Золото Бургундии

9. 1502 год. Рига — столица Ливонии. Анри де Понтарлье.

По ступеням, ведущим к главному входу замка Ливонского Ордена, устало поднимался вооружённый воин. На вид ему можно было дать лет пятьдесят. Его благородное лицо, шрам, пересекающий лоб, говорили о бурной и небезопасно проведённой жизни.

Кираса, прикрывавшая его грудь, была украшена гербом с графской короной, а белый плащ с вышитым на нем золотом креста ордена, ниспадающий с его плеч почти до земли, выгодно подчёркивал высокий рост незнакомца и стройность фигуры.На левом боку воина висел лёгкий меч.

Передав свою каску со страусиными перьями слуге, он прошёл в приёмную залу и стал дожидаться аудиенции у Великого Магистра Ливонского Ордена.

Орден, образованный в 1237 году, после разгрома Одена меченосцев в битве при Сауле, путём слияния его остатков с крестоносцами, испытывал не лушие времена. Разгром Тевтонского Ордена, союзником которого являлся Ливонский орден, в битве при Грюнвальде, поставило ордена в вассальную зависимость от Речи Посполитой. Но несмотря на это, орден пытался оказать сопротивление усиливающимся претензиям со стороны Литовского государства.

Саласпилсский договор 1452 года оформил над Ригой власть двух феодальных сеньоров — Рижского архиепископа и Магистра Ливонского ордена, которые старались отобрать власть друг у друга.

— Приветствую тебя, гроссмейстер, — произнёс воин и низко поклонился вошедшему в залу Магистру ордена.

— Храни тебя господь, граф Анри, — ответил магистр, пригласив жестом воина присесть и начать беседу.

Они беседовали около получаса, обсуждая интересы ордена, военные приготовления к походу во взбунтовавшуюся землю пруссов.

— Гроссмейстер, прошу, заклинаю тебя, отпусти меня после похода домой, во Францию, — взволнованно произнёс граф Анри де Понтарлье. Я долго верой и правдой служил Тевтонскому и Ливонскому Орденам, я весь изранен в сражениях, очень устал и хочу умереть на родной земле. Гроссмейстер задумчиво молчал, затем негромко произнёс: "Я отпущу тебя после похода, граф. Пусть будет так, хотя мне очень жаль с тобой расставаться. Ступай с миром и да хранит тебя господь, — осенил графа крестом магистр. Граф де Понтарлье поклонился магистру и поспешил выйти из залы.

Анри вышел из орденского замка и решил немного побродить по городу. Он жил в Риге с 1482 года, когда оставив службу у магистра Тевтонского ордена перешёл на службу Ливонскому ордену. Он старался подальше отдалиться от Франции, узнав страшную весть о разгроме армии Карла Смелого и его гибели в битве со швейцарцами при Нанси. Мария Бургундская, дочь Карла Смелого, отдала свою руку Максимилиану Габсбургу, сыну Фредерика III, императора Священной Римской Империи, от которого она родила сына, названного в честь прадеда, Филиппом. Он хотел вернуться в Бургундию, но решил не торопить время, помня о словах Филиппа Доброго.Война продолжалась. Король Франции Людовик XI присоединил под свой скипетр Прованс, Мэн, Анжу.

Он был потрясён известием о смерти Марии Бургундской, пережившей своего отца всего на пять лет. Граф тогда, впервые за много лет, рыдал от горя. После её смерти, сын Филипп принял титул герцога Бургундского, а Максимилиан и французский король разделили бургундские земли. Максимилиану достались Нидерлады, Фландрия, Люксембург, графство Бургундия — Франш-Контэ.

Територрия самого герцогства со столицей Дижоном, отошла к королю Франции, который добавил к ней Пикардию, графства Вермандуа и Артуа, герцогства Невер и Ретель.

Анри узнал, что 1493 году Максимилиан Габсбург стал императором Священной Римской Империи, прекратив войну с Францией за наследство жены. Максимилиан стремился к расширению своей империи, женив сына Филиппа, по прозвищу Красивый, на наследнице трона Кастилии и Арагона. Он ждал того времени, Филипп, имеющий титул герцога Бургундии, начнёт восстанавливать государство, но тот был более увлечён наследством в Испании. Он надеялся, что может быть император снова начнёт воевать с Францией, что в итоге и произошло в 1495 году, но на землях Италии. Он все ждал, надеялся и снова ждал. Он зашёл в Домский собор и сам, не отдавая себе отчёта, стал рассматривать скульптурные надгробия. Увидев пастора, он подошёл к нему и попросил его исповедовать. Зайдя в исповедальню, Анри преклонил колено и приник к маленькому окошку, затянотому решёткой, которое отделяло его от пастора.

— Я слушаю тебя, сын мой, — раздался голос священника.

— Отпустите мне грехи, святой отец.

— Расскажи в чем ты грешен, сын мой. Покайся и бог простит тебя.

— Я, граф Анри де Понтарлье, грешен в смертях многих людей, убитых мною. Я был безжалостен к ним.

— Во имя чего ты лишал людей жизни?

— Я воевал с пруссами, поляками, литвинами, состоя на службе Тевтонского и Ливонского орденов.

— Ты воевал во блага орденов, которые угодны богу и занимаются искоренением ереси.

— Святой отец, я должен Вам сказать ещё кое-что. Я являюсь обладателем тайны, очень важной тайны, — голос графа дрожжал.

— Ты можешь рассказать мне о ней. Тайна исповеди священна.

— Я дал клятву своему государю выполнить его поручение, я должен выполнить. Но я не знаю, что мне делать. Помогите святой отец.

— Расскажи мне о тайне, сын мой и я постараюсь тебе помочь.

— Это тайна Бургундии, её государя — герцога Филиппа Доброго, — начал говорить Анри, но вдруг замолк.

— Продолжай, сын мой, я внимательно тебя слушаю.

— Нет, нет. Как я мог. Прощайте святой отец, будь что будет…

Анри покинул кабинку исповедальни и решительно направился к выходу из собора. Выбежавший за ним пастор, долго смотрел в удаляющуюся спину Анри, осеняя её крестом…

Вернувшись после аудиенции у гроссмейстера в свой дом, расположенный неподалёку от Домского собора, граф Анри попросил слугу позвать к нему его сына Филиппа, названного в честь герцога Бургундии Филиппа Доброго, которому граф Понтарлье был предан душой и телом, и свято хранил тайну клада.

— Видно пришло время передать знания и тайну, — подумал Анри. Какие-то смутные предчувствия неизбежности тяготили его, не давали ему ни сна, ни покоя. Прошлой ночью ему приснился его лютый враг, предатель Бургундии — Николо Кампобассо, который угрожал ему мечем и звал на поединок. — К чему этот сон, какая здесь связь? — размышлял граф.

— Все мои попытки выяснить где он скрывается ни привели ни к чему. Отдельные новости о кондотьере лишний раз подтверждали сущность этого вероломного человека, нет ни человека, скорее — существа. Он предавал одного господина за другим, бежал, по слухам из Италии, но где он, где? Граф Анри хорошо помнил драку с Кампобассо в кабинете Филиппа Доброго, нет ни драку, а нападение на него изподтишка Кампобассо с кинжалом, когда он доставал пластины из тайника.