Золото самураев

Выстрел грохнул неожиданно. Я откатился по полу к стенке, и только потом сообразил, что опоздал и если бы стреляли в меня, то мне уже не пришлось бы мучиться со стариком. Выстрел раздался снаружи и с приличного расстояния - метров сто, не меньше. Еще через пару секунд стало ясно, для чего палили - в соседней комнате грохнула по меньшей мере канистра с бензином и пламя полыхнуло во все стороны. Пора было убираться. Если не полицейские, то пожарные будут здесь весьма скоро, а мне не улыбалось встречаться ни с теми, ни с другими.

– Не знаю, старик, кем ты был на самом деле, но ты стал мне другом. Так что прости, если что не так, но твою последнюю волю я выполню.

Я даже сам не понял, что меня потянуло на такую речь, но руки у меня дрожали, хотя "стечкин" исправно пустил пулю в сердце. Старик только слегка дернулся, вырубка была основательной. Теперь надо было уносить ноги и подальше, а еще бы желательно без свидетелей, вроде любопытных соседей и прочей полиции. Я решил, что забор в глубине сада наилучшие ворота для моего ухода. Так оно и вышло. Единственного человека, завидевшего дым, я засек заблаговременно и переждал, когда он проскочит мимо меня, в небольших кустиках у дороги. Потом вдруг стало оживленно - откуда-то появилось столько зевак, желающих поглядеть на пожар, что хотел было даже присоединиться к ним и затеряться в толпе, но вовремя сообразил - одинокий длинный белый в толпе тайцев... Приметы для полиции лучше не придумаешь. Поэтому я пошел вдоль реки и нанял бот-рикшу только километра за два от пожара. Рикша было спросил, не знаю ли я, что там горит, но я счел за лучшее притвориться вдребезги пьяным и ни бельмеса не понимать по-ихнему. Зато я помахал зеленой двадцаткой и любопытство рикши, как рукой сняло. Покачавшись еще сотню метров для виду, я с возможной поспешностью отправился в бар.

Энди успел уже порядочно хлебнуть, а Пачанг сидел со стандартным непроницаемым лицом. Несмотря на выпивку, у Энди хватило сообразительности не вскочить мне навстречу. Я подсел за столик , заказал двойную порцию и кивком головы предложил сматываться отсюда подальше. Друзья меня поняли и, допив заказанное, мы вскоре оказались в такси.

ДОМ.

Ему было не все равно, кто в нем обитает. Он уже сменил трех хозяев и о двух предыдущих помнил мало. Первый был стар, очень стар. Но именно ему дом был обязан своим рождением. Да, именно для этого дряхлого старца его и построили. Дети. Такими детьми можно было гордиться. Если бы...

Он знал все о своих обитателях и тех, кто сюда приходил. Знал он и то, что его построили для старика не из любви к нему самому, а к его деньгам. Старик поставил условие - построить этот дом, а остальное поделить только после его смерти. Наивный был старик, хотел, чтобы дом стал центром мироздания для детей, чтобы здесь они прекратили свою вечную грызню из-за денег этого старика и жили мирно, растили своих детей, внуков... Ему так хотелось, чтобы в доме звенели детские голоса. Но дети старика были очень расчетливые люди. Они прекрасно знали, что хороший дом - отличное вложение капитала и всегда стоит много денег, а потому не поскупились. Дом получился на славу. Он сам собой гордился. На берегу реки дом выглядел настоящим аристократом - элегантен и в то же время скромен, красив, но без яркости, велик, но умело скрывал свои истинные размеры. Только вот внутри он был гол. Не так, чтобы совсем, но... Только все необходимое было настоящим, а остальное - жалкие подделки. Эти пустые рамы на стенах, бутафорские вазы, не росписи на стенах, а обычная мазня... Но старик был счастлив. Дети были рядом, картины, которых он не видел, но верил, что они радуют его детей и внуков, сад цветет, птички поют, что еще надо старику, чтобы спокойно встретить смерть.

Она пришла. Смерть. А дом продали дети, он был им не нужен, они предпочитали шикарные номера в отелях или не менее шикарные квартиры в каменных джунглях городов. У дома сменился хозяин, потом еще раз и еще, и еще... Пока не пришел этот старый японец в инвалидном кресле. Правда, он тогда еще не был стариком. но кресло было при нем. Дом снова почувствовал настоящего хозяина и зауважал его. Сад вновь расцвел, снова в нем запели птицы, На стенах опять появились прекрасные картины, а не подделки, все снова стало настоящим и дом успокоился за свое будущее. Он понял -- эти хозяева поселились надолго, навсегда.

Но навсегда -- это слишком долго. Пришли люди с оружием и это "навсегда" закончилось. Пришла в дом смерть. Дом это понял сразу -- пришел и его черед.

Когда огонь уже охватил все, что могло гореть, дом сожалел только об одном -- в нем никогда уже не будут смеяться маленькие дети...

В каюте царило тревожное ожидание. Пачанг и протрезвевший вдруг Энди вопросительно на меня уставились. Я подробно изложил результаты своего визита к японцу, стараясь по свежей памяти передать все мелочи. Энди явно помрачнел. Пачанг остался верен себе и сразу взял быка за рога.

– Нас кто-то пытается наверняка втянуть в эту авантюру с золотом и, похоже, мы влипли в это дерьмо по самые уши.

У меня полезли глаза на лоб, такого резкого и твердого высказывания я от Пачанга еще не слышал. Он все больше обходился загадочными фразами и намеками. Восточный человек, что с него возьмешь. А тут - нате вам, выражается, как герой какого-нибудь гангстерского фильма. Эти слова тайца заставили посмотреть на ситуацию с его точки зрения и выходило, что он прав. Вот только кому это надо?

Пачанг начал изучать содержимое бутылочки. Он ее взбалтывал, смотрел на свет,

нюхал, даже осторожно лизнул языком пробку. Потом покачал головой и поставил

на стол.

– Возможно, я ошибаюсь, но догадываюсь, что это. Однако без Исии этого не проверишь.

Его слова ударили мне по мозгам. За всеми этими паскудными делишками я совершенно забыл о девушке. Она-то куда пропала? Убежала, украдена, убита... Черт те что со мной творится. О таких вещах забываю. Энди словно подслушал мои мысли.

– Думаю, ее забрали и где-то спрятали. Зачем ее кому-то убивать. Скоро они

дадут нам знать, что с ней.

– Кто, они?

Энди и Пачанг, как по команде, пожали плечами. Потом таец встал и молча стал собираться. Судя по одежке - в город. Вообще, он в городе особенно не высовывался, ездил только в машине, навещал только старика и никаких тебе девочек или походов по кабакам. Иногда, правда, он вот так молча, исчезал на денек-другой, но мы с Энди никогда не спрашивали о его походах. Теперь он сам счел нужным кое-что нам пояснить.

– Поговорю с дядей и еще кое с кем. Такие дела не остаются незамеченными. Может что-нибудь узнаю.

Возразить было нечего, хоть какой-то шанс прояснить обстановку. А я чувствовал опасность всей шкурой, она просто у меня горела.

Глава 10.

Телефонная трель прозвучала как-то неожиданно. На яхте мы подключились к электрической и телефонной сетям, но номер телефона знали только мы и уж никак не справочная служба Бангкока. А мы все трое были в наличии на борту, так что... Я кивнул Энди, он спешно проглотил кусок рыбы и осторожно взял трубку. Немного

послушав, неожиданно протянул ее мне. У меня рука отказывалась тянуться к трубке, что-то внутри просто кричало - там опасность! Но деваться было некуда. Под вопрошающими взглядами друзей я поднес трубку к уху.

И услышал стон. Что-то часто в последнее время я их стал слышать... Прижав трубку поплотнее, я откашлялся неизвестно зачем и сказал хрипло:

– Да. Я слушаю, кто это?

Хотя спрашивать-то было незачем. Я узнал голос Исии. Началось. Потом кто-то рявкнул на непонятном мне языке и связь вырубилась. Короткие гудки.