Злой лжец

Это, а также конфликт в моей голове, который меня терзает.

Этот поцелуй опроверг все и сказал мне, что у нее все еще есть чувства ко мне. Если бы этот чертов лифт не заработал снова, я бы прижал ее к стене прямо там.

Блядь. Какого черта я делаю?

Мой смутный план состоял в том, чтобы держаться от нее подальше, но, очевидно, я этого не хочу.

Я никогда не переставал хотеть ее. Это никогда не менялось. Я просто не знаю, что с этим делать теперь.

Стиснув зубы, я иду по коридору. Я и так не ждал встречи с Жаком. Теперь я действительно не хочу. Он встречается с моей девушкой, и я хочу прикончить его.

Также от меня не ускользнуло, что Массимо был особенно неразговорчив, когда дело касалось его. Конечно, нам пришлось иметь дело со многим, и обсуждение клиентов находится в нижней части списка приоритетов.

Я не совсем уверен, о чем эта встреча, но она была важна для Массимо. Он хотел, чтобы мы трое встретились с Жаком, и он хотел, чтобы мы встретились до следующего собрания Синдиката.

Массимо и Тристан уже в комнате, когда я туда прихожу. К счастью, я не опоздал. Я вовремя, и этот придурок приходит через две минуты после меня.

Я очень стараюсь не испытывать к нему никаких злосчастных чувств, но один взгляд на него вызывает у меня образы его с Кэндис. Я уверен, что он спал с ней. Почему нет? Она прекрасна. И я думаю, он ей нравится. Должно быть, нравится. Она бы никуда с ним не пошла, если бы не хотела.

Он хорошо одет, как и большинство французов, которых я встречал. Однако, если присмотреться к его глазам, когда он улыбается нам, то можно увидеть преступника, которого он пытается приструнить. Немного похоже на всех нас в этой комнате с деньгами и властью.

— Доброе утро, — сияет он, пожимая каждому из нас руки, когда мы встаем, чтобы поприветствовать его.

— Доброе утро, Жак, — отвечает Массимо. — Я рад, что мы смогли сегодня встретиться вместе.

— Как и я, мой друг, — отвечает Жак.

Гладкоговорящий. Могу поспорить, что он использует этот акцент, чтобы очаровывать женщин до упаду.

Я мог бы посмеяться над собой. Я гребаный горшок, смотрящий на чайник. Разве я не делал то же самое много лет назад?

— Для меня было важно, чтобы все мои братья встретились с вами, прежде чем мы начнем вести дальнейшие дела, — говорит Массимо. — Мой младший брат Доминик вернулся домой и стал такой же важной частью Синдиката, как и я, как его лидер.

Мой интерес возрос при упоминании Синдиката, и я бросил на Массимо косой взгляд.

— Я прекрасно это понимаю, — Жак смотрит на меня.

— Хорошо, Доминик, я хотел, чтобы ты сегодня встретился с Жаком, потому что в прошлом месяце он обратился ко мне с предложением присоединиться к Синдикату. Мы думали о том, чтобы принять его. Он будет первым, кто присоединится к нам за два года.

Да хрен с ним. Мой взгляд снова устремляется на Массимо. Когда он сказал, что у него есть что-то на примете на этого парня, я и не думал, что он имел это в виду. Синдикат? Я предполагал, что это деловая встреча. Очевидно, я, должно быть, потерял хватку, если даже не догадался, что это может быть его намерением.

— Это интересно, — говорю я. Я тут же вспоминаю Па и все, что произошло в предыдущем Синдикате. Целью реформирования было прежде всего убедиться, что мы все доверяем друг другу, а я тут пытаюсь сдержать ярость, которая заставляет меня хотеть убить этого парня.

— Я чувствую, что буду вам полезен, — говорит мне Жак с уверенной улыбкой, которая касается его глаз. — Я привезу с собой виноградники Франции, ипподромы и казино Монте-Карло и Лос-Анджелеса. Все это передавалось в моей семье из поколения в поколение. Вдобавок ко всему у меня есть частная авиакомпания с парком из двухсот самолетов. Я практически владею небом.

— Похоже, у тебя есть что предложить. — Я не могу лгать, это и вправду очень много. Но есть и еще кое-что. Всегда есть и еще кое-что, когда дело касается этих людей. — Что еще ты делаешь, Жак Бельмон?

Он знает, о чем я его спрашиваю. Это простой вопрос о том, какой он преступник.

— Я импортирую и экспортирую различные товары для правительства и других клиентов.

Разные вещи. Это может быть что угодно.

— Могут ли эти вещи привлечь федералов и других друзей из правоохранительных органов? — спрашиваю я, и Тристан рядом со мной напрягается.

— За последние пятьдесят лет — нет. Не понимаю, почему это должно начаться сейчас.

— У Жака схожая с нашей ситуация, и это побудило меня дать ему шанс. — Массимо кладет руки на стол. — У него также есть сила в союзе, который я ищу. Для меня важно, чтобы все мои братья согласились с моим решением, особенно Доминик, поскольку он мой консильери.

Я его понимаю. Мне бы только не хотелось, чтобы он доверил мне такую задачу.

— Конечно. Пожалуйста, не торопитесь, но знайте, что у вас будет опора, которая приходит со всеми моими союзами в Европе. — Он смотрит на меня. — Доминик Д'Агостино, твоя репутация опережает тебя. Так что было бы интересно, как ты говоришь, поработать с тобой в этом качестве. Я рад, что нам посчастливилось встретиться.

Я уверен, что если бы моя репутация шла впереди меня, как он говорит, он бы не счел встречу со мной чем-то позитивным, поэтому мне интересно услышать больше подробностей.

— Что ты обо мне слышал? — спрашиваю я, и Массимо бросает на меня внимательный взгляд.

— Ты учился на курс младше меня в Массачусетском технологическом институте.

Я не упускаю ни одной детали и замечаю легкую резкость в его голосе, когда он произносит эти слова, глядя на меня.

— Правда? А слышал что-то ещё обо мне?

— Я тоже изучаю людей, с которыми планирую работать, — отвечает он с тем же двусмысленным тоном, который намекает, что он может знать обо мне больше, чем мне хотелось бы. Как и о моей недавней ситуации. — Должен признать, ты меня впечатлил. Говорят, ты сменил направление и получил другую степень просто потому, что тебе стало скучно. Уверен, это разозлило немало людей. Нечасто услышишь, чтобы кто-то так отзывался о MIT.

Не знаю, кого этот парень пытается обмануть, но точно не меня своими фальшивыми комплиментами.

— Каждому свое, — просто говорю я и, желая оставить эту тему, добавляю: — Чтобы произвести на меня впечатление, нужно приложить немало усилий.

Это не просто меняет тему, это затыкает его и заставляет думать, что ему придется сделать больше, чем просто произвести впечатление на Массимо, если он хочет попасть в Синдикат. Частично отрешенный взгляд в его глазах говорит о том, что он точно знает, что я имею в виду.

— Я не сомневаюсь в этом, мистер Д'Агостино, — отвечает Жак с натянутой улыбкой. Его бесконечный темный взгляд сверлит во мне дыру.