Звездный час адвоката

Больше ничего для Дианы она сделать не могла. Не стоило же ей вступать в полемику по поводу правомерности деления литературы на женскую и мужскую? Зал судебных заседаний – это не студия для проведения захватывающего ток-шоу.

– Государственный обвинитель, поближе к делу! – попросил судья.

– Хорошо, Ваша честь! Подскажите, свидетель, а вы знаете, кому были посвящены романы Данилевской?

– Разумеется, Ольге Крапивиной, – пожал плечами инструктор. – Об этом все знают. Говорят, они даже были подругами.

– Вас это удивляет? Ну, то, что они были подругами?

Спортсмен утвердительно качнул головой:

– Вот только дружбы я никакой не заметил. Скорее, наоборот…

– Что вы имеете в виду? Поясните.

– Когда в лагерь прибыла Диана Данилевская, как-то все сразу же решили, что с ней будет заниматься ее подруга, то есть Ольга. Многие ведь читали романы Дианы и смотрели ее интервью по телевизору. Крапивина нам когда-то даже книги с ее автографом раздавала. В общем, для всех нас Диана Данилевская была фигурой известной, чуть ли не родственницей Крапивиной. Каково же было наше удивление, когда подруги, встретившись на узкой тропке, не только не бросились в объятия друг друга, но и прошли мимо, не поздоровавшись. Только Ольга сплюнула и сквозь зубы пробормотала что-то вроде того: «Приперлась!»

– Как Крапивина объяснила свое нежелание заниматься с Данилевской?

Инструктор поднял плечи:

– А тут и объяснять было ничего не нужно. Ольга еще на планерке сказала мне, что Данилевскую переводит в мою группу. Я спросил: «Может, тебе с ней будет удобнее? Все-таки подруга». А она возьми да и ответь: «Никакая она мне не подруга! И вообще, не твоего ума дело. Поступай, как говорят». Крапивина у нас была непререкаемым авторитетом, но эта ее внезапная вспышка не осталась незамеченной. Помню, увидев наши недоуменные взгляды, она еще так нервно рассмеялась: «От любви до ненависти – один шаг».

– Так, и кто же кого ненавидел?

– По-моему, обе. Они не общались, обходили друг друга стороной. А когда кто-то из ребят попросил у Ольги книжку Данилевской, она резко ответила: «Я не читаю сентиментальную литературу!» Диана была не лучше. Она избегала общества Крапивиной, и мы все гадали, зачем она вообще приехала в лагерь.

– Каковы были успехи Данилевской в скалолазании?

– Признаться, не очень, – сказал свидетель, бросив быстрый взгляд на скамью подсудимых. – Несмотря на то, что Диана занималась с «чайниками», где задания были элементарными и не требующими большой физической подготовки и выносливости, она еле успевала за группой. Мы работали на трассах для новичков, где опоры для ног надежны и есть хорошие зацепки для рук. Пока другие спортсмены осваивали простейшие движения и приемы, она частенько сидела у подножия скалы, вперив взгляд в пространство. У меня возникли сомнения, что она вообще желает заниматься этим. «Диана, – говорил я. – В каких облаках вы витаете? Я просто боюсь, что вы получите травму, если будете думать о сюжете очередной книги во время восхождения». – «Вы думаете, я приехала сюда ради книги?» – спросила она меня с какой-то странной улыбкой. «Конечно. Ради чего же еще?» – «Да так. Хотела разобраться в жизни», – ответила она уклончиво.

– Ну а что же Крапивина?

– А Крапивина делала вид, что Данилевской не существует в принципе. Днем она возилась со своими учениками, вечерами пела песни у костра. Помнится, я хотел ей рассказать, как обстоят дела с тренировками у Дианы, но она резко меня оборвала: «Ни она сама, ни ее успехи меня абсолютно не волнуют, ты понял?» Я кивнул. Что я мог еще сказать?

– Что случилось, когда Крапивина погибла?

– Мы все были ошеломлены. Честно говорю, мы были в шоке и не могли отнестись к делу с холодной головой. У всех был один и тот же вопрос: «Как такое могло произойти?» Конечно, тогда мы даже не думали об убийстве.

– Предполагали вы тогда, что убийство совершила Данилевская?

– Протест, Ваша честь! Обвинитель просит свидетеля дать ответ, исходя из его предположений, – Дубровская была настроена решительно.

– Защитник прав. Перефразируйте вопрос.

– Знали ли вы, кто был виновником гибели Крапивиной?

– Протест, Ваша честь! Комментарий тот же. Свидетель не был очевидцем преступления и может излагать суду только догадки.

– Защитник, ваша мысль понятна. Но я позволю свидетелю выразить свои соображения насчет вероятности несчастного случая, произошедшего с известной спортсменкой.

– Это не был несчастный случай, Ваша честь, – глухо заметил свидетель. – Такая крутая профессионалка, как Крапивина, не могла свалиться с той детской горки, на которую она якобы забиралась. Она вообще никуда не забиралась. Ее просто столкнули.

– Почему вы так решили?

– У Ольги был с собой мешочек с магнезией, которой она обрабатывала руки перед восхождением.

– Верно, этот мешочек был обнаружен на месте происшествия, – поспешил поддакнуть прокурор.

– Так вот, руки мертвой Ольги были чистыми. Без свежих царапин, ссадин и следов порошка. Я знаю это. Я сам видел это на месте происшествия. Значит, она не забиралась на скалу.

– Верно! – поспешно поднялся прокурор. – Показания свидетеля подтверждаются протоколом осмотра трупа и результатами биологической экспертизы, проведенной по изучению подногтевого содержимого Крапивиной. Никаких следов магнезии!

– Мы изучим данные экспертиз после допросов свидетелей, – пообещал судья. – Скажите, свидетель, может быть, вам известны причины, по которым Крапивина могла свести счеты с жизнью?

– Самоубийство?! – удивился свидетель. – Нет, Ваша честь! О таких причинах я не знаю, но полагаю, что их и быть не могло. Крапивина была стойкой, как оловянный солдатик. Это была цельная и очень сильная натура.

– Благодарю за ответ. Больше вопросов не имею.

– Свидетель, опишите Данилевскую, – попросила Дубровская. Настала ее очередь.

Инструктор проглотил слюну.

– В смысле, внешне?

– Нет, конечно. Какова ее внешность, мы без труда можем заметить сами. Но вот характер… Не зря говорят, чужая душа – потемки. Так какая она, Диана Данилевская?

– Она? – свидетель пожал плечами, чувствуя себя неловко. – Да, в общем-то, неплохая женщина, как мне тогда казалось. Спокойная, даже немного флегматичная, очень задумчивая. Я бы сказал, не от мира сего. По-моему, она была чем-то опечалена. Словно приходила в себя после тяжелой утраты. А, может, она всегда была такой. Писатели – они же, знаете, не такие, как все.

– Могли ли вы назвать поведение Дианы агрессивным?

– Помилуй боже! Нет, конечно.

– Слышали ли вы от нее грубые слова?

– Нет.

– Слышали ли угрозы в адрес Крапивиной?

– Нет.

– Были ли свидетелем их ссор или драк?

– Нет. О чем вы говорите!

– Как вела себя Данилевская, когда Крапивина позволила себе вслух выразить неудовольствие по поводу появления Дианы в лагере?

– Никак. Просто прошла мимо.

– Вы упомянули несколько случаев, когда Крапивина нелестно отозвалась об их дружбе с Дианой. Позволяла ли себе Данилевская что-то подобное?

– Ну, я не слышал, но, может быть…

– Отвечайте на вопрос! Какие фразы произносила при вас Диана?

– Она ничего не говорила.

– Значит, о том, что дружба между девушками пошла врозь, вам говорила только Ольга?

– В общем, да.

– Благодарю. А теперь опишите, будьте добры, характер Крапивиной.

– Ольга, – замялся инструктор. – Она была такая… Решительная, словом. Даже чересчур. Крапивина больше походила на мужчину. Да, честно говоря, я никогда не ощущал ее женщиной. Для меня она была чем-то недосягаемым, как горная вершина…