Золото Бургундии
Шрифт:
— Представьте себе, — сказал Николай. — По телевидению выступает академик Горский и сообщает изумлённым зрителям, что найдена ценная находка средневековья, которая займёт достойное место в музее. Причём это надо передать в новостях — их обычно все смотрят. Таким образом мы убъем сразу двух зайцев. Во-первых, этот Пауль Ланге будет думать, что мы ничего не знаем о тайне пластины. Во-вторых, мы не связываем убийство Смычкова с ним, а значит его не ищем. Он уверен, что Тихий нам ничего не рассказал, ещё бы. И в-третьих, пластина в музее не охраняется так, как тогда, когда она находится в МУРе. Ещё в добавок стоит устроить небольшую
Немного подумав, Карпенко продолжил свлю мысль.
— И тогда он захочет выкрасть пластину из слобоохраняемого музея. Для него, как профессионала это не составит труда. Вот на этом моменте мы и должны будем его подловить. И возьмём, я уверен.
Офицеры молчали. Майор говорил дело.
— Звоните начальнику отдела, или лучше сразу генералу, — предложил Бурцев. — Ведь надо время на подготовку.
В это время зазвонил телефон. Звонил генерал Плахтин. Он сказал Николаю, что запрос отправлен и завтра будет ответ. Николай попросил разрешения доложить новую версию, но Плахтин сказал что он с полковником Васильевым уезжают и все вопросы будем решать завтра, когда получим сообщение из Интерпола…
Карпенко передал разговор с генералом своим офицерам.
— Так уж ответ будет завтра, — засомневался Бурцев.
— Пока они там раскачаются, дня три пройдёт, не меньше, — решил Званцев.
— Раз генерал сказал — завтра, значит завтра, — решил их сомнения Карпенко.
— А сейчас разрешаю по домам, уже шесть часов. Будет день, будет пища.
45. Николай и Мадалена.
Карпенко вернулся домой около семи вечера. Размышляя о своей версии, он забыл позаботиться о продуктах и теперь ему предстоял голодный вечер. В холодильнике кроме водки, сала и лука ничего не было.
Николай сел на кухне, достал из холодильника бутылку водки и налил полстакана. Но выпить ему не дали — заливистой трелью пел звонок.
— Кого там ещё несёт, — зло подумал Карпенко, подойдя к двери.
Открыв дверь, он остолбенел — на пороге стояла Мадалена с пакетами в руках.
— Здравствуй Николя, — своим певучим голосом сказала она, — я знаю, что ты голодный, вот и решила тебя покормить. Да не смотри на меня как на привидение, возьми лучше пакеты. А может ты не рад моему визиту?
— Не говори глупостей, — сказал опомнившийся Николай, взяв из рук Мад пакеты и целуя её в щеку, — очень рад. Проходи.
Сняв верхнюю одежду, Мадалена прошла на кухню. Николай подошёл сзади обнял и поцеловал в шею.
— Пусти, Николя, — попросила Мад, — я очень хочу есть. Мы с комиссаром протаскались целый день, осматривая учебные заведения.
— Ну и как, понравилось? — поинтересовался Николай.
— Да неплохо. Но материальная база немного устаревшая.
— Это точно, — подтвердил Карпенко.
Мадалена готовила ячницу с помидорами, луком, ветчиной, грибами и конечно же с сыром.
— Иди в комнату, не мешай, — сказала француженка, — когда будет готово, я тебя позову.
Через десять минут она позвала Николая на кухню.
— Как вкусно пахнет, — заходя на кухню произнёс Николай, — у меня уже текут слюнки.
— Садись, голодай, — пригласила его к столу Мадалена.
Они
приступили к ужину. Николай предложил ей вина и Мад удовлетворительно кивнула, насыщаясь блюдом. Она с интересом смотрела как он поглощает свою порцию яичницы.— Почему ты так на меня смотришь? — заметив её пристальный взгляд, спросил Николай.
— Мне нравится смотреть, как мужчина кушает. Я вспоминаю, как отец приходил домой вечером после службы, мама готовила ужин, и пока он ужинал, она сидела и смотрела на него. Однажды я её спросила об этом. Мама ответила, что папа — наш кормилец и глава семейства, надо делать так, чтобы он придя домой, чувствовал заботу о нем…
— Мад, когда ты родилась? — неожиданно спросил Николай.
— Николя, эта уловка стара как мир, — рассмеялась Мадалена. — Ты хочешь выяснить, сколько мне лет.
— Да нет, — засмущался Карпенко, — я хотел выяснить, кто ты по гороскопу.
— Удовлетворяя твоё любопытство расскажу. Мне двадцать девять лет, рост — 175, вес — давно не взвешивалась, размеры груди, бёдер — не знаю, не измеряла, не сравнивала себя с Клаудией Шифер. По гороскопу — Весы.
— А я — Скорпион, — сообщил Николай. — Мне тридцать два. Рост — 190, цвет глаз — серый, вес — 100 кило.
— Не рассказывай дальше мне свои данные, засмеялась Мад, — все что мне надо было, я уже увидела.
— Мад, а ты любишь стихи? — вдруг спросил Николай.
— Да, очень.
Моим мыслям долго нет покоя,Заставляют сердце вновь страдать,Превратив из пленника в изгоя,Кров чужой заставив выбирать.Мои мысли словно пилигримы,Уже отправились в свой путь,На край земли, небесной сферы,Искать всей нашей жизни суть.Но вот осталась лишь минута,Остановилась жизнь всея,Волна стирает след копыта,Той лошади, чей всадник — я.— Ты пережил любовь? — спросила Мадалена, — стихи очень хорошие. Кто автор?
— Это мои стихи, — просто ответил Николай. — У меня была раньше девушка, но мы расстались. Это в прошлом.
— Ты переживаешь?
— Нет, ведь у меня есть ты, правда.
— Правда…
— Знаешь, я хотел поговорить о деле, которое ведёт моя группа, — сказал Николай, — хочу с тобой посоветоваться.
— Я тебя внимательно слушаю, только налей мне ещё немного вина.
Карпенко рассказал Мадалене о своей идее, о том, что они с нетерпением ждут ответа Интерпола на запрос генерала Плахтина.
Мад внимательно слушала Николая, иногда задавая наводящие вопросы и делая по ходу его рассказа замечания.
— Я пока не доложил свою идею генералу. Завтра, когда будет информация от Интерпола, может быть все и проясниться.
— А ты уверен, что информация будет именно завтра, а не через несколько дней.
— Да, генерал сказал, что завтра будет точно. Не знаю как это он сделал, но то, что завтра — это точно.
— Идём посмотрим новости, — предложила Мад, вставая из-за стола и направляясь в комнату…