Золотой век

Я буду рабом вашей дочери, князь, а она моей повелительницей, — с юношеским воодушевлением проговорил старый холостяк.

— Вы слишком многое хотите, граф, дать моей дочери взамен ее любви. Она воспитанная, благоразумная девушка, скоро привыкнет к вам, а от привычки один шаг и до любви.

— Только согласится ли княжна быть моей женою?

— Об этом не беспокойтесь. Повторяю, что моя дочь настолько благоразумна, что не выйдет из моего повиновения.

— Если бы это так было, князь!

— Так и будет, надейтесь. Я сегодня же переговорю с дочерью. Завтра вы приедете и получите ответ.

Граф Баратынский со счастливой надеждой оставил роскошный дом князя Полянского.

— Я должен с тобою говорить, Наташа.

— Я вас слушаю, папа.

— Ты знаешь, как я тебя люблю, как забочусь о твоем счастии, о твоем благополучии.

— О, да, папа, я это знаю и так вам благодарна.

Красавица княжна не могла не удивиться, для чего отец ей все это говорит.

— Я с тобой, Наташа, не хотел бы никогда, никогда расставаться…

— А разве это нужно? Разве мне предстоит расстаться с вами, папа? — от испуга меняясь в лице, спросила у отца княжна.

— Да, моя милая дочь, придется нам расстаться. Ты теперь в таких летах, что необходимо подумать и о твоей будущности; одним словом, ты должна выйти замуж.

— Как, папа, «должна»?

— Ну, да, как делают и другие девушки.

— Я не хотела бы, милый папа, с вами расставаться никогда, никогда.

— Да, но что ж делать! Девки — товар незалежий, — как говорят простые люди. Жениха я уже тебе подыскал…

— Как — уже подыскали?

— Точнее скажу тебе, Наташа: я и не искал его, он сам нашелся.

— Кто же?

— Ты его знаешь: ты еще с ним так недавно танцевала на балу у генерал-губернатора.

— Я со многими кавалерами танцевала…

— Граф Аполлон Иванович просит твоей руки, Наташа.

— Граф Баратынский? Возможно ли, папа? — испуганно воскликнула княжна Наташа.

— Да, он. Ты, вероятно, Наташа, сама сознаешь, что граф Баратынский — жених завидный и партия для тебя самая подходящая.

— Но, папа, ведь он мне в отцы годится: ему сколько лет?

— Сколько ему лет, доподлинно не знаю, потому я на крестинах у него не был, каши не ел. Одно только скажу: лучшего зятя, а тебе мужа я и не желаю. Граф богат, знатен: тебе неплохо будет жить с таким мужем.

— Папа, милый папа! Не невольте меня, я не хочу замуж, — умоляющим голосом, со слезами на глазах проговорила княжна-красавица.

— Что это такое? Слезы?.. Оставь Наташа, ты знаешь, я этого не терплю; будь благоразумна, дитя мое, и верь, что я забочусь о твоем счастии. Графа Аполлона Ивановича я нахожу для тебя блестящей партией; я уже изъявил ему свое согласие, тебе остается подтвердить его. Ни слез, ни возражений, чтоб я не видал и не слыхал! Завтра приедет граф, ты его примешь; он тебе сделает формальное предложение. Ты, как благоразумная девушка, предложение это примешь, это мое непременное желание. Слышишь ли, Наташа, — непременное!

— Хорошо, папа, я… я… исполню ваше желание.

— Я знал это, Наташа, ты послушная дочь. Ты будешь счастлива с графом Аполлоном.

— Папа, об одном я вас только прошу и умоляю, не торопитесь свадьбой. Дайте мне еще пожить с вами, не отталкивайте меня от себя.

— Бог с тобой, Наташа, кто тебя отталкивает? Повторяю, я забочусь о твоем счастьи. Относительно свадьбы: ее можно отложить на полгода и более.

На другой день приехал граф Баратынский и сделал официальное предложение княжне Наталье Платоновне.

Княжна, бледная, как смерть, дрожащим голосом ответила, что принимает предложение, и протянула старому графу руку, которую тот страстно поцеловал.

И таким родом граф Аполлон Баратынский и княжна Наталья Платоновна стали жених и невеста.

Князь Полянский хотел было отложить свадьбу на несколько месяцев, но жених-граф на это не соглашался и просил ускорить свадьбу.

— Не томите меня так долго, князь, нареченный мой тестюшка! К чему откладывать счастье, когда оно так близко?

Я покорнейше бы вас просил сыграть свадьбу в этом мясоеде, — промолвил граф Баратынский.

— Едва ли, граф, успеем: ведь мясоеда осталось только пять недель.

— Что же? Времени довольно. Через три-четыре недели назначаем свадьбу, а благословение хоть на днях.

— Ох, тороплив же ты, граф Аполлон Иванович!

— Повторяю, ваше сиятельство, зачем же откладывать счастье? Я так полюбил княжну, что ни сказать, ни описать своей любви я не в состоянии.

— И не надо, граф. Хорошо. Благословение мы назначим на этой неделе, ну а свадьбу, как ты хочешь, придется отложить.

— Зачем откладывать, ваше сиятельство?

— Не успеем. Да и княжна меня просила отложить свадьбу.

— Что делать? Придется немножко потерпеть.

Назначен был день обручения.

XX

Богатый и родовитый граф Аполлон Иванович Баратынский проживал, как уже сказано, в своей роскошной подмосковной усадьбе «Райки».

Усадьба эта находилась верстах в пятнадцати от Москвы и по-своему местоположению, весьма красивому и живописному, вполне оправдывала свое название.

Огромный каменный дом-дворец с колоннами, с портиками служил немалым украшением усадьбы.

Прямо от дома шла густая аллея до самых ворот графской усадьбы.

Ворота каменные со львами, которые в своих лапах держали герб князей Баратынских.

Чугунная решетка красивой работы отделяла огромный сад графа от парка, разбитого по-английски.