Звездный поход

–  И это вы были таким человеком?
– сказал Кирк.
– Познавшим и создавшим такую красоту? Видевшим, как ваша раса вырывалась из жестокости и варварства, всю вашу громадную жизнь! И все же теперь вы сделаете это с нами?

–  То были цветы моего прошлого. Я держу в руках крапиву настоящего. Я Флинт - и у меня свои нужды.

–  Какие нужды?

–  Вечером я видел… нечто удивительное. Нечто, чего я ждал… для чего трудился. И этому ничто не должно угрожать.

Чувства Райны наконец пробудились к жизни. Теперь они обратятся на меня, в том одиночестве, что я храню.

–  Нет, - раздался голос Райны. Все обернулись.

–  Райна!
– воскликнул в изумлении Флинт.
– И давно ты здесь?

–  Ты не должен делать этого с ними!

–  Должен.
– Рука Флинта неумолимо двинулась к обратно к устройству на поясе.

–  Райна, - сказал Спок.
– что почувствуешь ты к нему, когда нас не станет?

Она не ответила, но недоверие, горе, сильнейшая ненависть в ее лице, обращенном к Флинту, говорили сами за себя.

–  Все чувства связаны, мистер Флинт, - сказал Спок.
– Причините нам вред, и она возненавидит вас.

–  Верните мне мой корабль, - холодно сказал Кирк.
– С нами ваша тайна - в безопасности.

Флинт невозмутимо посмотрел на Кирка. Потом едва заметно пожал плечами; то был человек, которому и раньше приходилось проигрывать сражения. Он снова коснулся пульта управления у себя на поясе.

Колонна света вместе с игрушечной “Дерзостью” поблекла и исчезла.

–  Вот почему вы затягивали переработку риталина, - произнес Кирк тихо, с горечью в голосе.
– Вы понимали, что происходит. Вы держали нас вместе - меня и Райну - поскольку я мог вызвать к жизни ее чувства. Теперь вы собираетесь просто принять у меня должность!

–  Я возьму то, что и так мое… когда она придет ко мне, - сказал Флинт.
– Мы с ней пара, капитан. Одинаково бессмертные. Вы должны забыть ваши чувства в этом отношении, это для вас совершенно невозможно.

–  Невозможно с самого начала, - сказал Кирк с растущей яростью.
– И, тем не менее, вы использовали меня. Я не могу ее любить - но я все же ее люблю! А она любит меня!

Флинт кинулся. Он был стремителен, но Кирк уклонился. Двое бойцов закружились, как звери. Когда Кирк поравнялся со Споком, первый помощник схватил его за руку.

–  Ваши грубые порывы не изменят положения.

–  Тебе не понять! Мы деремся за женщину!

–  Вы - не тот, кем себя сейчас считаете, - сказал Спок, - поскольку и она - не та.

Кирк отступил, показав раскрытые ладони своему противнику.

–  Бессмысленно, мистер Флинт.

–  Я не стану причиной всего этого, - сказала Райна дрожащим, но горячим голосом.
– Не стану! Я выбираю! Я! Куда я хочу идти… что я хочу делать! Я выбираю!

–  Я выбираю за тебя, - сказал Флинт.

–  Больше нет!

–  Райна…

–  Нет. Не приказывай мне. Никто не может мне приказывать!

Кирк посмотрел на нее с трепетом, и Флинт, казалось, испытывает то же самое чувство. Он протянул к ней руку, а она отвернулась. Он медленно опустил руку, не сводя с нее глаз.

–  Она - человек, - сказал Кирк.
– Она - человек, вплоть до последней клетки крови. До последней мысли, надежды, стремления, чувства. Вы и я создали человеческую жизнь… а дух человеческий - свободен. У вас нет права собственности. Она может поступать, как хочет.

–  Ни один человек не побеждал меня, - холодно сказал Флинт.

–  Я не желаю вас побеждать, - устало ответил Кирк.
– Это - не проба сил. Теперь Райна принадлежит самой себе. Она настаивает на своем человеческом Праве выбора - поступать как хочет, думать что хочет, быть кем хочет.

Наконец Флинт измучено кивнул.

–  Я боролся и за это тоже. Что она выбирает?

–  Пойдем со мной, - сказал ей Кирк.

–  Останься, - сказал Флинт.

В ее глазах стояли слезы.

–  Я была не человек, - прошептала она.
– Теперь я люблю… я люблю…

Она медленно двинулась вперед, к двоим ждущим мужчинам. Силы оставили ее. Она сначала споткнулась, а потом неожиданно упала.

Маккой оказался рядом с ней в тот же миг, ища ее пульс. Флинт тоже стал на колени рядом. Маккой медленно покачал головой.

Кирка словно ударили под дых.

–  Что… случилось?
– спросил он.

–  Она любила вас, капитан, - негромко сказал Спок, - и Флинта - как учителя, даже как отца. Прошло недостаточно времени, чтобы укротить ужасающую мощь и противоречия ее вновь обретенных чувств. Она не могла вынести мысли о том, чтобы ранить кого-то из вас. Радость любви сделала ее человеком; муки любви Погубили ее.
– В его голосе послышалась нотка взвешенного обвинения.
– Вы повторили то, на что был способен лишь Бог. Вы сотворили жизнь. Но потом… вы взыскали идеального ответа… которого все еще ждет и сам Создатель.

Флинт склонил голову, он был сломлен.

–  Ты не можешь умереть, мы будем жить вечно… вместе.
– Он зарыдал.
– Райна… дитя мое…

Рука Кирка сама собой легла на его плечо.

***

Кирк сидел за столом в своей каюте, опустошенный, в полумраке предаваясь тягостным мыслям. Дверь открылась и вошел Спок.

–  Спок, - сказал Кирк, не глядя на него.

–  Эпидемия укрощена и более не представляет угрозы. “Дерзость” - на курсе 513 румб семь, как вы приказали.

–  Очень молодой и одинокий мужчина… очень старый и одинокий мужчина… мы сыграли в довольно скверном спектакле, да?
– Он склонил голову.
– Если б я только мог забыть…

Голова его пала на руки. Он уснул. Влетел Маккой.

–  Джим, те показания трикордера по господину Флинту в конце концов увязаны друг с другом. Мафусаил умирает… - Тут он заметил позу Кирка и добавил тихо: - Слава Богу… Наконец-то спит.

–  О чем вы хотели сообщить, доктор?

–  О Флинте. Покинув Землю с ее взаимосвязью полей, в которой он сформировался и с которой был в совершенном равновесии, он пожертвовал бессмертием. Он проживет остаток нормальной человеческой жизни… и умрет.

–  То будет скорбный день для меня. Он знает?

–  Я сам ему сказал. Он собирается посвятить свои последние годы и свои гигантские возможности, чтобы улучшить положение человечества. Кто знает, чего он сможет достичь?

–  Действительно, - сказал Спок.

–  Это все, я думаю. Я скажу Джиму, когда он проснется, а можете и вы.
– Он посмотрел на Кирка с глубоким сочувствием.
– Учитывая долговечность его противника… на самом деле вечный треугольник. Вы не поймете, да, Спок? Я жалею вас больше, чем его. Вы никогда не узнаете, до чего может довести мужчину любовь - до неистовства, до невзгод, до порушенных правил, до отчаянного риска… до славных неудач и до славных побед… потому что слово “любовь” не начертано в ваших книгах.