Звезда и шар

– - И кому только надо, -- проворчала она.

37.

Высокие, тяжелые двери центральной библиотеки имени Салтыкова-Щедрина неслышно сомкнулись за спиной. Саша зажмурился от яркого солнца, постоял несколько секунд с закрытыми глазами. Книга Веннинджера была настоящим откровением. Теперь совершенно ясно, что звездчатый кубооктаэдр это тупик, вторая звездная форма пентадодекаэдра, пожалуй, тоже. А вот третья звездная форма ромбического додекаэдра выводит к свету.

Веселое апрельское солнце играло на истекающих весенним соком сосульках. Капель бодро барабанила по крышкам помойных бачков. Саша шел проходным двором, настроение было беспричинно хорошим. Навстречу из-за угла показался человек в форме капитана милиции. Поравнявшись с помойкой, он тихо, но четко, по военному, произнес:

– - Лицом к бачкам, руки на голову!

– - Простите, что вы сказали?
– - удивился Саша.

– - Молчать! Руки на бак!
– - рявкнул милиционер, -- проверка документов.

– - У меня с собой только удостоверение ударника коммунистического труда, в левом кармане, -- брызги капели с крышки бачка кололи лицо микроскопическими иголками, -- а что случилось то?

– - Разговариваешь много, Александр Ильич, -- ответил милиционер, -Свободен.

Саша убрал удостоверение, с интересом глядя на широкую спину капитана, который неспешным шагом удалялся, оправляя фуражку.

38.

Таисию трясло от всего этого. Никогда, ни в школе, где по литературе она получала только высшие баллы, ни на факультете журналистики, где ей грезились турне по европейским столицам и рауты вперемежку с интервьюированием знаменитостей, не могла она предположить, что произойдет. Распределили ее в многотиражную газету "Трудовые знамена" объединения Полимерпласт.

Редакция была впихнута под лестницу, ведущую в макетную мастерскую. Вероятно, считалось, что литтворчество на благо родины в чем-то созвучно макетированию полимерперерабатывающего оборудования. Самое смешное, что так оно и было. На лестнице постоянно толклись макетчики, смоля беломор и шипку, доносились незлобливые матюки и громкий лошадиный смех.

Таисия старалась находиться в редакции как можно меньше. Когда не было интервью, она гуляла по округе, сидела в приемной директора, сосредоточенно изучая большие цветные слайды фирмы "Монсанто", развешанные по стенам, или курила длинные сигареты у Максакова в международном, практикуясь на английском. Максаков тоже заглядывал к ним под лестницу. Однажды они вышли из редакции, продолжая по инерции болтать о последнем Каннском фестивале. Макетная курилка враз замолкла, уставившись на них недобро. Они тут же перешли на русский, но впечатление было создано. С тех пор макетчики при виде ее всегда замолкали и провожали

тяжелыми взглядами.

Главный, он же единственный редактор, Игорь Царев, исполнял в редакции все роли, вплоть до корректора, сам писал передовицы, придумывал заголовки, вычитывал гранки и получал тумаки от парткома и комитета комсомола. Шансы издать трехлистовую еженедельную газету и не пропустить чего-нибудь нестерильного были практически равны нулю. Особенно в ходе перестройки, когда было уже все можно, но еще ничего нельзя.

Сегодня утром, когда она собиралась к походу в ЦЗЛ брать интервью у одноосного завсектором Полстернака, Царев вычитывал статью, которую принес Сашка. Сашку, похоже, то ли выпирали, то ли он сам уходил. Царев сидел на столе в клубах папиросного дыма, ерзая и матерясь:

– - За это мне точно мошонку взрежут! Гляди, чего понахуярил:

Автор берет на себя сме

лость утверждать, что в на

шем общественном сознании

существует целый ряд уста

новок, рожденных в темные

годы и живущих до сих пор.

Они выглядят достаточно

гладко внешне, но при этом

глубоко порочны по сути.

В короткой статье коснусь

только одной. "Слава Труду".

– - Странный парень этот Сашка.
– - сказала Таисия, покусывая фильтр, -Недоделаный какой-то.

Царев продолжил:

"Труд сделал из обезьяны

человека". Какая чушь. Те

бедные обезьяны, которые

в это поверили, до сих пор

скачут по веткам, хватая

бананы четырьмя руками.

Что заставило ту первую

обезьяну взять в руки палку

и сбить кокос, вместо того,

чтобы влезть на пальму?

Желание НЕ трудиться. Имен

но это желание - первопри

чина прогрессирующего раз

вития головного мозга.

– - У него просто суицидальные наклонности.
– - она погасила сигарету.
– Помнишь, что он про защиту генерального сказал? Советую тебе на учсовет сходить. Повеселишься. Есть такие, знаешь... Любят зверюгу за ус подергать.

– - Нет, ты дальше послушай:

Прежде, чем сделать шаг впе

ред, нужно освободиться от

власти догм военного времени.

Чтобы скорее сбросить шлейф

тяжелого наследия, чтобы

никогда не смогло вернуться

Время Чрезвычайных Мер.

– - Ты читай, читай, а я пошла, -- сказала Таисия, повязывая шарф, -мошонку береги.

39.

– - Вадим, хочешь я тебе чертеж настоящего кубика принесу, из патента, что ты Америку открываешь, -- сказал Митя, глядя как Вадим прослабляет шпиндель токарного станка.

– - Я вам говорил уже, Дмитрий, сам допру, и допер же.

Крупные кубические куски текстолита со звоном посыпались в щели станины станка. Вадим полез подниз и начал выковыривать их из стружечного мочала.

– - Упорливый он, -- прокомментировал сквозь табачно-желтую седину усов сидящий на табуретке Палыч, -- до всего сам допирает, пора уже его в химики продвигать.

– - А что они у тебя такие огромные?
– - Митя взял в руку один текстолитовый куб. Куб был увесистый и теплый от резца. По одной из его грязнозеленых граней проходил глубокий дугообразный паз.
– - Если на одну сторону таких три нужно, то собранный кубик будет аж пятнадцать сантиментров. Это какие же руки надо иметь, чтобы с ним играть?

Один из кубов отличался от прочих цветом и качеством поверхности. На светлобежевых гранях его были уже накернены лунки под болты. Этот куб был особый, любимый больше других. Это на него откромсал Вадим кусок от валявшейся в проходе бронеплиты. Материал был матовый, теплый на ощупь и податливый. Болты шли в него саморезом, как в масло.

Дверь в слесарку с шумом распахнулась и помещение мгновенно заполнилось бородой и басом завсектором одноосного упрочнения Бориса Вениаминовича Полстернака.

– - Что наш Кулибин там тачает?
– - Полстернак протиснулся к шпинделю станка, -- Изумительно, изумительно... и размер подходящий, и колер... Только вот поздно, батюшка, Ёрне Рубик побежден совместными усилиями советской науки и техники, сметен с лица Земли, повержен оземь... Кааак, вы не знали?! Вы не знали, что в Новосибирском отделении Академии Наук создан, наконец, первый отечественный конандрум?!

– - Никак нет!!
– - вскочил Палыч.

– - Внимайте!
– - Бориса Вениаминовича несло, -- В отличии от ихней неуклюжей, угловатой и неработоспособной конструкции, нашему детищу, выполненному, кстати, из цельного куска металла, придана рациональная форма шара!