Звездный Июль

– А когда вы познакомились с Мэтью?

– Года через два-три после школы. Я тогда тоже перебрался в столицу и пытался выступать в ресторанах. Тогда у меня уже было несколько инструментоидов. Не таких совершенных, как сейчас, а небольших, которые можно было легко носить с собой. Вот тогда Донован меня приметил и предложить помощь. Стал знакомить с нужными людьми, водить с собою на вечеринки… Ну и так, шаг за шагом…

– То есть вы с ним знакомы уже сколько?.. Лет семь-восемь? – удивилась Грейс.

– Да. И он действительно очень многое для меня сделал. Ему просто на удивление удавалось решать самые сложные проблемы.

Сани встали.

– Приехали! – раздался голос возницы.

– О! Я сейчас, быстро! – пообещала Грейс, выскочила на улицу и поспешила с письмом по первому адресу.

Я смотрел ей вслед.

Разговоры о том, с чего всё началось, будили сложные эмоции. Я был благодарен Мэтту за поддержку. Мы много трудились, чтобы добиться успеха. Я работал, улыбался нужным людям, снова работал до седьмого пота… Но ведь сейчас мне уже не нужно пробиваться! Я уже наверху!

Я всем всё доказал.

Достиг всего, чего хотел.

Получил всё, о чём мечтал.

Могу я наконец просто пожить в своё удовольствие, спокойно занимаясь любимым делом?

Мэтью постоянно твердил, что я – публичная персона, и теперь обязан соответствовать. Неужели я теперь должен до конца жизни прогибаться на потеху публики? Не имея права на выбор, на отдых, на ошибки, на свою личную жизнь?.. Подстраиваясь под требования поклонников и их вкусы в страхе их разочаровать?

В общем-то, пока в моей жизни не было ничего по-настоящему ценного, это не слишком напрягало, потому что всё было одинаково безразлично и работало на общую цель.

Наверное, Донован всё же был прав по поводу Грейс: из-за неё всё изменилось.

И если в том, что она всего лишь играет мной, он тоже прав, это станет для меня болезненным ударом.

– Я уже всё! Я же не заставила себя долго ждать? – Она усаживалась в сани, поправляя худенькое платьишко.

Нужно срочно её одеть!

– Не дольше, чем это было необходимо, - честно ответил я. – Грейс, я тут подумал… и решил добавить тебе работы.

– Да?.. – неуверенно отреагировала она. – А какой?

– Думаю, тебе нужно отвезти не пять, а целых шесть писем!

– А где я возьму шестое письмо?

– А я напишу, - рассмеялся я её непосредственности. – А ты его передашь. Хорошо?

– Конечно, передам, - с готовностью согласилась она.

– А потом мы поедем тебя одевать.

– Но…

– Раз уж Мэтт решил гонять тебя вместо мальчишек-посыльных, то тебе хотя бы нужно одеваться по погоде! – заявил я твёрдо.

– Нет, если ты думаешь, что я буду сейчас упираться и кричать: «Нет, я буду носить это пальто до конца своей жизни», то ты заблуждаешься, - хохотнула она. – Очень приятно, что ты обо мне заботишься, - закончила она тепло.

И я понял, что действительно хочу о ней заботиться. Мне доставляет удовольствие делать ей приятно.

А ехать к графине Кенбери не хочу.

В другой раз.

Сегодня просто не её день.

Когда корреспонденция Мэтта была развезена, мы заехали в художественную лавку, и я выбрал самую милую открытку, которую там же подписал с извинениями и самыми лучшими пожеланиями. После того как она была доставлена по адресу, мы направились к госпоже Одлин, той самой, у которой я заказывал для Грейс «униформу». Красивое, кстати, платьишко получилось. Прямо как я когда-то в школе фантазировал. Когда-нибудь потом нужно будет попросить его надеть.

Для меня.

Расплатившись с извозчиком, я его отпустил. Неизвестно, сколько мы здесь пробудем.

Жозефина Одлин только на вид была неповоротливой каракатицей. А на деле дала бы фору любой молоденькой модистке! У неё нашлось всё, что нужно. И если не у неё, а у товарок, то мне без разницы. Главное, мы получили, всё, что необходимо, в одном месте. Грейс стала счастливой обладательницей шерстяного платья для зимних прогулок, ботиночек на меху и лёгкого, но теплого пальто с лисьим воротником и такой же шапкой. У шапки был хвост, который болтался за спиной, когда Грейс вертела головой. И болтался он очень смешно.

Выходили мы из салона в приподнятом настроении.

Чего не хотелось совершенно – ехать домой. Видеть кислую физиономию Мэтта, слушать его упрёки…

– Давай сходим в кафе? – словно угадав мои мысли, предложила Грейс.

– Я бы с удовольствием. Правда! Но ты представляешь, во что превратиться для меня такое посещение? – фыркнул я.

– А ты артефактами пользоваться не пробовал?

Я изогнул бровь.

– Для изменения внешности?

– Знаешь, я всё больше об узнаваемости заботился, - признался я.

– Значит, теперь с чистой совестью можешь позаботиться о неузнаваемости, - подмигнула Грейс.
– Вчера госпожа Спот, кстати, очень удачно использовала маскарадус, чтобы подправить свой образ. Стоит, конечно, такое изобретение не очень дёшево… Зато лицо всегда можно подправить по своему вкусу. Задать любые параметры, - увещевала она.

– Так его же где-то искать нужно!

– Уверена, что в окр у ге достаточно артефакторных лавок. Но если ты не хочешь светить факт покупки, думаю, госпожа Одлин достаточно предприимчива, чтобы раздобыть тебе его за каких-нибудь четверть часа.

Она не ошиблась.

Через пятнадцать минут я уже примерял у зеркала свой новый облик, и Грейс, посмеиваясь, меняла умелыми пальчиками настройки артефакта, удлиняя мне нос, взлохмачивая брови, надувая губы… Насмеявшись вдоволь, мы обошлись без кардинальных изменений: чуть изменили форму лица, утяжелили челюсть, опустили брови и высветлили волосы, которые собрали в простой хвост. Несмотря на незначительные изменения, я определённо не узнал своё отражение.

Потом мы гуляли.

Это было так удивительно – просто гулять, не боясь быть замученным вопросом, в курсе ли я, что очень похож на Криса Хогера. Или выслушиванием откровений случайной прохожей о том, какой преданной моей фанаткой она является.

Слава – это прекрасно.

Но незаметность, как оказалось, под настроение ничем не хуже.

Мы заглянули в простенькое кафе. Оно было мне не по статусу, но там обнаружились совершенно изумительные круассаны со сливками.

А потом внезапно выяснилось, что скоро наступит вечер, и пришло время ехать домой.

В повозке я снял амулет, и по отражению в стекле убедился, что моё лицо никуда не делось. Не испортилось под амулетом и не помялось, как уверяла Грейс, посмеиваясь.

Честно говоря, у меня уже давно не было такого приятного дня. Просто приятного и тёплого, несмотря на мороз на улице.