Звездный Июль

Чего он добивался?

Хотел отомстить?

Конечно, мы вели себя жестоко. И я тоже, хотя никогда не была зачинщицей травли.

Но мы же были детьми!

А он отказывался быть таким, как все нормальные люди!

Он и стал не как все нормальные люди.

Он стал звездой.

Только, Ливва, при чём здесь я?

Можно, я буду просто работать, и никто не будет меня трогать, соблазнять, зельями травить? Я не собираюсь не во что вмешиваться, никому мешать. Я больше не буду ни над кем смеяться, даже в душе, за то, что они не такие я. Пусть идут своим путём. В конце концов, мой-то оказался не самым удачным.

Пусть им повезёт больше: найти друзей, свой дом, своё дело. Свою семью, где им будут рады. Любимого человека, который ответит взаимностью.

Последнее – это уже излишество.

Но кому-то же должно повезти?

Я набрала полную грудь воздуха и выдохнула.

Я должна поговорить с Крисом!

Пусть сам скажет, чего он от меня хочет. А то я ногти до локтей сгрызу от неопределённости.

А я даже не помню, как его зовут. Но точно не Крис Хогер. Это имя совершенно точно никак не отзывалось в памяти. Я могла не помнить. Но узнала бы наверняка.

Только прозвище. Ливва, какой стыд!

Я заглянула в ванную. В горизонтальном зеркале отражалась моя комната. Во всяком случае, маэстро не в ванной. Хотя это бы дало мне повод, чтобы оттянуть неизбежное. Я поправила причёску и направилась в соседнюю комнату.

Постучала.

Ещё раз постучала.

Дёрнула дверь на себя.

Она была заперта.

Видимо, господин Фуфлик изволят спать после принятия оздоровительных процедур с госпожой Спок!

Я чудом сдержалась, чтобы не пнуть дверь.

Во-первых, дверь не виновата.

Во-вторых, я пообещала себе, что не буду смеяться на тех, кто живёт не так, как я того хочу.

Но не злиться-то я не обещала!

Я ещё раз выдохнула и пошла к себе. Буду составлять график встреч маэстро! Сегодня мне нечем оправдаться.

К сожалению, оказалось, что относиться к приглашениям на утренний круассан без желчи стало ещё сложнее, чем до обещания себе быть великодушной и милосердной. Видимо, рождённый злобным добрым быть не может. В какой-то момент я поймала себя на том, что вот-вот порву эти приглашения к махловым псам.

Наверное, я просто проголодалась. Привела себя в порядок и постучалась в соседнюю комнату – чтобы два раза не вставать. Но, похоже, господин Хогер не слишком усердствовал с госпожой Спот, потому что голода не испытывал. На стук никто не ответил.

Но мой желудок работал по своим часам и требовал завтрака. Я спустилась вниз и обнаружила дворецкого. Он уверил, что распорядится накрыть мне завтрак в столовой и уверил, что ждать никого не нужно. После концерта господа встают в разное время. А обедать он меня пригласит.

Я позавтракала. Однако необходимость выяснения отношений с Хогером выжигала меня изнутри, мешая наслаждаться отличной кухней. Завершив трапезу, я всё же спросила у Томаса, во сколько обычно встаёт хозяин дома в такие дни. Тот ответил, что господин давно встал, работает в студии и велел его не беспокоить.

Ну конечно! Он же занят очень важным делом, и ему нет никакого дела до моих проблем! Как это по-мужски!

Я ушла страдать к себе в комнату и специально выбрала на неделю встречи с богатыми старушками и самые скучные рауты.

Чтобы страдать не только мне.

Вооружившись карточками, я решила, что это достаточный повод нарушить уединение маэстро. Но когда я подошла к двери, решимость оставила меня. Постояв с занесённой рукой, я осознала, что не могу заставить себя постучать. Вдруг он там творит свои произведения! А я со своими глупостями!

Я решила: если заперто, то стучать не буду. Потянула дверь. И она неожиданно легко открылась.

– Кто там? – недовольно спросил Крис.

Теперь бежать было совсем уже глупо, и я вошла.

– Доброе утро! – начала я с радостной улыбкой, подбадривая себя.

Ничего страшного. Мы просто поговорим. От разговоров ещё никто не умер.

После – да, бывало. Но это уж потом.

Хогер обнаружился на корточках возле одного из своих инструментов - пауко-арфы, которую я видела на концерте.

– Доброе утро, Грейс, - устало выдохнул он.

И замолчал.

Мог бы и спросить меня о чём-нибудь!

Заговорить о главном оказалось неожиданно сложно.

– А чем вы заняты? – задала я очень глупый вопрос.

– Пытаюсь починить. – Маэстро указал рукой на своё детище. Если люди не врут, и оркестр он создал сам.

– Да? А в чём проблема? – Во мне взыграл профессиональный интерес.

– Заедает… - Тут Крис оживился, и стал рассказывать, что именно и когда заедает, и что несколько раз на концерте он был готов сквозь сцену провалиться, когда арфоид, как его называл создатель, выдал не те ноты.

Я сочувственно кивала, хотя не заметила ни фальшивых нот, ни переживаний Криса по этому поводу. Я так и сказала. Он ответил, что я слишком снисходительна. Расспросив, как действует инструмент, и кое-что прикрутила магией. Заодно заметила ещё одно слабое, на мой взгляд, место и предложила подправить его.

Хогер с радостью согласился и сразу проверил работоспособность агрегата магическим кристаллом. Не знаю, случайно или нет, но это была музыка к последней песне на концерте, о «ненавижу и люблю». На мой вкус, сыграно было идеально.

А то, что у меня все внутренности переворачивались от близости молчаливого Криса, это уже к делу не относится.

Последний звук завяз в напряжённой тишине.

– Я хотела… - начала я, и одновременно Крис произнёс:

– Я хотел…

И мы оба закончили:

– …поговорить.

– Ты первая, - тут же сориентировался маэстро. А ведь мог как мужчина взять самое сложное на себя.

Впрочем, ещё неизвестно, о чём он хотел поговорить. Может, не о том, что я бы хотела услышать. И он ещё передумает после моих слов.

– Когда поменял имя? – заговорила я после паузы.

– Когда ты меня узнала? – задал он встречный вопрос.

Я вздохнула:

– Если честно, то только сегодня. И то не совсем сама. Я нечаянно услышала разговор Донована, и это подтолкнуло меня в нужном направлении. – Было бы неплохо уведомить Криса о помыслах и замыслах его концертного директора, но это не лучшее начало сложного разговора. – Мне очень стыдно.