Золото колдуна

На закат, где дотлевал пожар,

Голубым окутанная светом

Рассекала звёздные рои,

И хвостом взбесившейся кометы,

Развевались волосы твои.

Смех твой, дерзкий, страшный и манящий,

Раздавался в тёмных небесах,

А внизу, в непроходимых чащах

Откликались волчьи голоса.

Пронеслась, оставив след белёсый

Медленно истаять в синеве.

Тьма ночная наступает косо,

Расстилая тени по траве.

В облаках и в омуте стоячем

Отзвук смеха звонкого дрожит.

Ты даруешь славу и удачу

Тем, кто головой не дорожит.

Дева Бури, вестница печали!

Не во сне, а точно - наяву

Ты придёшь. Тебя мы долго ждали,

И рубин прольётся на траву.

А когда закончится удача,

Сталь чужая подведёт итог,

Хлынет жизнь из жил рекой горячей

И земля рванётся из-под ног,

Снова ты предстанешь предо мною

В зыбком свете недалёких звёзд,

И укажешь призрачной рукою

Мне дорогу на пурпурный мост.

Я уйду в неведомые дали,

На весёлый праздник - вечный бой,

Дева Бури, вестница печали,

Вечно очарованный тобой.

Стихли переборы, и путешественники долго сидели в молчании.

– М-да... серьёзная вещица, - признала Надия.
– А чьё это?

– Не помню, - соврал Родион. Он отлично знал, "чьё это", потому что сам сочинил стихи и придумал к ним музыку. Однако он опасался, что, если он признается в своём авторстве, то друзья станут неискренне хвалить его творчество - или, наоборот, примутся выискивать блох. Нет уж. Пусть принимают песню как есть...

– А Дева Бури - это валькирия?
– предположила Настя.

– Судя по всему, - ответил Родион.

Путники снова замолчали. Родионова песня очень удачно легла на общее настроение, порождённое ясным тёплым летним вечером и безлюдными просторами вокруг, когда душу охватывает светлая грусть и томительно-сладкое предчувствие чудесного приключения.

На следующий день, поднявшись до света, кладоискатели закусили, свернули лагерь и пустились дальше в путь.

Они не знали, что за день им предстоит. Не знали, что в конце следующего дня им всем искренне захочется сдохнуть, а потом судьба не раз предоставит им такую возможность.

Глава 5. Добро пожаловать, гости дорогие!

– Эй!
– крикнула Настя из-за раскидистой ивы.
– Я, кажется, что-то нашла!

– Кажется, мы у цели!
– пропела Надия, подойдя ближе.

Это были остатки мраморного моста, перекинутого через ручей. Годы не пощадили его: перила обрушились, арка потрескалась, и половина её лежала на боку в воде. Но вторая половина держалась на удивление надёжно, и путешественники, хоть и с великими предосторожностями, но перешли по ней на другой берег.

– Добро пожаловать, гости дорогие!
– Надия просто светилась от счастья.
– Что я говорила? Пришли как по ниточке! Вот она, усадьба Рудневых!

– Ты так уверена?
– недоверчиво спросил Петя, хотя ему на самом деле очень хотелось, чтобы это была та самая усадьба. И чтобы в ней действительно водилась злобная нежить. И чтобы он всех героически спас...

– А что ещё тут может быть? Точно вам говорю, мы дошли! Теперь - вперёд, и только вперёд!

– Вперёд, вперёд, а то кошка обдерёт, как говорил мой дедушка, - добавил Родион.

Лес, росший по ту сторону ручья, ничем не отличался от того, через который они только что шли. Через полчаса впереди замаячила прогалина, похожая на просеку. Но это была не просека, а старая-престарая мощёная дорожка. Когда-то она была выстлана большими плоскими шестигранниками (вытесанными из габбро-диабаза, как определила Настя), но время и природа взяли своё - плиты потрескались и искрошились, трава, грибы, кусты и местами молодые деревца медлительно и неумолимо теснили их. Плиты расползались в стороны, точно черепахи, а кое-где дыбились под неожиданными углами. Путешественники попробовали идти по дорожке, но вынуждены были отказаться от этой затеи: шагать по ней было ещё труднее, чем по лесу.

Надия вдруг остановилась, насторожилась и стала прислушиваться.

– Слышите?
– она подняла палец.
– Как будто вода шумит. То ли водопад, то ли фонтан.

– Води-ичка! Наконе-ец-то! Мы спасены-ы!
– простонала Настя.

– Вперёд!
– с улыбкой распорядилась Надия, и путешественники, стосковавшиеся по свежей воде, бодрым шагом устремились на шум источника.

Через несколько минут они вышли на круглую площадь, или, точнее, площадку диаметром десять метров. Каменные шестигранники, выстилавшие её, были изрядно трачены временем, но в меньшей степени, чем на аллее: плиты потрескались, из трещин и швов топорщилась трава, в одном месте рос куст калины, но деревья ещё не взломали кладку.

Зато в середине площадки несколько плит были расколоты, и в том месте бил родник. Струя воды поднималась почти на полметра и радужным веером осыпалась на камни площадки. Видно, площадка имела небольшой уклон, потому что вода стекала в ту сторону, где продолжалась аллея.

Обрадованные путешественники побросали рюкзаки и кинулись к роднику. Они подставляли ладони под струи чистейшей воды, пили, захлёбывались, обливались, брызгались, ловили струйки ртом, в итоге промокли до нитки и замёрзли - вода была почти ледяная - но это не убавило общей радости.