Звездная ведьма

И едва не столкнулась с императором.

Жульетт встала с тюфяка и повернулась лицом к восходящему солнцу. Мир вокруг спал, энвинские солдаты тоже. Они разбили лагерь очень поздно, поэтому она не хотела будить людей в такую рань. Поездка получилась долгой, и все нуждались в отдыхе.

И пока ещё можно было не спешить. Сейчас её присутствие в Арсизе ненужно.

Рин проснулся и положил руку на округлившийся живот жены, прикрытый золотым шёлком. Носить золотые платья, указывающие на её статус, было не только королевской привилегией, но и обязанностью. Это не доставляло никаких трудностей, поскольку в платьях имелось достаточно разрезов, а у некоторых вообще отсутствовали рукава, что позволяло коже дышать. Жульетт, подобно всем энвинцам, быстро перестала мёрзнуть и возненавидела сковывающую одежду, которую проносила большую часть жизни.

Жульетт раздалась в животе быстрее, чем предполагала, но зачиная ребёнка, ещё не знала, что в отличие от обычных женщин, беременности королевы Энвина длились гораздо меньше девяти месяцев.

Примерно через полтора месяца Жульетт родит дочь, которая однажды сменит мать и взойдёт на трон Энвина.

— Сегодня полнолуние, — сказал Рин, поцеловав её в плечо.

— Да, я знаю. — Следующие три ночи энвинцам предстоит превращаться в волков. Это значительно замедлит продвижение отряда, а также станет их последним превращением, поскольку они слишком далеко отошли от гор и города, питавших магическую силу оборотней.

— Я нужна Айседоре, — добавила Жульетт. — Сестра такая сильная, и я никогда раньше не ощущала в ней потребность в поддержке. Не хочу её подвести.

— Не подведёшь.

Она не разделяла его уверенности. Как всегда, там где дело касалось близких ей людей, видения будущего не радовали чёткостью.

Пока они любовались восходом, к ним присоединился отец Жульетт, с которым она познакомилась совсем недавно.

— Меня не заботит, король ты или нет, — грубо заявил Кей, — убери руки от моей дочери.

Рин оказался восхитительно сдержанным и не обижался на резкость своего тестя. Более того, уже начал к нему привыкать.

— Не сейчас, — без гнева ответил он.

Кей лишь фыркнул и сел рядом.

— Это не наше сражение, дочь, — со своей обычной прямотой высказался он. — Энвинцы не ссорились ни с императором, ни с мятежниками. Меня не интересует, кто сидит на троне Каламбьяна, и тебя не должно.

— Мы сражаемся не за трон, а за моих сестёр.

— Сводных сестёр, — буркнул Кей.

— Сестёр, — настойчиво повторила Жульетт.

Кей пробормотал что-то неразборчивое.

— Моя мать тебя хоть немного интересовала? — спросила она.

Кей резко повернул голову и пронзил Жульетт взглядом почти столь же золотых глаз, как её собственные. Он был суровым энвинцем, который оставил город и выбрал жизнь отшельника в горах.

— Разумеется! Она не была моей парой, но если бы я ничего не чувствовал, то никогда не разделил бы с ней постель. Ты знаешь, что энвинцы так не поступают.

Кей никогда не рассказывал ни своей новообретённой дочери, ни кому-либо ещё, что в ночь, когда была зачата Жульетт, Люсинда Файн наложила чары, благодаря которым стала выглядеть и говорить как погибшая пара Кея. Ведьма не обманывала его, он прекрасно знал, что под ним лежит не жена, но получил утешение, в котором тогда так нуждался. В некотором смысле Люсинда той ночью спасла Кея. И если бы не дар видения, Жульетт никогда не узнала бы правду о случившемся.

— Да, я знаю, что энвинцы так не поступают, — нежно согласилась она. — И теперь у тебя появилась возможность отблагодарить Люсинду Файн за рождение твоего ребёнка и доказать, что ты действительно заботился о ней, вступив в битву ради её дочерей. Всех дочерей.

Ему не понравилось такое заявление, но он не возразил. Во всяком случае, пока. Кей встал, посмотрел на Рина и снова нахмурился.

— Ты можешь не лапать её хотя бы пару минут?

— Не могу, — искренне признался Рин.

Жульетт прислонилась к мужу и опустила руку на живот, в котором рос их ребёнок.

— У нас совсем мало времени, — сказала она, когда отец ушёл. В ослепительном видении ей открылось, что проклятие будет снято, и оно не заберёт Рина и Кейна у любивших их женщин Файн. Тем не менее, будущее было весьма восприимчиво к переменам. Неправильно принятые решения могли его изменить.

— Но мы успеем? — спросил Рин.

Жульетт почувствовала предупреждающее покалывание и слегка вздрогнула.

— Не знаю.

8 глава

На один долгий, безмолвный момент ведьма затаила дыхание.

Себастьен наклонился к ней поближе. Айседора выглядела взъерошенной, некогда бледные щёки горели.

— Ты соображаешь, что творишь?

— То, что вы просили... приказали мне сделать, мой господин.

Его накрыло мощной волной гнева.

— Я велел тебе стать доступной для нашего гостя во всех отношениях, а не показывать секретные ходы дворца.

Ведьма и сама не должна была о них знать. Рассказать ей про скрытые коридоры могла только Лиана — вот ещё одна тайна, объединявшая этих двух женщин.

— Устроенный для заезжего сановника тур по секретным коридорам считается изменой и, несомненно, заслуживает серьёзного наказания.

Смерти. Тринадцатого уровня. Заключения.

Айседора побледнела.

— Вы просили меня не только лечь с капитаном Хеном, но также завоевать его доверие и запоминать, что он говорит. Или я ошибаюсь?

— Нет.

— Я не могу заслужить доверие, придя к мужчине в кровать в роли обычной наложницы, которую вы попросили меня изображать.

На первом уровне храбрость Айседоры могла стать очень опасной чертой. И всё же Себастьен невольно восхищался её глупой отвагой.

— Что ты успела узнать?

Она снова немного помедлила, раздумывая над ответом.

— Мне пока не представилась возможность поискать что-нибудь полезное. Прежде, чем настолько осмелеть, необходимо заслужить доверие капитана.

— Уверен, ты можешь поделиться со мной хоть какой-нибудь информацией и оправдать своё дальнейшее существование. — Айседора Файн не походила на других женщин, и в отличие от них никогда не позволяла эмоциям отразиться у себя на лице. Она была борцом, и Себастьена беспокоило, что он не может выяснить её самые сокровенные мысли, просто посмотрев в глаза. Страх, планируемое предательство, счастье, правду. Он не видел ничего.

— Пока я могу рассказать лишь о его характере, — сказала Айседора. — Капитан Хен неизменно честен. Кажется, ему чужды интриги и обман. Политике он предпочитает жестокую правду клинка. Лукан Хен произвёл на меня впечатление человека слова. Если он даст вам обещание, то не нарушит его.