Знаменитые Стрельцы

Это чтобы как-то поставить точку, а то нас «не поймут».

После этого «дерболызните» кто сколько сможет, но – умоляю – не дома. Это, конечно, кощунство и нарушение народной традиции, но очень прошу не для меня, так как мне будет все это до фонаря, а для Томы и детей.

6) Пусть ребята споют «Журавли», «Сережку с Малой Бронной…», «Бери шинель» и «Этот День Победы». И все. Они не откажут.

А потом пусть 2-я эскадрилья «врежет» «Смуглянку» от начала и до конца…

Очень жалею, что ничего не успел сделать путного. Вы заметили, что режиссер я не по диплому, а по призванию? Даже свои похороны режиссирую?! Во дает!

Спасибо и пока!»

Написав завещание поздно ночью, когда все спали, Быков запечатал его в серый конверт и спрятал в тумбочку. А в десятых числах апреля вручил его редактору Киностудии имени Довженко Эмилии Косничук, которая приехала из Киева специально его навестить и заодно сообщить, что от фильма его никто отлучать не собирается (Быков думал, что так произойдет после скандала с Гречко). Когда встреча подходила к концу, Быков извлек на свет запечатанный конверт и передал редактору. При этом сказал: «Вручите Николаю Мащенко и Ивану Миколайчуку как-нибудь». «Как это как-нибудь?» – удивилась Косничук. «А так, – улыбнулся Быков. – Когда захотите». Пожав плечами, редактор спрятала конверт в сумку. Самое интересное, что, принеся послание к себе домой, она положила его в шкаф и… забыла на несколько лет! Распечатают завещание Быкова через три года, за несколько дней до его трагической гибели.

Дни шли за днями, а здоровье Быкова никак не улучшалось. Он всей душой рвался домой, в Киев, но врачи стояли на своем: надо продолжать лечиться. Быков от отчаяния чуть на стенку не лез. 20 апреля в письме все той же Эмилии Косничук рука режиссера вывела полные грусти строчки: «Все цветет, лопаются почки, поют соловьи. Часами смотрю на воду, а жить не хочется. Это не фраза кокетничающего юноши. Нет. Просто не вижу смысла. Раньше хотелось достать клочок земли, построить халупу своими руками. А сейчас даже этого не хочется… глубокая ночь».

26 апреля, когда Быков все еще лежал в больнице, в Москве от сердечного приступа умер министр обороны А. Гречко (для Котов год их векторного «хозяина» Дракона считается неудачным). Зла на него Быков никогда не держал и тот досадный инцидент, который приключился между ними в феврале, уже успел благополучно забыть. Тем более что именно Гречко помог ему завершить работу над натурными эпизодами под Загорском.

В Киев Быков вернулся аккурат к майским праздникам. И его настроение сразу изменилось. В утопающей в зелени столице Украины жизнь казалась прекрасной и счастливой. А тут еще и любимая работа подоспела: 10 мая в павильонах киностудии имени Довженко были возобновлены съемки «Аты-баты…». К удивлению всех присутствующих, только что вернувшийся из больницы Быков начал работу не с самого легкого для себя эпизода: в нем его герой – ефрейтор Святкин – лихо отплясывал перед своими однополчанами «Цыганочку». На съемках режиссер выглядел бодрым и веселым, и никто из его коллег, глядя на него, не мог себе вообразить, что каких-нибудь пару недель назад этот человек готов был уйти из жизни.

В течение полутора месяцев в павильонах студии имени Довженко были отсняты следующие объекты: «канцелярия роты», «кабинет начальника училища», «квартира Кости», «буфет», «вагон», «хата Вали», «госпиталь», «чердак», «казарма». 21 июня съемки фильма были благополучно закончены, после чего в течение двух месяцев шел монтаж. 27 августа фильм был сдан руководству киностудии, причем практически без поправок. Та же история повторилась и в Госкино. Там в эти же дни принимался другой фильм о войне – «Восхождение» Ларисы Шепитько, – так фильм Быкова был поставлен в пример: дескать, вот какое кино о минувшей войне нам нужно – героическое, зовущее на подвиги. А фильм Шепитько был назван «религиозным и упадническим».

«Аты-баты, шли солдаты…» вышел на широкий экран 25 апреля 1977 года. Касса, собранная им за несколько месяцев проката, выглядела внушительно: его посмотрели 35 миллионов 800 тысяч зрителей. Для фильма о войне это был рекорд: последний раз нечто подобное было в 1974 году, причем опять же с фильмом Леонида Быкова – его «В бой идут одни «старики» собрал 44,3 млн зрителей.

К тому времени Быков входил в число самых популярных актеров и режиссеров советского кинематографа. Однако мало кто из его поклонников знал, что за внешним благополучием этого человека скрывается поистине трагическая судьба. Несмотря на огромный успех «Стариков» и «Солдат», на Киностудии Довженко к Быкову было сложное отношение. Ему никак не могли простить его честности и принципиальности, того, что часто называл вещи своими именами. А тут еще и к творческим проблемам добавились трудности личного характера – серьезно заболела жена Быкова Тамара. В итоге ему пришлось буквально разрываться между работой и домой, где у него росли двое детей. Особенно много хлопот доставлял отцу сын Олесь, которому в 1976 году исполнилось 20 лет.

В свое время Быков побоялся отпустить сына в свою профессию, хотя у того были несомненные актерские способности (кроме этого, парень хорошо пел, сочинял стихи, писал прозу). В итоге Олесь тяжело перенес отцовский запрет и долгое время никак не мог найти себя. Будучи подростком, попал на учет в детскую комнату милиции. Однако, закончив школу, Олесь, кажется, взялся за голову. Когда наступил призывной возраст, он сам отправился в военкомат и попросил взять его в армию. Как и отец когда-то, он мечтал стать летчиком, но попал в десантные войска. Но служба не заладилась с самого начала. Начались разборки с сослуживцами, которые не могли простить парню его именитые корни.

Чтобы помочь сыну, Быков однажды приехал в войсковую часть, где тот служил, и попытался уговорить командование не травмировать сына. Однако эта поездка только усугубила ситуацию. Спустя какое-то время командование части захотело, чтобы Быков приехал на торжества по случаю приезда какого-то высокого начальства, но Быков не смог вырваться из Киева. Этот отказ военные сочли за чванство и выместили свою злость на Олесе. В итоге тот оказался в психушке. Там он провел два месяца, после чего его комиссовали из армии.

В ноябре 1977 года за два своих последних фильма Леонид Быков был удостоен Госпремии Украинской ССР. Однако радость от этого события была безнадежно испорчена. Виновником этого стал все тот же сын лауреата Олесь, который оказался замешан в криминальной истории. А произошло вот что.

Комиссованный из армии, Олесь долгое время никак не мог устроиться на работу. Он обошел 44 (!) организации, но везде ему отказывали из-за двухмесячного пребывания в психушке. В результате он связался с какой-то дурной компанией. Однажды новоявленные приятели попросили Олеся выпросить у отца ключи от его «Волги»: дескать, покатаемся за городом. Олесь согласился, не подозревая, какой подвох кроется в этом предложении.

Между тем на уме у друзей было совсем иное, чем просто покататься. Накатавшись вволю, они тормознули «Волгу» возле ювелирного магазина и, попросив Олеся подождать их, скрылись в ювелирном. А спустя пять минут гуртом выбежали обратно и приказали Олесю что есть силы жать на газ. Оказывается, они ограбили магазин и скрылись с места преступления на быковской машине. Но кто-то из случайных прохожих успел заметить ее номер, и уже вечером этого же дня всю гоп-компанию повязали. Включая и Быкова-младшего.

Когда Леонид узнал об этом, у него случился второй инфаркт. Однако лечь в больницу Быков отказался. Не смог он приехать и на церемонию награждения его Госпремией, поскольку ему было стыдно за сына. Он даже заявил, что отказывается от столь высокой награды, поскольку ее недостоин. Когда об этом узнал первый секретарь ЦК КП Украины Щербицкий, который обожал фильмы Быкова, он распорядился отправить премию лауреату на дом. Быков принял награду прямо в постели, а на все его возражения ответ был один: «Таково пожелание товарища Щербицкого…» Что касается Олеся, то ему помогут избежать более сурового наказания именно заслуги его отца: в то время как его приятели, ограбившие ювелирный, получат по нескольку лет тюрьмы, он отделается годом пребывания в Павловской психушке. Как написано в гороскопе: