Звездный кадет

– Получается, я в любом случае это расследование не пройду, - Дин пожал плечами.

– А вот это не факт, - Эшфор покачал головой, - мы тоже не ломом деланы. Я найду как тебя прикрыть. Поэтому самая главная наша задача – тянуть время. Ты сам знаешь. Ещё неделя, и Хашбал падёт. Новый Император будет вынужден забыть про свои фантазии. И сосредоточиться на выживании Империи. Державу-то мы отстоим, у меня нет в этом сомнений, хотя и ценой серьёзных потерь…

– Что будут делать чужие, заполучив в руки объект? – спросил Дин.

– Да какая разница? – генерал пожал плечами, - попытаются уничтожить? И флаг им в руки! Хорошо, если так. Значит, наша контрразведка отлично работает, раз у них нет информации о том, как погиб прежний Император.

– А потом – что? – спросил Дин, - расследование? Опала?

– Да, скорее всего, - Эшфор вздохнул, - меня поселят на Тауми. Ты вернёшься к учёбе. Всю историю замнут. А потом поиски ключа рано или поздно возобновятся. Тебя достанут с какого-нибудь дальнего форпоста. Меня, возможно, тоже вытащат с консервации. И тогда мы с тобой будем думать, что делать дальше.

– Звучит неплохо…

– Звучит отлично! Главное теперь безупречно отыграть свои партии, - Эшфор снова улыбнулся. В этой раз его улыбка вышла откровенно хищной.

У корабля, на котором они прибыли на низкую орбиту Хашбала, не было ни имени, ни номера. Зато он обладал высшим приоритетом в кодах доступа имперских систем опознавания. Среди имперского окружения ему было несложно стать невидимым: нужно всего лишь послать соответствующую команду на системы слежения других кораблей. Что Эшфор и сделал.

На взгляд Дина, иметь такую систему – безумие. Враг ведь может до неё добраться, несмотря ни на какие меры предосторожности, и тогда беда. Но генерал был совершенно уверен в её безопасности, хотя и отказывался признаваться – почему.

Они договорились, что приземлятся возле заброшенного космопорта, где Дин когда-то нашёл огромное состояние в пангалактических нотах. Эшфор останется ждать его на месте, за маскировочным полем, припарковавшись на бывшем лётном поле.

Дин высадился ночью.

В заброшенном космопорту ничего не изменилось. Всё та же пыль и серость. Какое-то время он колебался – не спуститься ли на нижний уровень, в бизнес-зал. Вдруг там найдётся ещё что-то интересное? Но потом отказался от этой мысли. Очень уж это место походило на некоторые локации на полигонах внутри симуляции, которые они проходили в Академии. А в какой-то момент ему даже показалось, что за ним наблюдают. Схожее чувство было тогда, когда двойник являлся ему.

В лесу было получше. Знакомая, хоженая тропинка, усыпанная опадающими листьями. В их края давно пришла осень.

По дороге на Дина нахлынули воспоминания. Вроде бы это всё было ещё недавно. Гимназия. Класс. Его фанатичная подготовка к выпускным и вступительным экзаменам. Планы на лето… которого, получается, у него в этом году не было вовсе.

В лесу мало что напоминало о войне. Разве что небо: огромный монитор был отчётливо виден. На время Хашбал приобрёл собственный спутник. Не полноценную луну, конечно – но теперь у планеты было чему серебрить простор по ночам.

Меч сотрёт железо ножен, и душа источит грудь

Вечный пламень невозможен, сердцу нужно отдохнуть…

Строчки сами собой родились в голове. Дин никогда не увлекался поэзией, но тут что-то щелкнуло и невысказанная, странная грусть пролилась словами.

Он понял, что его что-то неудержимо тянет. Мягкая сила, которой можно сопротивляться всю жизнь, делая вид, что её нет. Или же поддаться один-единственный раз. Проверить судьбу. Узнать всё до конца.

В городе война ощущалась куда отчётливее. Дома стояли тёмными. Гражданский транспорт не занимал воздушные трассы. То и дело над головой проносились тёмные военные грузовики и другая пехотная техника.

Раз в несколько минут по системе оповещения (оказывается, она была исправна!) транслировалось объявление металлическим голосом:

«Внимание! Сообщение временной военной администрации Имперской провинции Хашбал. Всем гражданским лицам надлежит занять предписанные убежища после получения приглашения с индексом! Нахождение на улице без уважительной причины является государственным преступлением! Дожидайтесь приглашения по месту проживания!»

Издалека, если не обращать внимание на оповещения, дома выглядели покинутыми. Но, проходя мимо слепых окон, Дин то тут то там замечал неверные отсветы фонариков, пробивающиеся из-за плохо установленной светомаскировки. Где-то слышался приглушённый детский плач.

Это была другая сторона войны, о которой Дин почему-то не думал, мечтая о военных подвигах.

То, что происходило с городами во время десантных операций, было просто статистикой. Цифры потерь. Снижение продуктивности экономики. Время и цена на восстановление.

Дин хорошо знал, что полноценной эвакуации Хашбала не будет.

Самых ценных граждан, конечно же, вывезут: семьи высших чиновников, сколь-нибудь значимые учёные и специалисты. Остальных просто не успеют. Население останется на милость победителя.

Стоит ли верить в то, что пришельцы могут пощадить многочисленных представителей другой расы?

Нет, прецеденты, конечно, были. Существовали даже договоры, по которым между воюющими сторонами после завершения конфликта проводился обмен уцелевшим населением. Но это – в случае обычного конфликта, очередного хозяйственного спора или территориального недоразумения.

То, что происходило сейчас, выходило далеко за рамки обычных вещей.

Он прошёл по своему двору. На детской площадке валялись брошенные игрушки. Домик у песочницы, из старого, выцветшего пластика. Он помнил, как игрался в нём с другими мальчишками. Пацаны любили устраивать клады с разными детскими ценностями: деталями механизмов, пустыми батареями от импульсников времен аншлюса. А потом искать эти клады, как настоящие лазуны.

Сердце щемило.

Тогда, в детстве, всё вокруг казалось большим и каким-то более настоящим, что ли. Эта площадка перед ним была лишь тенью того, что он помнил.

Краем глаза в глубине пластикового домика он уловил какое-то движение. Осторожно подошёл к низенькому дверному проёму. Нагнулся.

В темноте блестели чьи-то большие глаза.

– Тс-с-с… - прошипел пацан лет десяти, и добавил шёпотом: - поймают – пайка лишат!

Дин, кажется, даже его вспомнил. Сын соседей. Как его зовут? Дэн? Тим? Том? Да, точно, Том.