Зомби по имени Джон
Шрифт:
– Я бы спросил, не треснет ли твоя рожа, да, похоже, она уже начала, – с типичным амберовским дружелюбием Хозер грохает рядом с ним полную кружку кофе и освободившейся рукой стучит по своей нижней губе в том же месте, где у Рамси гноит один из многочисленных прыщей.
– А я вот не пойму, в чем твоя проблема, Хозер, – жадно сглотнув первую ложку, Рамси прерывается для ответа, – тебе не о чем думать больше в такое трудное время, кроме как о моей роже? То есть неужели во всей Гавани не нашлось никакого хорошенького мальчика, кроме меня? Или прыщи на твоем вялом хрене их так отпугивают, что ты решил за мои взяться? Так вот: мои-то точно не от герпеса, так что тебе здесь ловить нечего, – он возвращается к супу, продолжая слушать Джона не менее внимательно, чем Виман. Хозер ловко вытаскивает прижатую предплечьем к
– А ты, видать, совсем одичал, пока по лесам шатался. Внимания там не хватает, конечно, одни медведи да упыри кругом, но не все ж теперь на свой счет принимать, – один из лежащих на столе ножей почти незаметно оказывается в морщинистой руке Хозера, и он глухим ударом втыкает его в выбранный Рамси для себя кусок говядины, накалывая и через секунду надкусывая. – Хотя знаешь, – он не особо трудится прожевать перед тем, как продолжить, – в городе, по крайней мере, в этом, окружение не сильно-то и лучше, чем в лесу.
Рамси смеривает его оценивающим взглядом.
– Вот если чего мне и не хватало после смерти Русе, Хозер, так это мудрой мысли от пожившего человека, – он откладывает ложку и поднимает кружку с кофе. – Но ты прав, не стоит портить наши отношения этим романтическим дерьмом. За старую добрую дружбу.
– За добрую дружбу, – сверкает глазами Хозер, поднимая свою и ударяя ее краем о край кружки Рамси.
– …так как я, в любом случае, жив, дееспособен и обладаю возможностью позаботиться о Риконе, и вот он я, прямо здесь. Так что тебе придется отдать его мне. И ты отдашь. Прямо сейчас, – а, кажется, даже не обративший внимание на их приглушенную перебранку, Джон наконец заканчивает и смотрит на Вимана спокойным, ярким и уверенным взглядом.
– Хм. Нет, – флегматично качнув головой, отвечает Виман.
– В смысле? – во взгляде Джона появляется недоверчивая усмешка, но он не выглядит обескураженным. Скорее не слишком убежденным в том, что услышал.
– Нет. Я тебе его не отдам, – так же флегматично повторяет Виман.
– Ты что, предлагаешь мне забрать его силой? – а вот теперь край рта Джона вздрагивает.
– А ты можешь? – тон Вимана не меняется.
– Он мой брат, – просто и уверенно отвечает Джон. – Если на то пошло, мне придется.
– Да, он твой брат, – соглашается Виман, вдруг беря кусок хлеба с общей тарелки, отламывая от него край плохо пропеченной корки и отправляя в свой ненасытный рот. – Твой брат, находящийся в городе, полном вооруженных людей, у которых ты, безоружный мальчик почти двадцати пяти лет, решил забрать его силой, – он смотрит на Джона с действительным интересом, а тот на секунду зажмуривается, будто Виман сказал несусветную глупость.
– Не держи меня за идиота. Если придется – а я все еще надеюсь, что мы можем этого избежать, – да, я заберу Рикона с собой против твоей воли. Но это вроде бы не равняется тому, что я заберу его против воли твоих людей. И хотя я вижу, как у вас тут все устроено, и понимаю, насколько тяжело им будет осудить хоть одно действие Вимана Мандерли, хозяина и благодетеля тех, кому не нашлось места в эвакуационных поездах, – в голосе Джона сквозит явное пренебрежение к такого рода порядкам, – но все же… ты думаешь, что они единогласно одобрят то, что ты собираешься сделать? Одобрят и возьмутся за оружие против меня одного? – он без боязни качает головой. – У многих из них свои семьи, свои дети, и, насколько я знаю таких людей, они не согласятся с тем, кто хочет забрать ребенка из семьи, особенно когда поймут, как он собирается на этом ребенке нажиться, – он заканчивает, и в повисшей тишине Хозер хмыкает, скрывая смешок, а Рамси начинает мурлыкать какой-то прилипчивый мотив, тщательно облизывая ложку. Но Виман остается предельно серьезен.
– А что, ты думаешь, что “родного брата”, который собирается нажиться на этом ребенке, они одобрят больше? – он спрашивает как будто действительно с искренним интересом, продолжая раздражающе отрывать маленькие-маленькие кусочки корки и кидать их в рот.
– Мне не нужны деньги Старков, – Джон снова качает головой, едва заметно розовея ближе к ушам. У Рамси это вызывает приятное, теплое чувство пониже
наполняющегося желудка. – Я их всю жизнь не видел, и сейчас они мне не нужны.– Как и мне, даже если ты этому не веришь. Впрочем, если ты не веришь в этом мне – полагаю, в основном потому, что ты меня не знаешь, – с чего бы людям, которые не знают никакого Джона Сноу, верить в этом тебе? – задает еще один вкрадчивый вопрос Виман.
– Ладно. Хватит. Достаточно демагогии, – уже, судя по виду, собравшись обстоятельно возразить, Джон вдруг резко передумывает. – Если ты хочешь это проверить – давай проверим. Я больше не собираюсь спорить с тобой о том, кого из нас поддержат гипотетические люди, но если ты намерен именно так разрешить наш спор – я с удовольствием расскажу свое видение ситуации людям настоящим, – он раздраженно смотрит на Вимана, а рука Винафрид вдруг мгновенно мелькает под носом Рамси, прихватывая тарелку, на которую он только-только положил новый кусок говядины. Все ты замечаешь, лживая сучка, успевает подумать Рамси.
– А мне кажется, ты уже немного устал, Джон. Тебе надо поесть, – твердым, непререкаемым тоном говорит Винафрид, ставя тарелку перед Джоном. – Тем более, что, я думаю, если вы оба перестанете упрямиться, ваш разговор все-таки может затянуться.
– Не надо только… – начинает Джон, но Хозер тоже перебивает его:
– Ага, ты и вправду выглядишь, как… – он морщится. – Когда ты вообще ел последний раз?
Рамси знает, что утром, но в то же время ему сложно назвать те остатки, который они выскребли из рюкзаков, едой. Кажется, Джону тоже, поэтому он просто мотает головой и вдруг смотрит на него, как будто в поисках поддержки. Рамси отвечает ему ленивым взглядом – и понимает, что должен что-то сказать, только когда пауза за столом затягивается. Еда всегда довольно-таки расслабляла его.
– А, действительно, поешь, Джон. Я бы не советовал тебе мясо, лучше попробуй суп, и хлеб, и… Хотя, если хочешь мяса, не парься и ешь. Нас не будут тут травить, но… – он неопределенно пожимает плечами, пододвигая к себе блюдо с фасолью. Может быть, хотя бы это никто не заберет у него прямо изо рта.
– Но что? Не будут травить насмерть? – прямо и все так же раздраженно спрашивает Джон. – Или что ты имел в виду своим хреновым “но”?
– Да не, ничего, – и подвижный рот Рамси как будто одним своим выражением добавляет еще и “понятия не имею, почему ты что-то такое подумал”. – Просто Мандерли нет смысла травить даже неугодных гостей, учитывая, что они…
– Рамси! – вдруг прикрикивает Виман, говоривший до того тихо-тихо. – Я уже не удивляюсь тому, что твой отец так и не смог втолковать тебе это, но все же напомню: существует такая вещь, как причины, по которым того или иного человека не просят покинуть приличное общество. И ты сейчас сидишь за моим столом только потому, что пришел с Джоном Сноу, с которым я хочу обсудить судьбу его маленького братца, и на таких условиях я не стал устраивать сцену, выставляя тебя за порог. Но если ты продолжишь говорить о том, о чем собрался, клянусь богами, я не пожалею свои суставы, чтобы подняться и лично вышвырнуть тебя за ворота.
– А ты думаешь, ему не нужно пока знать? – безмятежно и даже немного игриво отзывается Рамси. – Мне кажется, если бы я рассказал, стало бы поинтереснее. И погорячее.
– Если бы ты обвинил меня в чем-то, ты хочешь сказать. И, поскольку я даже знаю, в чем… – он прикрывает глаза рукой, как будто этому когда-то предшествовал очень затянувшийся разговор. – Я не хочу тратить время на этот бессмысленный и бездоказательный спор, так что просто замолчи, пока я не позвал кого-нибудь и… – он возвращает взгляд к Джону, и его цепкие глаза снова кажутся обманчиво ласковыми и уставшими, а голос вдруг становится по-отечески приязненным. – Джон, мальчик мой, не беспокойся. Во-первых, Рамси в кои-то веки прав, и я не собираюсь травить тебя или кормить испорченной пищей, поверь мне. Во-вторых, я на самом деле не хочу враждовать с тобой. Но ты пришел ко мне с требованием, с ссорой, и после этого не можешь обвинять меня в том, что я решил отстоять свою позицию перед тем, как объяснить тебе, чем она обоснована, – “поставить тебя на место”, читается в глазах и слышится в мягком голосе Вимана. – Но теперь, когда мы все успокоились, ты и вправду можешь спокойно поесть, пока я объясню, почему не могу позволить себе, как ты это называешь, “отдать тебе Рикона”.