Пока им на смену не пришли жители ближайших зелёных островков…
Правда, за те три-четыре часа, что «черепаха» исходила дымом, от неё осталась в лучшем случае пятая часть… Так что жителям островков зелени досталось не так уж много. Но их-то и было существенно меньше, чем жителей самой долины. Оставшегося им должно было хватить надолго.
В тот день мы так и не установили мачту ретранслятора. Мы еле убедили СИПИНа в том, что всё самое интересное закончено, всё что можно, он уже видел, а остальное сможет досмотреть завтра, когда мы вернёмся. И вообще, люди плохо видят в темноте.
А особенно плохо видят наутро, если ночью не спали.
В общем, мы отправились обратно в лагерь. Чтобы переночевать и на следующий день опять вернуться на кладбище гигантов.
Глава 16
Чрезвычайно антифизисная!
Дневник Листова И. А.
Четыреста девяносто четвёртый день. Уставшие и потрёпанные.
— Идут!
Отряд, спускавшийся вниз с оборудованием СИПИНов, появился вдали на склоне. А мы все сгрудились на краю долины, глядя на их возвращение. Правда, в своих защитных костюмах напоминали они то ли космонавтов, то ли аквалангистов. Но это точно были наши ребята: нормальные двуногие по этой планете в подобном виде не шастают.
А я, между тем, подсчитывал вернувшихся. И не смог досчитаться троих. К счастью, Пилигрим, чью походку сложно было не узнать, остался жив и даже, по всей видимости, здоров.
Уже на подходе люди начали расстёгивать молнии, стягивая шлемы с головы и вдыхая воздух полной грудью. И даже с большого расстояния было видно, насколько осунулись их лица.
— Досталось им, беднягам… —
тихо прошептала стоявшая рядом Кэт. — Надо им отдых устроить.— Я даже отчёт пока просить не стану!.. — негромко согласился я.
— Ваще чот потрёпанные они… — сочувственно присоединился Мелкий.
— Так! Народ! Пока ребята подходят, давайте им отдых организуем! — уже во весь голос потребовал я, развернувшись к нашим. — И чтоб быстренько! Горячая еда, помывка… Ну и всякое тому подобное!
И стоило мне сказать, как сразу зашевелились десятники и отец Фёдор, как забегали жители лагеря, готовясь к возвращению товарищей. Кто-то разводил костры, кто-то таскал воду, чтобы нагреть её и принести в полевую парилку.
Парилку, кстати, нам посоветовал сделать опять-таки отец Фёдор. Требовалось для неё немного: длинные жерди и тенты от фургонов. Да, не русская баня, но вполне себе. Можно было и помыться, и одновременно погреться. Внутрь влезало лишь человек десять, но за пять часов можно было всех прогнать через гигиенические процедуры.
Ребята, ушедшие с Гримом, поднимались долго. Сразу было видно: не спешат и экономят силы. Впрочем, когда они подошли ближе, стало понятно почему. Почти весь отряд не сумел сохранить целостность скафандров. И костюмы подвергли заклейке скотчем, который Пилигрим перед уходом выбил из СИПИНов.
И вот теперь очевидно — не зря выбил. Почти у всех имелись следы экстренного ремонта на рукавах и штанинах. А особо «удачливые» шли с такими же следами на теле. Одного «счастливчика» и вовсе поддерживали под руки двое товарищей.
— С возвращением! — поприветствовал я наших героев. — Идите к навесу: там вас сытно покормят. А потом баня. Кому нужна медицинская помощь — лазарет рядом с фургонами.
Всё это мы организовали за прошедшие дни. Людям, оставшимся в лагере, надо было чем-то заниматься. А из постоянных дел был только сбор растений для багов. Так что в остальное время мы обустраивали наш временный дом.
А поскольку взялся за это отец Фёдор, то… Короче, сделано всё было основательно и на совесть. Священник вообще не умел халтурить, это претило его натуре. Как он сказал, если уж нужен лагерь, то внутри будет всё, что нужно для нормальной жизни.
В понимание нормальной жизни отца Фёдора входило:
1. Есть на стуле и за столом. Желательно, приборами.
2. Есть разнообразную пищу, а не только пищевые рационы.
3. Регулярно мыться и не разводить антисанитарию.
4. Свои делишки делать в специальном отхожем месте.
5. Спать — в своей палатке.
6. Лечиться — в лазарете.
7. Дежурить по ночам, имея крышу над головой.
8. Окружить поселение хотя бы тыном.
Выполняя эти восемь нехитрых правил, можно было рассчитывать на хорошее отношение со стороны нашего сатрапа в рясе. В этом случае он воздерживался от внеочередных проповедей и ехидных комментариев в твой адрес.
И, надо признать, выполнение правил понравилось даже нам самим. А меня больше не удивляло, как группа Джошуа не одичала до состояния голодранцев, почти весь прошлый год двигаясь на юг и делая лишь короткие днёвки.