Звезда победы

В воде стоял рослый мужчина лет тридцати с лишним, в военных защитного цвета брюках и умывался. Перед ним на плоском камне лежал брусок мыла, на берегу валялись гимнастерка и полотенце. Ниже по течению несколько рабочих в брезентовых спецовках промывали на вашгерде песок. Мутная струя воды бежала с вашгерда в ручей. Понятным стало происхождение желтой пены на валунах.

Услышав стук колес, мужчина выпрямился.

— Здорово, Васильич! — приветливо окликнул он возницу. — Много почты везешь?

— Здравствуйте, Вадим Сергеевич! За неделю не прочитаете, — ответил возница, снимая шапку и придерживая лошадь.

— Это хорошо. А ты кого привез? — спросил он, заметив успевшего вылезть из возка Смирнова.

Журналист подошел к ручью и назвал себя.

— Геолог Каржавин, — несколько холодновато назвал себя человек в ручье. — Начальник здешней поисковой партии. Милости просим! Извините — не здороваюсь, — он показал, намыленные, покрытые загаром руки. — Поезжайте к нашему городку, а я сейчас подойду.

Повозка двинулась дальше. Но едва кусты скрыли геолога и рабочих, как навстречу им показалась быстро идущая женщина. Она была в мужских шерстяных брюках. Из-под темного берета выбивались прядки светлых волос.

— Дядя Вася! — звонко крикнула она. — Привез письма от Татьянки?

— Непременно, Наталья Михайловна, — ответил возница, опять снимая шапку, и лицо его расплылось в добродушной улыбке. — Письма и поклоны. Просила вам кланяться. — Он понизил голос, как-будто сообщал тайну. — Сегодня алгебру сдает. Такая шустрая! Говорит, скажи, дядя Вася, что сегодня сдаю алгебру, остается еще три экзамена — география, история и конституция, — медленно говорил он, стараясь не пропустить и слова из того, что ему велели передать.

Женщина внимательно слушала его, засунув руки в карманы, стройная и чуть полноватая в талии, не спуская с возницы блестящих внимательных глаз, опушенных густыми ресницами.

— Спасибо, дядя Вася, — сказала она. — Давай же письма.

— Еще просили передать, что скучает, — добавил возница, вытаскивая из кармана ватника пачку писем, перевязанных узенькой голубой ленточкой. — Тут вся ваша почта.

Наталья Михайловна взяла пачку писем и подбросила ее на ладони, словно испытывая удовольствие от тяжести ее, и повернулась к Смирнову.

— Здравствуйте! — сказала она, протягивая руку. — Что-то я вас не знаю. Вы из треста?

— Нет, из Москвы, — ответил Смирнов, пожимая ее узкую и сильную руку.

— Желают посмотреть, как люди в нашей тайге золото ищут, — счел нужным пояснить спутник Смирнова.

— Из Москвы? — недоверчиво протянула женщина. — И только вчера? Мы уж сколько лет все мечтаем хоть немного в Москве пожить, а вы к нам приехали, — и она засмеялась. — Как сейчас в Москве? Я там четыре года училась.

Она повернула голову и прислушалась.

— Дима! — крикнула она. — Скорее! К нам гости приехали.

— Иду! — ответил знакомый голос, и геолог вышел из-за кустов. Смирнов обратил внимание на то, что на гимнастерке его сохранились темные, невыгоревшие места над правым карманчиком, где когда-то были прикреплены ордена.

— Смотри, сколько писем, — радостно сказала Наталья Михайловна, показывая Каржавину пачку.

Втроем они вышли на прогалину, где стояли два дома — большой и маленький в одно окошко. На поляне горел костер, над ним что-то варилось в большом котле. Трое рабочих сидели на бревне и курили. Они с любопытством посмотрели на приезжего.

— Хотите умыться? — спросила Наталья Михайловна. — Я сейчас вам все дам.

— Не беспокойтесь, — сказал Смирнов.

Он достал из чемодана полотенце, мыло и пошел к ручью на то место, где они встретили Каржавина. Рабочие уже ушли. Смирнов подошел посмотреть песок. Он был сероватый, золотистого отлива, зернистый. Вода в ручье была такая холодная, что у Смирнова заныли руки.

Когда он, умывшись, вернулся к домам, возница уже распряг лошадь и роздал почту. На длинном бревне возле костра сидело несколько рабочих, и один из них вслух читал что-то в газете. Вадима Сергеевича и Наталью Михайловну он увидел на скамейке возле маленького дома. Она первая брала из пачки письма и, быстро прочитывая, то и дело что-то говорила мужу, радуясь всем новостям. Геолог читал медленно и спокойно, так читают деловые бумаги.

Наталья Михайловна увлеклась чтением и не слышала, как Смирнов подошел к ним. Вадим Сергеевич сказал:

— Извините… Семейными делами занялись. Письма у нас такая редкость…

Наталья Михайловна посмотрела на журналиста и счастливо рассмеялась.

— Ты только подумай! — воскликнула она, обращаясь к мужу. — Татьянка уже рассуждает, что такое долг человека. — Она подняла лицо и посмотрела на Смирнова. — Ребята в этом возрасте так быстро растут, так взрослеют, что просто удивительно. — Она опять рассмеялась. — Сейчас будем ужинать, вот только чай закипит. А потом уложим вас отдыхать.

— Да я не устал, — возразил Смирнов.

— Как же это не устали… Такая длинная дорога… Дима, он вчера утром вылетел из Москвы, а сегодня уже у нас.

Очевидно, ее больше всего поражало, что менее двух суток назад Смирнов еще был в Москве.

Смирнов сел рядом с геологом. «Чудно хороша, — подумал он о женщине. — Такие должны любить ребячью возню и вообще радоваться всем проявлениям детского характера». Геолог казался суховатым, сдержанным человеком, и журналист не знал, как надо вести себя с ним. Но, такие разные, они нравились ему оба.

— Надо тебе все же к Татьянке съездить, — произнес вполголоса Вадим Сергеевич, откладывая в сторону еще одно прочитанное письмо.

Наталья Михайловна быстро взглянула на него, брови ее чуть приметно сдвинулись, и она сразу же опустила голову.

— Это уже просто скучно слушать, — беспечным тоном произнесла она.

— А мне скучно повторять, — в голосе геолога зазвучало раздражение.

— Мы еще успеем об этом поговорить, — миролюбиво заметила она и, отдав ему последнее письмо, поднялась и направилась к дому. На крылечке она остановилась. — Сергей! — крикнула она звонко, словно ей было приятно, нарушить тишину вечера. — Почему костер тухнет?

— А вот сейчас разгорится, — откликнулся ей кто-то у костра.

Женщина вошла в дом.

Геолог, покончив с письмами, теперь шуршал газетами, а Смирнов смотрел, как сгущаются сумерки, на огонь костра, на дым, тянувшийся над водой, на людей, озаренных пламенем, и испытывал удивительное наслаждение от близости к этим людям.

— Вы к нам надолго? — спросил геолог, откладывая газету: стало темно. Спросил он скорее из вежливости, чем из любопытства.

— До утра. Хочу с вашим почтарем объехать все поисковые партии. А хорошо у вас тут!