Змей Горыныч и Клубок Судьбы

— Спокойно! — остановила Мастера Мэри. — Сейчас загрузится и все будет прекрасно.

— Прекрасно?! И куда ее теперь девать?! Что ей теперь делать со своим уникальным даром в реальности без волшебства? Да нет, реальность ее просто не примет! Ты, Мэри, должна знать про отторжение лучше меня! Это тебе не шуточки!

— Отторжения не будет, — холодно прервала она Мастера.

— То есть?

Разгорающийся спор неожиданно прервал хозяин кабинета:

— Мне все это надоело. Как бы там ни было, что бы ни п’оизошло, завт’а ‘овно в шесть ут’а в Нашем го'оде наступает светлое будущее! А всякие маги, колдуны, волшебники, ча'одеи и п'очие — пускай они останутся в сегодня…

Мастер прыгнул к Леммингу, потянулся, чтобы успеть запечатать ему рот, пока тот не окончил речь. Не успел.

— …в этом четве'ге! Пускай у них будет вечный 'ыбный день! Да!

Мастер наконец дотянулся. Поздно. Слово Мастера сказано.

— Что же ты наделал! — Мастер сник, съежился. — Пойдем отсюда, Мэри. Прощай, Мастер.

Он взял девочку на руки и вышел из кабинета. Как все обычные люди, через дверь.

Глава 40

Иван пристально всматривался в гобелен. Все утро он потратил на разглядывание картин, висящих в прихожей. Витязь, попирающий копьем крылатого змея, заинтересовал юношу ненадолго. Зато второе полотно, с запечатленной на нем юной девой, не отпускало его внимания. Он отходил на пару шагов, сдвигался вправо и влево, приближался практически вплотную, силясь что-то рассмотреть.

За этим занятием и застал его Горыныч. Змеепод остановился на нижней ступени лестницы и некоторое время наблюдал за учеником.

— Нравится? — наконец подал он голос.

Иван вздрогнул, застигнутый врасплох, обернулся:

— Странное ощущение. Как будто я ее знаю. Откуда у тебя эта картина?

— Подарок, — пожал плечами Горыныч, — думаю, на прощанье. Они оба появились в четверг. В самый первый четверг, до перезагрузки. Красиво, правда?

Иван вновь повернулся к девушке на берегу лесного пруда, склонил голову набок:

— Они необычные. Не могу переложить их в числа. Все остальное могу, а их не получается. Как были картинами, так и остаются. А в чем дело, не пойму. И еще странное ощущение не покидает. Словно это послания. На непонятном мне языке. Присмотрись!

Ящер внимательно посмотрел на гобелен:

— Странно, я раньше не обращал на них особого внимания. А ведь и вправду, они, словно из другого мира!

Иван отошел от картины:

— Попробуй глянуть на них мельком, самым краешком глаза. Чувствуешь? Вот здесь предупреждение, а тут словно просьба о помощи!

Горыныч повертел головой:

— Может быть, может быть. Каждый день прохожу мимо, и до сих пор не замечал, — он посмотрел на девушку в упор. — Да, это не часть Матрицы, что-то чужеродное. И при том, заметь, искусно в Матрицу вплетено! Знаешь, Иван, а ведь это может быть ключ к нашей свободе!

— Не уверен. Я вчера закончил одно интересное уравнение. Если его верно решить…

— Покажи! Его обязательно нужно проверить!

Они поднялись в библиотеку. Юноша снял с шеи свой жесткий диск, дважды прикоснулся к нему. Белый металлический круг чуть раздался, разделившись на четыре равных части. Иван ткнул в один из секторов, и тот преобразился в длинный свиток со списком. Юноша выбрал нужный пункт и увеличил. Теперь перед ними лежала тетрадь. Иван раскрыл ее:

— Вот, смотри!

Множество букв, цифр, символов и знаков тянулось по странице строчка за строчкой. Ученик перелистнул тетрадь. На следующей странице уравнение продолжалось. И лишь на третьей заканчивалось знаком «следует».

— Тут без стакана не разобраться, — змеепод открыл ящик стола и достал граненый стакан. Посмотрел на него, дунул, протер. По ободку когтем быстро начертал несколько символов, поставил «равно».

Грани стакана заиграли на свету, отбрасывая разноцветные зайчики на стол и полки с книгами. Горыныч повертел стакан в пальцах и водрузил на уравнение Ивана вверх дном. На каждой плоскости проявились полупрозрачные знаки. Они постепенно заполнили собой все свободное место. Стакан озарил комнату яркой вспышкой.

Ящер взял прибор, в один миг из столового превратившийся в научно-магический, и поднес к глазам. Долго крутил его в пальцах, потом положил на бок и стал катать по столу вперед-назад, приостанавливая на каждой грани.

— Похоже, все верно, — констатировал он наконец. Затем из того же ящика извлек небольшой флакон, откупорил и вылил содержимое в стакан. Едва упала последняя капля, стакан снова вспыхнул, и жидкость исчезла.

Оба экспериментатора уставились друг на друга. Первым молчание нарушил ученик:

— Получилось?

— Во всяком случае, отсюда жидкость исчезла. Вопрос, достигла ли она цели?

— Как ты это сделал? — прервал готового к долгим рассуждениям Горыныча Иван.

— Ты про стакан? Прямое использование закона простых чисел. В стакане семнадцать граней. Все запрограммированы под простые числа. Если уравнение составлено верно, то оно разложится по граням. Если нет, стакан укажет на нехватку или избыток символов. Ну, а дальше придется уже вручную выискивать ошибку. Можно сказать, универсальный тестер уравнений! Пользуйся!

Юноша принял посуду, повертел в руке. Стакан как стакан.

— Так значит, уравнение верно?

— Верно-то верно, — Горыныч на мгновение задумался, — но в нем очень много значений, которые необходимо подставить для правильного решения.

— Так давай вычислим их!

— Можно попытаться. Начнем с доступного. Время и место. Нам потребуется универсальный хронограф и максимально подробная карта. Так, посмотрим, — ящер стремительно двинулся к полкам библиотеки.

Глава 41

До рассвета они просидели, обложившись множеством книг. Время от времени то один, то другой поднимался и шел за очередной порцией литературы. Юноша радовался, что потом не придется прибираться — после перезагрузки все книги неизменно оказывались на своих местах. Это была, пожалуй, единственная приятная мысль. Остальные мысли его сконцентрировались вокруг двух вопросов: собрать все необходимые данные и решить загадку гобеленов.

Мысль об изображенной на полотне девушке не покидала его. Ее образ, словно следящий за проходящим мимо юношей, снова и снова всплывал перед мысленным взором.

— Знаешь, я тут подумал, — потягиваясь начал Иван, — а ведь девушка на холсте не просто картина. Мне кажется, это и есть она!

— То есть? — оторвался от листания очередного тома Горыныч. — Не понимаю.

— Как бы правильно сказать. Она сама себя нарисовала и превратилась в картину.

— Трансформация объемного тела в двухмерное изображение? Интересная теория. Но недоказуемая.

— Почему же? Можно доказать… на практике!

— Хм. Рискованно.

— Никакого риска. Можно ведь воспользоваться стаканом!