Зулкибар (Книги 5-7)
Шрифт:
– Муррр.
– Не мурр, ты рыбу какую будешь - сырую, вареную или жареную на углях?
"Сырую"
– Ну и хорошо. Мне меньше готовить.
не может он стонать,
быть слабым непристойно.
Приходится играть,
Что он - мужчина-воин.
Он сильный и большой,
А хочется отдаться
Под ласковой рукой
Рычать, стонать, метаться.
М-да, героя этого стихотворения впору пожалеть. Или великий и ужасный
Я уже отчаялся определить в этих строках хоть какой-то смысл. Одна надежда на Аргвара - возможно, он понимает, о чем идет речь. Впрочем, не исключаю и проявления особого извращенного чувства юмора у сочинителя опуса.
Забыть о всех делах,
Долгах и прочей мути.
Вот это здорово. Это я по себе понимаю. Забыть обо всем - редкая роскошь. Хорошо мне, хорошо. Почему Кот считает, что это место - неправильное?
Пожалуй, на сегодня хватит. Пора спать.
Кот устраивается в ногах, и я в сон проваливаюсь моментально. И снится мне блистательная айлиде. Только не такая, какой я увидел ее в серале. Она сейчас кажется совсем юной и беззащитной. Улыбается, что-то напевает. А потом подходит ко мне вплотную, кладет руки мне на плечи, а я отчего-то пошевелиться не могу. И тут она шепчет: "берегись, Ларрен, судьбу сломаешь, берегись, кровь у твоих ног". А дальше я уже не помню, что было.
Просыпаюсь в дурном настроении. Какая кровь? Почему у ног? По колено в крови, что ли? Так это не обо мне. Сроду особой кровожадностью не отличался. Людей убивать приходилось, конечно. А также прочих разумных. Но только по необходимости. И, конечно же, удовольствия это не доставило. Ни разу. Судьбу сломаешь... Наверное, у нас с Элиникой разные представления о судьбе. На мой-то взгляд, моя и так переломана, да все никак зажить не может.
Чушь. И вообще, почему я так серьезно отнесся к этому сну? Пифий в роду у меня не было, да и каннабис на меня не действует. Вот серьезно, никакого эффекта. Ни веселья, ни пророчеств.
Завтракаю вчерашней рыбой. Меня от нее уже тошнит. Сажусь за стол, открываю книгу.
Пускай в чужих руках,
Что не меняет сути.
Когда бы пред женой
Мог быть самим собою
Смирился бы с судьбой
Других не беспокоил
Желанием своим
Расслабиться, открыться.
Он был женой любим,
И так, как многим снится.
Но все же про покой
Пока он лишь мечтает.
А потому он с той,
Кого и сам не знает.
И это все? Смотрю на текст и ничего не понимаю. А в чем фокус? Что я должен сделать? Прочитать это стихотворение над артефактом?
Тщательно изучаю листок с шифром. Нет, других знаков на нем не наблюдается. Так что, я закончил свою работу?
Аргвар не заставляет себя долго ждать.
Сижу на берегу, камушки в воду бросаю. Кот рядом мурлычет.
– Ну что, закончил?
– Закончил, - отвечаю, не поворачивая голову в сторону морского божества.
– Что нужно делать?
– Не знаю.
– Ларик, - неожиданно взрывается он, - ты что-то обнаглел! Встань, когда с тобой разговаривают!
– Зачем?
Смотрю на него снизу вверх, и мне не страшно. Ну, бог, ну могущественный. Ну, убьет он меня. Так в третий раз уже. Я привык. А то, что он меня домогается, так это игры все, не имеющие под собой ничего, кроме желания вывести меня из равновесия. Ему не стоило давать мне эти дни покоя - я изменился.
Аргвар, уловив, видимо, мое настроение, вздыхает и присаживается рядом.
– Что там написано?
– Стишок. Про какого-то господина, который хочет, но не может.
– И все?
– И все. Ты выходы с острова закрыл?
– Я. Кто еще мог?
Пожимаю плечами. Действительно, кто? Сидим, на море любуемся. Оно сегодня спокойное и безжизненное какое-то.
– Ну что же, - вздыхает Аргвар, - пойдем, покажешь, что получилось.
Минут через десять он уже изучает плоды моих трудов.
– М-да...
– произносит задумчиво.
– Кардагол - затейник...
– Вы с ним знакомы?
– Заочно. А тебе-то, какое дело?
– Никакого. Что теперь?
– А теперь я тебя с твоей живностью перекину в Зулкибар. Артефакт, насколько я помню, в комнатах Лина?
– Должен быть там.
– Вот там и поэкспериментируешь со своим шифром. Учти, Ларрен, наш договор до сих пор в силе. Ты получишь обещанное, только если артефакт заработает. Понял меня?
– Да.
Только вот хочу ли я это обещанное? Нет, хочу, конечно. Я же пятнадцать лет к этому шел. Обидно было бы все бросить тогда, когда цель почти достигнута. Да и Аргвар не позволит.
– Не нравится мне твое настроение, мальчик!
– вдруг раздраженно восклицает он.
– Ты не забыл, надеюсь, с кем ты работаешь?
– Нет.
– Вот и отлично. Я к дворцовым воротам тебя перекину.
И моргнуть не успеваю, как оказываюсь в Зулкибаре. Ну что же, я на финишной прямой.
Лин
– Ну что, зайчики, заждались?
Кардагол объявился на второй день под вечер, поприветствовал нас все тем же веселым безумным рыком и швырнул на кровать нечто завернутое в ковер, пояснив:
– Классика жанра. Шактистанских потаскух частенько в ковер заворачивают, прежде чем умыкнуть.
Ковер яростно замычал и дернулся. Шеоннель неодобрительно повел ухом, уловив от него (точнее от того, что в него завернуто) какие-то эмоции. А Кардагол эффектным жестом распаковал сверток и галантно осведомился: