Зов смерти

— Это листья омелы. Ими украшают дома на Рождество. Узнаешь их?

— Да, под ними целуются!

— Верно, есть такой глупый обычай. На самом деле омела — благородное растение и ей поклонялись друиды. — Роуз равнодушно пожала плечами. — Омела растет только на коре особых деревьев, паразитируя и получая от них воду и минеральные вещества. Жрецы-друиды залезали за этим растением на дуб в первое полнолуние нового года и срезали веточку только золотым серпом. Омела считалась защитным талисманом. Если бы во время священной церемонии хоть маленький листочек священного растения упал на землю, жрецы тут же провозгласили бы, что их великую нацию ждут несчастья и неудачи. Представляешь, Роуз, как крепко держал в руках срезанную веточку друид, слезая с дерева!

— Друиды — это эльфы?

— Вовсе нет.

— А похожи!

— Твои судороги не имеют ничего общего с диагнозом врачей. Омела укрепит нервную систему и не позволит ложным сигналам поступать из мозга в мышцы.

— А опухоль у меня есть?

— Возможно, и есть. Ее одолеет порошок из семян тиса, который мы заварили с омелой. — В глазах Роуз, устремленных на дымящуюся чашку в руках «доктора», страх сменился живым интересом. — Ну что? Добавим мед?

— Давайте! — согласилась она. — Если надо выпить эту гадость, так уж лучше с медом!

— Всегда приходится идти на жертвы, если хочешь выздороветь! — подытожил Саймон и, открыв дверь, крикнул женщинам, чтобы принесли банку с медом и ложку. Через несколько минут прибежала Грейс и принесла все, что требуется.

— Вы уже поставили диагноз?

— Да, — прозвучал ответ «доктора». — Всему виной судороги — именно из-за них Роуз теряет сознание. Теперь оставьте нас одних.

Саймон добавил в чай немного меда и передал чашку девочке. Та взглянула на напиток с нескрываемым отвращением.

— Ты умеешь петь, Роуз? — спросил Саймон. — Если споешь, чай станет еще вкусней!

В девять часов утра Саймон был снова в пути. К этому времени он успел завершить все ритуалы и напоследок благословил обеих женщин и ребенка. Дом Макдоналдов провожал его мертвой тишиной и выглядел абсолютно умиротворенным.

Час спустя странник остановился в Чемберлене, на границе округа Ренфру, в сорока километрах от Квебека. Установленная на дороге табличка гласила, что в городке проживает две тысячи сто человек. Саймон сверился с картой, которую предварительно распечатал из Интернета, и обнаружил, что нужный дом находится почти в самом центре города. Он оставил автомобиль на стоянке и, захватив заветный саквояж, направился по указанному адресу. Вскоре «доктор» уже стоял у порога дома и нажимал кнопку звонка. Ждать пришлось долго. Прошло не менее трех минут, прежде чем из-за двери послышался лязг ходунков, на которых обычно перемещаются инвалиды. Вероятно, это и был хозяин дома. Наконец дверь открылась и путешественник увидел добродушное, изможденное тяжким недугом лицо Майкла Алмера. Саймон знал, что ему не больше тридцати, но выглядел мистер Алмер на все девяносто. Страшная болезнь украла его молодость и иссушила тело, неизвестно за какие грехи отметив несчастного «печатью Каина», которую придется терпеть до конца дней. Сердце Саймона затопила жалость. Господи яви свое милосердие.

* * *

— Вы вовремя приехали, — сказал Майкл вместо приветствия.

— Благодарю за приглашение.

— Не скажу, что рад вас видеть, но одному мне никак не справиться, — устало произнес хозяин дома. — Входите!

Саймон закрыл за собой дверь на замок и цепочку.

В 11:30 в дверь постучали, и «доктор" замер в напряженном ожидании. Через минуту послышались удаляющиеся шаги. Саймон подошел к одному из окон гостиной и, чуть отдернув занавеску, рассмотрел идущего вдоль улицы человека в черной парке с капюшоном и с черным саквояжем в руке, таким же, как у него, только меньшего размера. Вероятно, приходил с визитом один из «свидетелей Иеговы». «Покуда по миру бродит ересь под видом всевозможных сект, великую религию не создать!» — подумал Саймон, вспоминая о высоких моральных требованиях, которые они с братом предъявляли к страждущим.

В полдень Саймон обследовал холодильник Майкла, обнаружил там пучок петрушки и, предварительно обрызгав зелень соком лимона, съел. В 14:30 он наконец-то закончил традиционный ритуал, сфотографировал мистера Алмера и не забыл поблагодарить. Наводить порядок в комнатах не пришлось, потому что в доме и без того царила чистота, если не принюхиваться к витавшему в воздухе запаху сигарет. Во время визитов Саймон с удовольствием отмечал, что хозяева всех домов, которые он успел посетить, строго следовали всем его указаниям. Предписания неукоснительно выполнялись, даже если для наведения чистоты приходилось вызывать приходящую прислугу, как скорее всего и поступил мистер Алмер, Саймон в очередной раз убедился в правильности своего выбора. До сих пор он не совершил ни единой ошибки. Непосредственное участие в спасении душ страждущих приносит огромное, ни с чем не сравнимое удовлетворение. Однажды самого Саймона спасли от геенны огненной, и теперь он возвращает долги, и осознание собственной значимости переполняет сердце безудержным восторгом и счастьем. Именно по этой причине весь день, проведенный с семейством Макдоналд и мистером Алмером, оказался на редкость приятным и удачным.

Глава 5

14 ноября, воскресенье, 08:15

Детектив Говард Спир швырнул папку на стол инспектора.

— Сегодня я намеревался посмотреть с сыновьями футбол но стоит Хейзел свистнуть, и я со всех ног несусь на зов. А что мне остается?

— По-твоему, дело можно отложить до понедельника?

— Старуху все равно не воскресить!

— Послушай, Говард, в следующий раз запиши футбольный матч на кассету.

— Подумать только! Какая трогательная забота!

Хейзел открыла папку, вынула акт экспертизы о вскрытии трупа и пробежала глазами по заключению.

— Гиосциамин? Гумулен? Это какие-то наркотики?

— Вроде того, — пробубнил Спир, ковыряя ногтем между передними зубами. — Они содержатся в белладонне и хмеле.

— Так что, по-вашему, Делия чего-то напилась?!

— Нет, это медицинский хмель в виде травяного сбора. При вскрытии в ее желудке нашли фрагменты растений — она проглотила их перед самой смертью. И хмель, и белладонна являются анестезирующими средствами.

— Насколько сильными?

— Старушку так накачали белладонной, что любой бы на ее месте отключился.

— Хочешь сказать, ее предварительно усыпили?

— Я всего лишь предполагаю, что она ничего не чувствовала и пребывала, так сказать, под большим кайфом. Но причиной смерти стали не белладонна и не хмель, а вот это! — Говард указал пальцем на слово, стоявшее в конце медицинского заключения.

— Аматоксин? Это еще что такое?

— Ты когда-нибудь слышала о бледной поганке, которую еще называют ангелом-разрушителем?

— Не приходилось.

Гриб из рода мухоморовых — самый ядовитый на земле!

Делии хватило бы крупицы на кончике ножа, чтобы отравиться трижды. К тому же гриб весьма гепатоксичен!

— А если обойтись без медицинских терминов?

— Мгновенно отключает печень и почки.

Хейзел перечитала заключение и недоверчиво скривилась:

— То есть, по-твоему, Делия умерла не потому, что ей слили всю кровь?

— Аматоксин полностью усвоился организмом, а значит, убийца вставил иглу в вену уже мертвой старушки!

Детектив закрыла папку с отчетом и устало откинулась на спинку стула.

— Как можно выкачать у человека кровь, ведь у мертвых сердце не работает и кровь буквально застыла в жилах?

— Ну, например, высосать…

— Бог мой, Говард, кто на такое способен?!

— Есть еще кое-что. Делия голодала — ее кишечник был совершенно пуст. Джек Дикон из клиники «Милосердие" после осмотра тела предположил, что жертва не ела в течение трех дней.

Хейзел выбрала из отчета страницы со сравнительными таблицами патологоанатома, где зафиксировали размеры и вес внутренних органов миссис Чандлер. Просматривая их, детектив размышляла о беззащитности покойников: нет ничего тайного, что не стало бы явным. У живого человека по крайней мере есть выбор: рассказать правду или промолчать. Вот, например, сердце Делии меньше, чем у среднестатистического человека, и Хейзел тут же поклялась себе сохранить это в тайне от матери.