Злой лжец

— Ничего особенного, — отвечает она, что, конечно, не удивляет.

— Тогда зачем ты участвовала в аукционе?

— Без причины.

Господи…

— Без причины? Ты принимаешь меня за полного идиота? Если тебе не нужны были деньги, зачем идти на этот аукцион? Ты сняла с себя одежду. Черт, я до сих пор не понимаю, как остался жив, когда это произошло.

Она отворачивается к окну с выражением усталости и поражения.

— Кэндис, поговори со мной. Скажи, что происходит. У тебя какие-то проблемы?

— Никаких проблем.

— Тогда почему?

— Просто так. — Ее взгляд становится холодным и непреклонным. — Я хочу домой.

— Нет.

Она сверкает на меня глазами, полными огня. — Ты не можешь меня удерживать!

— Пятнадцать миллионов говорят иначе.

— Ты придурок!

— Куколка, если только ты не хочешь, чтобы я трахнул твою идеальную задницу, я бы избегал этого слова. — Это искушение сводит меня с ума. Она сексуальнее, когда злится, и еще сексуальнее, когда я ее шокирую. Сейчас она и то, и другое, и чертовски возбуждает меня на что-то порочное.

— Ты такой ублюдок, — усмехается она.

— Да, мы оба это знаем. Расскажи мне, что происходит, Кэндис. Тебе ни за что не удастся убедить меня, что ты устроила этот аукцион ради развлечения.

Я встречаю тишину, которая теперь заставляет меня беспокоиться. Это совсем не похоже на нее — быть такой скрытной. Я понятия не имею, о чем идет речь. А это значит, что это еще одна вещь, которая добавится к постоянно растущему списку дерьма.

— Я имею право делать то, что хочу и когда хочу. Это мое тело.

— Ну, на следующие тридцать дней и тридцать ночей ты будешь принадлежать мне, так что, похоже, я просто забрал эти права.

— Это смешно. Ты думаешь, это способ вернуть меня?

— Можешь поспорить, что это так. — Я одариваю ее сводящей с ума улыбкой, и она кипит.

Внизу я слышу шаги и знаю, что пришли Массимо и Тристан. Я поворачиваюсь и ухожу от нее, и когда я закрываю дверь, а затем запираю ее, ее торопливые шаги эхом отдаются от половиц.

— Доминик! Ты что, только что запер меня здесь? — вопит она с другой стороны, лихорадочно пробуя ручку. Она крутит ее слева направо, когда она не поддается.

Я не отвечаю. Она может оставаться там, пока я не разберусь, что мне с ней делать.

Когда она начинает стучать в дверь, я спускаюсь вниз.

Массимо и Тристан ждут меня в гостиной. Когда я вхожу, на лицах обоих появляется осторожное выражение.

Я не совсем уверен, что им сказать, но я знаю, что они здесь, и они знают, что я привел Кэндис с собой, как будто мой выигрышный приз вызовет разногласия. Единственное, что есть на моей стороне, это то, что эти двое взбесились, когда я рассказал им, что происходит.

— Что она сказала? — спрашивает Массимо.

— Ни черта.

Они обмениваются обеспокоенными взглядами.

— Совсем ничего? — подталкивает Тристан.

— Она сказала, что у нее нет проблем. Я не уверен, верю ли я этому.

— Должно быть, ей нужны были деньги, — нараспев говорит Тристан.

— Так почему же она нас не спросила? — резко говорит Массимо.

— Может быть, ей нужна была куча денег, но она не хотела просить.

— У нее теперь есть деньги, — вмешиваюсь я, прежде чем они успевают продолжить спор. — Больше денег, чем она может вынести.

Массимо стискивает зубы и втягивает воздух, принимая выражение лица босса, когда он смотрит на меня. — Доминик, что ты собираешься с ней делать?

Вот так. — А ты как думаешь? — с ухмылкой спрашиваю я.

— Доминик, не играй со мной. Это Кэндис. Это грязно, когда дело касается вас двоих.

— Я не играю с тобой, и я прекрасно понимаю, в какой запутанной ситуации мы с ней находимся.

— Я отвезу ее обратно к себе. — Он смотрит на лестницу.

— Ты никуда ее не отвезешь, — отвечаю я, шокируя его.

— Помни, с кем ты, черт возьми, разговариваешь, Доминик, — рычит он. — Не думай, что я какой-то идиот, который не знает, что ты используешь это в своих интересах, чтобы вернуть ее.

— Конечно, я, блядь, собираюсь использовать это в своих интересах, и ни черта вы оба не сделаете. Какого хрена вы смеете на меня нападать? Особенно ты, — бросаю я в ответ.

— Почему именно я?

— Массимо, помнишь, как ты добился Эмелии? Господи Иисусе, ты заставил ее отца отдать ее тебе в качестве уплаты долга и пытался отобрать ее наследство. Черт возьми. — Я не стал ничего говорить Тристану. Я пропустил его, потому что, по крайней мере, он не бросил мне вызов.

Если бы он это сделал, я бы с радостью напомнил ему, как он похитил Изабеллу и увез ее на свой остров, пытаясь выманить ее отца из укрытия.

Ни один из них, не могут мне ничего сказать.

Массимо отступает, понимая, что я прав. — Не смей причинить ей боль, Доминик.

— Я не буду.

— Доминик. — Тревога затуманивает его глаза.

— Что?

— Ты ведь не собираешься снова употреблять наркотики?

Нет смысла обижаться. Это не его вина, что он задает мне этот вопрос. Это моя вина.

Конечно, он бы спросил меня об этом. Я отсутствовал два года, и почти два года до этого я вел тайную жизнь, в которой они не участвовали. Тристан бросает на него взгляд, хотя я ценю это, потому что он доверяет мне, когда я обещаю больше никогда не трогать это дерьмо.

— Я не использую Массимо. Тебе больше не придется об этом беспокоиться, и я уверяю тебя, что я не причиню вреда Кэндис. Я говорю это чертовски серьезно.

Его лицо смягчается. — Что ты собираешься делать?

— То же самое, что ты бы сделал, если бы купил женщину за пятнадцать миллионов долларов, Босс, — отвечаю я, и его глаза расширяются. — Но я по-своему. Вы оба знаете, что она все еще любит меня, так что вы не имеете права говорить мне, что у меня нет шанса наладить отношения с ней. Если что-то происходит, я выясню, что именно. Кроме того, со всем дерьмом, что происходит в нашей жизни, нам не нужно, чтобы она бегала вокруг, наживая себе неприятности, и продавая свое тело. Не думай, что наши враги не знают, что она важна для нас. Она важна для меня. Она в безопасности, если она со мной. Все, что я делаю помимо этого — личное.

Это все, что им нужно знать. Если бы какой-то другой ублюдок выложил пятнадцать миллионов долларов, они бы его не допрашивали, поэтому я прекращаю любые дальнейшие вопросы.

— Хорошо? — спрашиваю я, приподняв брови.

Они оба смотрят друг на друга, а затем снова на меня. Когда они оба кивают, напряжение покидает мои плечи.

— Я доверяю тебе, Доминик, — предупреждает Массимо.

Я отвечаю коротким кивком.

— Позвони нам, если что-то случится, — говорит Тристан.

— Хорошо.