Золотой человек

– Не томите, Атали!

– Разве вы не заметили, как растерялась эта святая при вашем неожиданном возвращении? Разве не почувствовали, как дрогнула ее рука в вашей руке? Вы явились на редкость некстати, сударь! Госпоже Зофии снова пришлось идти к майору с коротким посланием: "Сегодня невозможно".

Лицо Тимара исказилось гримасой страха и гнева. Подавленный тяжелой вестью, он рухнул в кресло со словами:

– Я вам не верю.

– И не надо, - пожав плечами, ответила Атали.
– Но я могу дать вам дурной совет, чтобы вы убедились воочию: сегодня невозможно, поскольку вы возвратились, но можно будет завтра, если вы вновь покиньте дом. Вы ведь каждый год ездите на Балатон, когда озеро замерзает и начинается подледный лов. Это и в самом деле занятный спорт. Отчего бы вам не объявить завтра: "Пока держаться холода, съезжу-ка я, пожалуй, в Фюред, проверю, как поживают балатонские осетры"? А после того спрячьтесь у себя в доме на улице Рац и ждите, когда вам стукнут в окошко и скажут: "Пора!" Тогда можете вернуться сюда.

– Мне пойти на такое?
– ужаснулся Тимар.

Атали смерила его презрительным взглядом.

– А я-то думала, вы мужчина! Я думала, что достаточно вам услышать: сегодня к вам в дом явится человек, которого любит ваша жена, которого она предпочла вам, ради которого опозорила вас, - вы схватите первое попавшееся оружие, убьете его, не разбирая, кто он таков, будь он хоть брат родной! Значит, я обманулась в вас. Вы испугались моих слов. Простите, что вмешалась не в свои дела. Впредь этого не повторится. Прошу вас, не выдавайте меня госпоже. Больше вы от меня слова худого о ней не услышите, да и сейчас я напрасно оговорила, ее. Все это ложь. Она верна вам.

Выражение лица Атали вдруг сделалось таким покорным, а тон настолько молящим, что Тимар засомневался: может, и впрямь она сочинила все это. Но едва в нем затеплилась искра надежды, как Атали, рассмеявшись, бросила ему в лицо:

– Вы - трус!

И повернула к двери. Михай бросился ей вслед и схватил ее за руку.

– Останьтесь! Я послушаюсь вашего совета и все сделаю так, как вы скажете.

– Тогда слушайте внимательно.
– Атали склонилась к Михаю так близко, что грудь ее касалась его плеча, он ощутил на лице ее жаркое дыхание. Увидев их издали, можно было подумать, будто это секретничают влюбленные.

Но Атали шептала Тимару отнюдь не любовные слова.

– Когда мой отец строил этот дом, комната, где теперь спит Тимея, предназначалась для гостей. Кто обычно гостил у господина Бразовича? Разная торговая братия, деловые партнеры, заводчики. В стене той комнаты со стороны лестницы есть ниша: винтовая лестница делает там плавный поворот, а внутренняя стена образует угол. В эту нишу можно проникнуть из коридора. Тайник замаскирован стенным шкафом, где хранится старая, разрозненная посуда. Шкаф этот редко открывается, но даже если бы он всегда стоял с распахнутой дверцей, никому бы и в голову не пришло крутить винты под полками. А между тем средний винт третьей полки легко вынимается. Но даже если и вынуть винт ненароком, о тайнике все равно не догадаешься - обычный гвоздь, не более того. Необходимо иметь особый ключ; он вставляется вместо винта, и, если нажать на головку ключа, из него выскакивает бородка. Дальше все просто; один поворот ключа - и весь шкаф бесшумно отодвигается, открывая доступ к тайнику, свет и воздух туда поступают через вытяжную трубу, выходящую на крышу. Потайной ход в стене ведет прямо к той комнате, которая теперь принадлежит Тимее, а некогда давала приют гостям господина Бразовича, и упирается в дверную нишу. Изнутри она закрыта похожей на икону картиной - мозаикой из перламутра, изображающей святого Георгия со змием. Вы не раз собрались снять эту картину со стены, и она осталась там лишь потому, что Тимея не позволила. Один из кусочков мозаики отодвигается в сторону, и тогда видна вся комната и слышно все, что там говорится.

– Зачем был нужен тайник вашему отцу?

– Думаю, он помогал ему в деловых махинациях. Отцу часто приходилось принимать у себя и торговых партнеров, и конкурентов, и официальных чиновников. Дом славился отменной кухней и превосходными винами. Накормив и напоив гостей всласть, господин Бразович препровождал их в эту комнату и оставлял одних, а сам прокрадывался в тайник и подслушивал их разговоры. Этим простым и надежным путем он всегда узнавал, за какую минимальную цену условились уступить свой товар владельцы и каков потолок в предложениях конкурентов, какие акции замышляют правительственные интенданты и строители крепостных укреплений. У пьяного человека, как известно, что на уме, то и на языке, да и откуда гостям было знать, что все их секреты подслушиваются! А господин Бразович собирал таким образом немаловажные сведения и использовал их к своей выгоде. Однажды он сам за столом перепил лишнего и послал меня подслушивать; тогда-то я и узнала про тайный ход. Ключ от тайника и поныне хранится у меня - вот он! Если бы я захотела, то могла бы спасти все ценности после того, как на имущество Бразовича был наложен арест, а все комнаты его опечатали. Но я слишком горда, чтобы унижаться до кражи!

– Значит, из тайника можно проникнуть в комнату?

– Мозаичная картина посажена на дверные петли и со стороны тайника открывается, как дверь.

– Стало быть, вы можете попасть в спальню Тимеи, когда вам вздумается?
– воскликнул Михай, не в силах побороть ужас.

Атали высокомерно улыбнулась.

– Мне нет нужды проникать к ней тайным путем. Тимея всегда спит при открытых дверях, и вы отлично знаете, что мне дозволено ходить через ее комнату. К тому же она спит крепко.

– Дайте мне ключ.

Атали вытащила из кармана хитроумный ключ; по внешнему виду но ничем не отличался от обычного винта, и надо было нажать на головку, чтобы изнутри выдвинулась бородка ключа. Атали показала Тимару, как им пользоваться.

Какой-то голос внутри - должно быть, глас ангела-хранителя - склонял Тимара бросить этот ключ на дно глубокого колодца до дворе. Однако Михай не поддался благим увещеваниям и внимал шепоту Атали.

– Итак, вам представляется случай самолично во всем убедиться. Для этого лишь надобно завтра сделать вид, будто уезжаете, и ждать моего сигнала, когда следует вернуться домой и проникнуть в тайник. Ну как, согласны?

– Согласен.

– Носите вы при себе оружие - пистолет или кинжал? Кто знает, какой оборот примет дело. В мозаичной картине справа вделана круглая дверная ручка; нажать ее, и дверца распахнется, заслонив постель Тимеи. Вы все поняли?

Атали судорожно стиснула руку Михая и заглянула ему прямо в лицо; глаза ее горели неукротимой ненавистью. Она продолжала что-то говорить, но речи ее было не слышно - лишь губы беззвучно шевелились да дико метались глаза. О чем они говорили, эти безмолвные слова?

Тимар тупо смотрел перед собой, завороженный, безвольный, как сомнамбула. Он вскинул голову, чтобы задать Атали какой-то вопрос, но в комнате никого не было. Лишь зажатый в кулаке ключ подтверждал, что минувшая сцена происходила въявь.

Никогда еще Тимару не доводилось испытывать такие муки, как в эти долгие часы до завтрашнего вечера.

Он действовал в точности по наущению Атали. До полудня пробыл дома, а после обеда объявил, что уезжает на Балатон проверить, как обстоят дела с рыбной ловлей, взятой им в аренду. Пешком и без всякого багажа он переправится по льду Дуная на другой берег так же, как вчера добирался сюда. Дорожный возок дожидается на другой стороне реки, поскольку езда по неокрепшему льду еще запрещена.

Своих управляющих Тимар не принял и в конторские книги даже не заглянул. Наугад взял из кассы пачку денег, не пересчитывая сунул в бумажник и - скорее из дома вон!

Едва он успел спуститься по лестнице, его перехватил письмоноша: надобно было расписаться в получении письма. Тимар не стал ради этого возвращаться. Он всегда носил при себе особое перо, стержень которого одновременно служил и чернильницей. Прислонив квитанцию к услужливо согнутой спине почтальона, Тимар поставил этим пером свою подпись.

Мельком взглянув на обратный адрес, он увидел, что письмо пришло из-за океана, от агента из Рио-де-Жанейро. Тимар не читая сунул письмо в карман. Заокеанская торговля мукой... До нее ли ему было сейчас?

В доме на улице Рац для хозяина также постоянно держали готовой комнату, где с наступлением холодов ежедневно топили. Вход в нее вел с особой, закрытой галереи, и от торговой конторы и прочих деловых помещений ее отделяло несколько пустующих комнат.

Тимар проникнул в комнату никем не замеченный; сел у кона, выходящего на улицу, и приготовился ждать.