Звездный дождь

– Не знаю, – наконец выговорил Тир. – Но вот наш гость, похоже, нас обоих относит к этой малопочетной группе… И кого же это ты вылечил, Клод? Проверим?

Он подбросил браслет на ладони и защелкнул на своей руке.

Застыл.

Пошатнулся… Расширенные глаза словно вобрали в себя всю съежившуюся серую фигуру… Клод сделал шаг, готовясь помочь, но алтиец быстро покачал головой: не надо. Все в порядке. Злиш побери. Все в порядке…

Просто… Просто он увидел "серого" по-другому.

Когда-то давно, еще мальчишкой, Тир подсмотрел, как работает художник, готовясь нарисовать портрет герцога. И здорово удивился, когда художник вместо четкого рисунка начал набрасывать на листе сетку из линий. Линии скрещивались и расходились, и совсем не сразу их них выступили фигура… плечи… голова… Вот так и сейчас. Тело мага словно было вписано, заковано в какую-то странную сетку. Ниже пояса – редкую, а от ребер и выше линии сплетались все гуще… А голова вообще была в каком-то… ну, кружеве. Темном…

Кружево было слегка нечетким, размытым… нет, просто двойным – будто кто-то вышивал черной нитью по прочерченному золотом рисунку. И там, где золото свивалось в "цветок", поверх был наложен другой узор, почти повторяющий основу, но какой-то иной. Будто… будто на одуванчик влез громадный паук, вцепился лапами, почти перекрыв желтизну. Это что? Это так действует ошейник?

Неудивительно, что у магов под контролем больше не развивается магия. Это невозможно…

И он боялся. Тир почувствовал это буквально кожей. Безымянный маг, такой неприметный на вид, внутри виделся как вихрь из страха, отчаяния и обиды.

Обиды?..

Он хотел…

– И я б на твоем месте был пооткровенней, парень, – Дан наклонился над магом и выдохнул ему в ухо. – И побыстрей.

Безымянный замер.

Пушинка… пушинка… маленькие кусочки времени одна за другой сгорали на огне Времени, и все ждали…

Казалось, он что-то хочет сказать. Сказать, попросить, объяснить хоть что-нибудь. Что он готов нарушить это молчание, что контроль орденских уродов все-таки не смог до конца уничтожить в нем человека.

Но миг миновал бесплодно.

Губы мага дрогнули, но так и не промолвили ни слова. Серые глаза остановились на браслете Тира… и погасли. И он безнадежно ссутулился, снова безразлично уставившись в ковер из пиштовых иголок…

Тир и Дан обменялись взглядами. Дан – вопросительным, Тир – таким, будто у него болели все зубы разом.

– Без толку. И хотел бы что-то объяснить – не смог. Такое впечатление, что он разучился говорить.

– Ну да. Ордену его разговоры ни к чему, им другое подавай. – Дан задумчиво грыз иголку.

Горькая… а мысли и того хуже. Без толку это. Нет в них этого… беспощадности нет. Орденец бы попался, так с тем разговор короткий. А тут этот… все равно что больной. Что с него возьмешь.

И куда его денешь.

Придется как и прежде, таскать с собой и присматривать за этой живой огонь-вазой.

– К Злишам эту мерзость, – рука Тира чуть дрогнула, но браслет запястья он стащил быстро и решительно. – Поймаю орденца – тогда и нацеплю.

– Орденца? – не понял Клод. – Орденцы не маги.

– Ему нацеплю! – Тир швырнул браслет в мешок. – На… – и добавил такой вариант размещения браслета, что Латка поперхнулась, а Марита замерла с открытым ртом. Дан нервно хохотнул. Клод неуверенно присоединился, разряжая скопившееся на поляне напряжение… Тир сверкнул глазами, но махнул рукой и рассмеялся. Хихикнула нерешительно Лата… спустя пару пушинок будущая Звезда хохотала.

Они смеялись, не подозревая, что с этой пушинки им не расстаться. Не зная, что именно сейчас, решив пощадить пленного мага, они только что выбрали свою судьбу… а заодно и мира на ближайшие тридцать семь лет. Не видели и не поняли бы, почему раненый дракон в своем шалаше облегченно вздохнул, и на потрескавшихся губах проступила улыбка.

Ведь они не знали истории и не ведали, что дважды всходила над миром и злая Звезда…

Еду все-таки удалось спасти, хоть каша безнадежно переварилась. Но есть ее было некому. Парни таки ушли досыпать, велев разбудить себя к обеду. Явился кот, обнаружил, что пропустил что-то интересное, и в утешение попытался утащить колбаску. Марита немножко покрутилась возле костра, но ее здорово нервировал ненормальный "цветочек", и она сгинула на ручей, как ни странно, прихватив за собой покорного безымянного. Сказала, что присмотрит.

Бедный маг.

Обижаться на него у девушки не получалось. Наоборот… жалко было. Может, если с ним почаще разговаривать, он научится…

Ой, ну вот чем заняться? Завтрак готов, к обеду все есть, одежка перестирана и сохнет, в шалашах все чисто…о! взгляд Латки наткнулся на мокрые штаны Тира.

Ага… где-то у нее была лишняя юбка и нитки с иголками.

Стимий и Син вернулись как-то незаметно. Вот только что никогошеньки не было. А стоило только отвернуться – и у костра уже стоит Стимий, пробуя переваренную кашу.

– Пока ходили, только и мечтал, как вернусь и попробую твоей стряпни, усмехнулся он. – Где все?

– Тут… – Дан вылез из шалаша, протирая заспанные глаза, и замер. – А это кто?

– А вот и мы! – объявила Марита, ведя за руку худого светловолосого мужчину – довольно симпатичного, только худого слишком в лохмотьях… – Ну как?

Это кто еще? Лохмотья на нем какие-то знакомые. И куда она девала безымянного? О-ой… Безымянный? Это?

– С ума сойти! Сестренка, ты что с ним сотворила?

– Постригла, – как ни странно, Марита не обиделась на "сестренку", наоборот, фиалковые глаза довольно блестели. – Умыла как следует. Каждый должен стремиться к должному виду, и…

– Дан, ты не брал мои штаны? – послышалось из шалаша.

Ой!

– Твои штаны у входа! – крикнула Латка. – Сложенные…

– Это не мои!

– Ну… теперь твои…

– Так, пушинку, – Стимий с удивлением переводил взгляд с одного на другого. – Что тут было, пока мы гуляли по лесам?