Знать. Книга VII

— Вижу твою растерянность, Алекс, — Нулевой будто прочитал мои мысли. — Искандер и в самом деле чувствует вину. Ведь ту встречу в пустоте он запомнил. И более того, он понял, как был не прав. Мы смогли найти общий язык, как это было тысячи лет назад. Братья снова воссоединились, а Первый загорелся идеей найти способ, как вытащить меня и остальных из пустоты. Но между нами встал тот, кто не мог дать этому так легко случиться. И когда Первый, сам того не ведая, перешёл неведомую границу дозволенности, он записал его во вредители.

— Ират?

— Верно, — Нулевой кивнул. — Он не мог допустить, чтобы Искандер помог мне и остальным Знатным, навечно заточённым в пустоте. Ведь пустота — это не просто место, где только и можно, что бесконечно скитаться, думая о великом и постепенно сходя с ума. Пустота — это кладезь знаний. Тех знаний, которые Ират всячески пытается скрыть от живых. И я узнал много, очень много, а после поведал о случившемся и Искандеру. После того, что он выяснил, он уже не смог остаться прежним. И даже тогда, когда он переродился, потеряв память, что-то в нём щёлкнуло, изменилось.

— Но он ведь потерял память?

— Совершенно верно, я потерял её, — Первый кивнул. — Но, когда я оказался в одном теле с тобой, неизвестным Знатным. Да чего уж там, человеком, который в прошлой жизни был тем, чьё тело я пытался занять… Я сразу понял, что происходит нечто неладное. Сначала я не понимал, как дальше жить, и долго гадал, как такое могло произойти. Но однажды, когда мы с тобой были в Японии, я уловил сигнал от Альканора. Мы оба с тобой поймали этот сигнал. Но только я понял его предназначение, и ко мне частично начала возвращаться память. Благодаря воспоминаниям о пустоте, я смог найти лазейку в сознании и связался с Нулевым, встретился с ним через сон. Я не сразу стал ему доверять, но постепенно воспоминания возвращались ко мне.

— И именно тогда ты начал пропадать?

— Да. Я общался с Нулевым.

Я замер. Мою голову пробило осознание тех дней, когда Первый исчезал. Выходит, всё это время он не спал?

— А что насчёт «цепи»? Она на самом деле существует?

— Да, но мы доподлинно не знаем, как она работает. Искандер сильно переживал, что ТЫ станешь причиной его кончины и возврата в пустоту. В нём родилось семя недоверия к тебе, и он решил перестраховаться, напугав тебя тем, что может в любой момент тебя прикончить. Но на самом деле мы не знаем, что произойдёт, разорви мы эту цепь. Всё, что мы знаем, что именно Ират решил таким образом сдержать Первого.

— Почему он просто не сослал его в пустоту, к тебе?

— Если бы он так поступил, он бы упростил нам задачу. Как видишь, я отлично научился находить бреши в пространстве и создавать между мирами порталы. Думаешь, мне было трудно выбраться из пустоты? Вот и Первый, если бы он попал в пустоту, смог бы вернуться, благодаря мне.

Странно, но я не чувствую фальши. Возможно, всё дело как раз в том, что он частично говорит правду, искусно прикрывая за ней ложь.

— Постой, а кто, вообще, такой Ират? Почему он это делает? Зачем мешает?

Первый и Нулевой переглянулись.

— Мы сами до конца не понимаем, кто он или что. Но мы точно знаем, что он нам не друг. Все его действия указывают на то, что он пытается всё и всех контролировать. В том числе Знать и простых людей. Исходя из того, что мы узнали в пустоте, это далеко не первый мир, который он уничтожил. А рифты — это отголоски других миров, кусками разбросанные по пустоте.

— Я был в одном из таких миров…

— Что?! — хором спросили удивлённые Первый и Нулевой. Похоже, Первый не знает о том, о чём я общался с Марине. Видимо, его слишком затянуло общение с Нулевым. Вот только, правильно ли я поступаю, рассказывая им это? Хотя они всё равно это знают. Но кому мне доверять? Им или Марине? — О чём ты говоришь, Алекс? Ты бывал в других мирах? Как?

— Мерцающий рифт, — почему-то мне захотелось им об этом сказать. Да и Марине, укравшая свиток, не вызывает у меня большого доверия. К тому же, если бы Нулевой мне врал, какой в этом смысл? Если он преследует цель убить меня, он уже давно мог это сделать. Как и Первый, собственно говоря. — Они появляются во всех мирах, близких к уничтожению. История повторяется с незначительными изменениями. Всегда находится тот, кто открывает рифты, а дальше…

— А дальше конец всему, наступающий через год… — Нулевой задумался. — Так значит, эти воспоминания тоже правдивы. Нет, я не понимаю. Я совсем запутался.

Нулевой развернулся и задумчиво зашагал по тронному залу, в котором мы находились. Первый и остальные присутствующие смиренно наблюдали за нами.

— Альканор, что случилось? — Первый подался слегка вперёд, но Нулевой выставил руку, ограждая путь, и пристально посмотрел на меня.

— Ты был там. Значит, ты тоже видел, что происходит с миром в конечном итоге?

— Видел. Его поглощает пустота. И насколько я знаю, ещё ни одному миру не удалось этого избежать.

— Так значит, это правда…

— Что значит: «Правда»? О какой правде идёт речь? — Первому было не по себе. — Альканор, не молчи!

— Тише, брат! — Нулевой выставил руку и задумался. Не прошло и пяти секунд, как он посмотрел на меня и щёлкнул пальцами. Все, кроме нас с Нулевым, исчезли без следа. Мы с ним переместились в другое место, пустое, как будто я снова оказался в «темнице». — Давай поговорим здесь без лишних глаз. Они даже не заметят нашего исчезновения. Для них пройдёт лишь миг. Но нам явно стоит обсудить то, что мы знаем, и прийти к какому-либо выводу.

Я кивнул.

— Скажи, что ты знаешь о тех мирах? Кроме того, что всех их рано или поздно сожрёт пустота?

— Во всех существуют Знатные. Без исключения. И во всех мирах, насколько мне известно… Именно мы с Первым становимся причиной его погибели.

— Вы с Искандером уничтожаете мир? Значит, я всё же не ошибся в тех воспоминаниях и правильно понял их смысл. Вот только я так и не смог до конца понять их запутанности. Но сейчас всё постепенно встаёт на свои места.

— Что именно?

Нулевой тяжко вздохнул.

— Не знаю, как точно объяснить это словами. Точнее, не до конца понимаю. Даже мне, человеку, прожившему столько времени в пустоте, где нечем больше заниматься, кроме как саморазвитием и изучением воспоминаний прошлого, сложно во всём это разобраться. Но одно я знаю точно, Ират бессмертен. Скорее всего, он и есть Бог, которого мы все боимся.

— Ират — Бог? Не похож он на Бога, скорее, на дьявола.

— В том и вся суть, — Нулевой усмехнулся. — Это две крайности одной и той же сущности. Но суть одна, он создаёт миры и нас. И кажется, он старается привести всё к идеальному балансу. Это отлично вяжется с его идеей построения идеального мира, в котором мы, Знатные, выступаем лучшим для того инструментом. Конечно же, лучшим в кавычках, — Нулевой изобразил их пальцами. — Не знаю, создаёт ли он миры, которые в последующем поглощаются пустотой, или он просто их находит, но одно я знаю точно. Он не может контролировать всё до конца. Очень пытается, но не может. И он почему-то не может обойтись без тебя и нас с Искандером. В ином случае после череды неудач он бы изменил ход событий и убрал бы нас из временной линии. В таком случае всё пошло бы по-другому пути. Но он этого не делает. Значит, для этого есть какая-то иная причина. Которую я пока не могу осознать.