Змеиная вода
Шрифт:
– Сердце успокоит, жар снимет… там сухие яблоки и травы кой какие. Никитка! Езжай уже… а вам чего надобно? Может, пока ждете, чаю поставлю? Я пироги вон испекла, с яблоками. Яблоки уже начались. В этом году много-то будет… с яблоками и калиной вовсе отменные выходят, но калина еще не спелая. Ей выстоять надобно…
Эта женщина говорила сразу и обо всем, успевая при том кружиться по кухне, накрывая на стол. Было в этом что-то донельзя завораживающее.
Вот взметнулась и облегла льняная скатерть, украшенная простенькой вышивкой.
Встал пузатый чайник в горох.
И такие же пузатые чашки, явно хранившиеся для особых случаев. Блюдо
Пироги.
Молоко.
И масло…
И разговор, который Бекшеев направлял редкими вопросами, благо, отвечала эта, так и не представившаяся женщина с огромною охотой.
Тетка Валя приехала в деревню после войны. Откуда? Кто ж знает. Она не сказала. Она купила дом, вот как раз соседский, в нем и поселилась. Жила тихо сперва… а потом то одно, то другое.
– Никитка мой тогда малым был… вот неслух, просто страх! Думала, что вся в седину изойду, пока вырос… а вроде ничего так вырос, и не скажешь. Он же ж тогда с дому сбегал. Я велю сидеть. Работы дам. А он раз и в окно… и побежал с деревенскими-то. Он всегда-то бегал, то в лес, то на речку… пацан же ж. Чего от него ждать-то? И того разу… а потом вечером ему поплохело прям. Всего колотит. Сам белеет. И глаза закатил. И прям все, отходит… я в крик… вижу же ж, что не довезем, что… в общем, всю прям навывернуло… а тут тетка Валя выглянула и сказала так, строго, чтоб замолчала. А потом чего-то сделала… сама. И велела в дом несть. К ней. Там пилюли какие-то… еще чегой-то… и руками водила. Туда-сюда… ну и вот, Никитка и ожил. Она сказала после, что он ягод наелся. Перепутал ландыш с черемшой… тогда-то и прознали, что она лечить умеет.
– И потянулись?
– Ага… потянулись. Тут же ж вроде и до госпиталя недалече, но там… пока все одно доедешь. И к тетке Вале проще… не подумайте, люди её уважают крепко. И привечают. И помогают, кто чем… крышу вон крыли, забор обновили. Я в хате порядки держу. Мне оно не в тягость. И там пироги вон, борща… вы борща не хотите?
Бекшеев от борща отказался.
– Скажите… а вот эти женщины не приходили случайно? – он протянул снимки. – Может, видели?
– Эта была, - четко ответили ему, отложив фотографию Северцевой. – С ней еще баб Валь крепко полаялась… она-то целительница, но характер у ней… такой характер, что прям… ага, эта еще приходила…
Надежда?
Что Надежде понадобилось у деревенской ведьмы?
– Её тетка Валя дурой обозвала… а почему – не сказала…
Рокот мотора прервал разговор и, выглянув в окно, женщина сказала:
– Приехали. Говорила же ж, что недалече тут…
Глава 26 Маисовый полоз
Глава 26 Маисовый полоз
«В начале осени змеи становятся ленивы и неповоротливы. Они чуют приближение зимы и долгого сна, а потому не желают более тратить силы. Они собираются на прогалинах и полянах, чтобы согреться лучами уходящего солнца, насытиться этим теплом и светом. Сам яд их ослабевает. Зато в тушках откладывается жир, который помогает змеям пережить зиму. И зная о том, многие охотники добывают гадов именно по осени, полагая осенний промысел куда более выгодным и верным»
Книга о змеях.
Невысокая.
Крепко сбитая. Одета просто, в цветастое платье, перехваченное широким поясом, да безрукавку, причем на меху. Не
жарко ей? Волосы убраны под платок. На груди – крест серебряный, старый и местами почерневший. На пальце – кольцо обручальное, только не на правой, на левой руке носит.Вдова?
– Галина, иди, погуляй, - сказала ведьма. – А мы тут чаю попьем… чай заварила? Вот и неси. А мы пока фотографии посмотрим.
Снимки остались лежать на столе. И ведьма подвинула к себе ближайший. Потом второй… третий.
Галина поставила на стол пузатый заварник и ушла.
– Дурочки, - змеевская ведьма заговорила вновь, когда женщина вышла. – Вы из-за них здесь?
– Да.
– С вашим здоровьем беречься надо, а не по жаре разгуливать. Или хотя бы артефакт прикупили в машину-то…
– Как-то не подумал.
– А потом думать будет нечем, - возразила женщина и представилась. – Валентина Ерофеевна Царенко. Дипломы и лицензию показывать?
– Не стоит.
Кивок.
Она сама налила чая. Принюхалась и вздохнула.
– Опять Галина за свое. Вот хорошая женщина, но уж больно экономная. Вечно чай заваривает по два-три раза…
И головой покачала укоризненно. Впрочем, вставать и искать другой заварник не стала.
– Скажите, эти женщины к вам обращались? – Бекшеев вытянул ноги, подумав, что вид у него до крайности неподобающий. Но обуваться не хотелось.
– Обращались. Ко мне кто только не обращается… а ведь думала, перееду, буду жить тихо. Огород разведу, посажу цветы…
– Не вышло?
– Оказалось, что и с огородом, и с цветами возни куда больше, чем мне представлялось. А вот люди… люди везде одни и те же. Эта хотела зелье, чтобы избавиться от ребенка.
Она указала на Тихареву.
– Вы не продали?
– Нет, - ответила Валентина не сразу. Разбавила чай молоком, бросила в кружку пару кусков сахара. – Не то, чтобы я категорически выступаю против абортов… скорее я придерживаюсь позиции, что женщина имеет право сама решать, нужен ей ребенок или нет. Но делать аборт я не стану.
– Почему?
– А вы думаете, это так просто? Вроде выглядите взрослым образованным человеком… это вот они, - Валентина кивнула на стену. – Они полагают, что я руками повожу, шепну волшебное слово и все само собою рассосется. А вы-то должны понимать, что подобное вмешательство… чревато. Что требуется как минимум оборудованный кабинет. Помощь медицинской сестры. Послеоперационное наблюдение, поскольку риск осложнений высок. Я не говорю уже о том, что может произойти в процессе, так сказать… а оно рано или поздно произойдет. У всех. Будь ты хоть профессором, но данность такова, что рано или поздно… нет, мне эта головная боль не нужна. Благо, сейчас все разрешено законом, имеется госпиталь, где и оборудование, и целители…
– Но туда не идут.
– Да, Людочка… милая девочка, наивная весьма, хотя казалось бы… пора бы уже утратить эту наивность, но она пытается сохранить жизнь, уговаривать. И об этом знают. Простите, выложилась изрядно. Ребенок шел ножками, а эти идиоты не сразу решили позвать меня. Все экономят… мало до беды не хватило.
– Почему в госпиталь не повезли?
– Так это надо ехать. Машину искать или подводу. Везти. День терять. Потом опять же роженицу сразу не отпустят. И стало быть, надо тратиться на содержание там. Вещи… здешние люди всем хороши, но порой они бесят своей безумной упертостью и какой-то мелочностью. Ребенок погибнет? Мать? Ничего, другую найдут… а вот сено на день больше на поле полежит, это беда…