Знакомство (Лестница из терновника 1)
Шрифт:
Ну что можно сказать? Честно заработал себе ещё несколько лет — а там уж как выйдет. Молодец.
Ра возвращается вместе с Юу и Н-До. Вся эта компания тут же сооружает передо мной живую картину "Братская любовь" — как они смотрят на Ма-И, как осторожно дотрагиваются до его лба и щёк, чтобы прикинуть, спал ли жар! Воплощение заботы…
— Ник, — говорит Н-До, — ты можешь получить всё, что захочешь. От Матери с Отцом, от меня — только скажи, что тебе надо. Ты… а, Ник, ты нам всем Небесами послан! — и улыбается.
— Вы Ма-И только особенно
Они проникаются до глубины души.
Проходит совсем немного времени. Ма-И ещё спит, а замок Л-Та уже поголовно в курсе, что я вытащил с того света Третьего Сына Князя горскими молитвами или как-то там ещё. Мне приносят "жасминовый чаек" и вафли в комнату Ра; лакей кланяется в пояс. Госпожа Л-Та приходит и смотрит с трагическим видом — ей страшно задним числом.
— Ник, — говорит она, пытаясь казаться строгой, — я прошу тебя впредь сообщать мне, если кто-то из моих детей оказывается в опасности. Мой Младший сверх меры щадит меня — ему следовало бы меня разбудить… Меня леденит мысль о том, что Третий мог оставить мир, когда я спала…
— Да ладно, — говорю я, — чего там… Всё же, слава Небесам, обошлось, Госпожа — вот и хорошо. Но вообще, я учту ваши слова, конечно.
И Снежная Королева Л-Та прикасается к моему плечу кончиками пальцев, выражая тот максимум нежных чувств, который только доступен аристократке королевской крови по отношению к дикарю и плебею. Королевская благодарность… Потом целует Ма-И в лоб и удаляется.
И моя репутация в доме меняется в корне.
К тому времени, как Ма-И приходит в себя и просит глоточек воды, у меня есть отдельная комната, как у управляющего замком. Меня переодевают важным господином. Князь Л-Та порывается дать мне денег, но я беру у него только золотой "на лепестки" и прошу меня простить — ничего мне больше не надо. Ну дикарь я, что с меня взять!
Произвожу впечатление. Старые слуги на меня больше не косятся; мне кланяются, меня называют Господин Ник, это звучит немного смешно, но внушительно. Лью, узнав о произошедшем, как в старые добрые времена хватает меня за руку — не светски, искренне.
— Ник, я страшно рада! — и видно по лицу, что, действительно, страшно рада. И поворачивается к Н-До. — Помнишь, я рассказывала, как Ник мне ногу вылечил? Он — как учёный лекарь, он, знаешь, ещё… когда в поле одна крестьянская молодуха поранилась, ей руку зашил! Ниткой! И кровь перестала…
Она говорит с Н-До весело и оживлённо, как будто никакой метаморфозы не было, а Н-До — её старый приятель. Болтает, как в деревне… И Н-До радостно улыбается без всякой дурной изнанки.
— Любовь моя, нехорошо говорить "молодуха", как мужики. Надо — "молодая женщина".
— Зануда! — хихикает Лью, поражая меня. — Господин-Растяни-Лягушку!
— Деревенская девчонка!
— Светский сноб! Взял
жену из конюшни, теперь стыдится! Стыдишься? Признавайся!— Госпожа-Оса! Кусаешь — а сладкого не даёшь!
— Научи меня светским манерам, пока я ещё не стара! Научишь? Начнем с жасминового настоя с печеньем — как его едят при дворе? Так?
— Начнем с поцелуев. Только не здесь, — и Н-До тащит Лью из комнаты, а она отбивается, сильно — но в шутку. И со мной случается временный ступор.
Что-то вчера между ними случилось. Что-то принципиальное, чего я не понимаю. Они сыграли в поединок? Решили что-то для себя? С них обоих после этой драки со злыми подначками свалилась какая-то тяжесть, ярмо, которое не давало Лью быть собой, а Н-До лишало уверенности в себе… похоже, я ошибался в этих ребятах.
Ма-И смотрит на брата с женой и застенчиво улыбается; его бледные щёки порозовели.
— Ник, — говорит он тихо, ещё сипловато, — ты очень хороший лекарь. Наверное, тебя бы приняли в Академию Государя, не будь ты горцем…
Я усмехаюсь. Это — запомним, на Академию любопытно было бы взглянуть, но — оставим на потом.
— Куда мне, Господин. Я — человек простой… у нас в горах все травки знают.
— Никто не умирает от зимней лихорадки, да?
Не буду врать.
— По-всякому. Счастливый ты, Господин. Травки тоже, знаешь, не на всех действуют.
Ма-И прикладывает свою узкую ладонь с длинными пальцами к моей — как Лью.
— Я — твой должник. Умирать — страшно, тем более — от удушья…
Его непосредственная благодарность меня трогает. Я, пожалуй, сделал всё правильно. Я всё меньше чувствую их чуждость — вот опять мне кажется, что они понятны. Всё, что сторонним взглядом кажется гадким — закономерно.
Если мне придется опять решать, не нарушить устав ради кого-нибудь из аборигенов — я, кажется, его снова нарушу.
С Ар-Нелем у Ра вышло не очень хорошо.
Ра очередной раз зашёл к Третьему, проверить, не померещилось ли чудо его спасения и не изменилось ли чего, как раз когда Ар-Нель остановил коня у парадного въезда и крикнул привратника. И Крошка Ие прибежал взапыхах оповещать своего обожаемого господина, когда скандал уже был в самом разгаре:
— Младший Господин, там, у ворот, твой Второй Брат и Господин Ча… сейчас драться начнут!
— А, бездна! — воскликнул Ра в сердцах и кинулся к воротам опрометью, едва накинув плащ на рубашку.
Успел вовремя. Второй стоял в позе "Падающий Град" с обнажённым клинком, но Ар-Нель ещё не извлек меч из ножен, хотя и держался за эфес. Необрезанный жеребец Ар-Неля фыркал и нервно рыл копытом замерзшую грязь.
— Уверяю вас, бесценный Господин Л-Та, — говорил Ар-Нель в этот миг с подчёркнутым и довольно-таки оскорбительным терпением, — я прибыл сюда по приглашению. И до сих пор не размахиваю оружием перед вашим носом исключительно потому, что не желаю вызвать у вас никаких грязных мыслей.