Звездный Июль

Я словно вновь впал в подростковый возраст с его бессонными ночами и безумными фантазиями. Тогда Грейс Хоуп казалась мне недостижимой мечтой. Далёкой и прекрасной, как сказочная фея.

Позже я решил, что она совсем не фея. И даже наоборот – подлая Махлова прислужница из подземного царства. Но это ничего не изменило. Грейс оставалась моим наваждением.

Личным проклятьем.

Пока была не со мной.

А теперь, когда она очутилась рядом, я с ужасом думал: смогу ли я вынести столько свалившегося на меня счастья?

Но я сильный.

Я тренировался быть сильным с самой школы.

Думаю, должен справиться.

Когда в юности я наблюдал за Грейс Хоуп, она представлялась мне несокрушимой, словно отлитой из стали. Бескомпромиссной и целеустремлённой, как паровоз на полном ходу. Она восхищала теми качествами, к которым я стремился сам. Я соревновался с нею. Ненавидел себя за свою слабость и вновь рвался в бой.

Но если вдуматься, с кем я боролся на самом деле? Ведь я никогда не знал саму Грейс. И то, что внутри, под латами обнаружилась страстная, отчаянная, но чистая и ранимая девушка, стало для меня неожиданным открытием.

Я непозволительно просчитался, поверив детективу. И это лишало меня надежд на быстрое развитие событий. Розалинда Спот, оказавшаяся охотницей за интервью, немного помогла в той непростой ситуации, в которую я себя загнал. Но острые грани задетой гордости всё ещё торчали из Грейс во все стороны. Я даже предположить не мог, что за всё время никто не мог не только растопить ледяное сердце Снежной Королевы, но и заставить её вкусить плотских радостей. Потому что… где у них были глаза? Как эти мужчины смогли находиться с нею и удержаться от соблазна?

Меня качало, как на качелях из одной крайности в другую, что на общем запредельном уровне эмоций грозило взрывом.

Словно почувствовав это, после объяснения, которое неожиданно далось мне куда легче, чем я ожидал, Грей перевела разговор на какие-то незначительные мелочи. Она расспрашивала меня об инструментах. О там, сложно ли сочинять песни и где я научился так танцевать. В общем, о том, в чём я чувствовал себя уверенно и комфортно. А потом Томас сообщил, что обед сервирован, и мы пошли в столовую.

– Где вы пропадали всё это время, Грейс? – недовольно встретил нас Мэтт, уже сидевший на своём месте.

– Грейс была у меня в студии, - пояснил я, придвигая ей стул и направляясь к своему.

– И много она там наработала? – не скрывая сарказма, поинтересовался Донован, откровенно намекая на то, чем я хотел заняться с Грейс ночью.

И утром.

И сейчас.

Но, к моему и его сожалению, так и не занялся.

– Очень много. Она починила арфоид, и теперь он работает даже лучше, чем раньше, - заметил я и приступил к трапезе.

– График визитов Криса готов? – Не получив подтверждения гипотезы, Мэтью набросился на Грейс с удвоенной энергией.

– Я никуда сегодня не пойду.

Эти слова вылетели из меня сами собой. Я даже не успел подумать. И только потом понял, что это правда.

Я никуда не хочу идти.

Я хочу отдохнуть. Подумать. Побыть с Грейс, в конце концов. Привыкнуть к новым ощущениям её присутствия в моей жизни. Возможно, что-нибудь посочинять…

Точнее, для того чтобы сочинять, нужно было время, чтобы осмыслить свои чувства, если так можно выразиться.

– Ну конечно, после сегодняшних откровений … - Последнее слово сочилось ядом.

То, что Донован отчитывал меня перед Грейс как какого мальчишку, болезненно отдавалось по самолюбию. И сейчас он играл с огнём, учитывая нестабильность моего эмоционального состояния.

– Если ты чем-то недоволен, давай обсудим после обеда. – Мне очень хотелось выпустить сейчас свои эмоции, но чего я не умел, так это транслировать их направленно. А Грейс они совершенно ни к чему. Но вложить предупреждение во взгляд и интонации мне никто не мешал.

Мэтт оскорблённо поджал губы куриной гузкой и набросился с ножом на отбивную, словно это был я.

Или Грейс.

Недовольство неприятеля распространилось по столовой, как срамные газы, отравив трапезу, которая изначально обещала стать приятной. Тяжёлое молчание повисло над столом.

– Большое спасибо, было очень вкусно. – Грейс быстро расправилась со своим блюдом и поднялась из-за стола. – Я, с вашего позволения, пойду к себе. Мне действительно стоит заняться корреспонденцией.

– …Которую сегодня и шлют и шлют, и шлют и шлют… С чего-бы это? – Лицо Донована исказилось от желчи, которой были наполнены его слова. Словно его самого коробило от горечи.

– А как же десерт?

– Вдруг потолстеет? – вновь не удержался Мэтт, которого буквально несло.

– Благодарю, послушаюсь совета господина Донована. – Грейс с показной почтительностью сделала книксен и, коротко улыбнувшись мне на прощанье, покинула столовую.

Я сделал знак Томасу, и тот вышел из столовой, закрыв за собой дверь.

– Почему ты изначально так категорически против неё настроен? – поинтересовался я Мэтью, отложив столовые приборы.

– Потому что эта девица ужасно на тебя действует! У тебя рядом с нею отключаются мозги.
– Он выразительно постучал себя пол лбу. – Чем ты думал, когда давал сегодняшнее интервью?

– А что не так с интервью?

– Всё, всё не так! Ты хотя бы понимаешь, на чём строится твоя популярность?! – Донован даже привстал со стула.

– Осмелюсь предположить, на том, что я неплохо пою и обладаю уникальным талантом. – Я позволил себе ухмылку и распылил капельку раздражения.

– Ты вообще ничего не понимаешь в делах! Кому нужен твой талант без подходящей упаковки? Запомни: тебя идут слушать не потому, что ты такой замечательный, а потому что это модно! А чтобы было «модно», нужно вложить массу усилий в правильных людей, к мнению которых прислушаются, в нужные слухи и мнения, в подходящие события, которые будут обсуждать! Ты всегда должен быть на слуху и на виду! Конечно, ты об этом не задумываешься. Тебе нет дела до того, как много я для тебя делаю. А потом появляется какая-то непонятная девица, и ты готов разрушить всё, что было с таким трудом построено! – Мэтт продолжал вываливать на меня претензии. – Конечно! Пока ты был никем, ты был нужен только мне! В тебя верил только я! А теперь, когда ты достиг с моей помощью таких высот, она вцепилась в тебя как пиявка, и будет сосать, сосать… - Он презрительно скривился.