Звездный поход

–  Конечно… но так не обязательно… только доверяйте..

–  Доверять вам? Естественно. Или, доверять человечеству вознаградить меня? Все, что они дали мне таким образом - Тантал. Этого недостаточно. Я, как никто другой, знаю устройство их мозгов.

От двери послышался шум, и затем Кирк смог увидеть врача-женщину, Лету. Она сказала:

–  Доктор Ноэл пропала. Ее никто не забирал. Она просто исчезла.

Адамс повернулся обратно к панели и нажал переключатель. Луч появился снова и усилился до полной амплитуды. Черепная коробка Кирка, казалось, опустошалась так. как если бы ее опрокинули над дренажной канавой.

–  Где она?

–  Я… не знаю… Боль усилилась.

–  Где она? Отвечай!

Отвечать не было возможности. Он просто не знал, а боль блокировала любой другой ответ, кроме ответа на тот конкретный вопрос, который задавался.

Как бы поняв это, Адамс немного уменьшил интенсивность луча.

–  Куда ты ее послал? С какими инструкциями? ОТВЕЧАЙ!

Боль взлетела до небес, стала просто невообразимой - и в то же мгновение все огни погасли, кроме тусклого аварийного светильника на потолке. Кирк не задержался, чтобы подумать, что могло случиться. Доведенный до неистовства, он действовал, повинуясь рефлексам и тренировке. Через мгновение конвоировавший его врач растянулся на полу, а он держал Лету и Адамса под прицелом все того же фазера.

–  Теперь у вас нет времени, - сказал он.

Установив фазер на “оглушить”, он нажал на спуск. Потом он оказался в коридоре, чувствуя себя, как сплошной комок желания, одиночества и испуга. Он должен был добраться до Хелен; в его мозгу не было больше вообще ничего, кроме белой линии боли оттого, что он предал кого-то, кому ему сказали доверять.

Тусклоглазые, испуганные больные кружили вокруг него, когда он проталкивался к центру комплекса, ища силовую комнату. Он отпихивал их прочь с дороги. Поиск был похож на бесконечный кошмар. Потом каким-то образом он оказался с Хелен, и они целовались.

Не похоже было, что это помогало. Он притянул ее ближе. Она уступила, но безо всякого настоящего желания. Через секунду позади него послышалось знакомое гудение: звук нуль-транспортерной материализации. Потом голос Спока произнес:

–  Капитан Кирк - что такое…

Хелен высвободилась.

–  Он ни при чем. Быстро, Джим, где Адамс?

–  Наверху, - тускло сказал Кирк.
– В лаборатории. Хелен…

–  Позже, Джим. Нам надо спешить.

***

Они нашли Адамса растянувшимся поперек стола. Аппарат был все еще включен. Лета бесстрастно стояла за рычагами управления; когда они вошли в сопровождении всей мощи стражей безопасности корабля, она с треском отломила их.

Откуда-то появился Маккой и склонился над Адамсом. Потом он выпрямился.

–  Мертв.

–  Я не понимаю, - сказала Хелен.
– Аппарат не выдавал мощности, способной убить. Я не думаю, что он мог убить.

–  Он был один, - холодно пояснила Лета.
– Этого было достаточно. Я не говорила с ним.

Кирк ощутил свой звенящий череп.

–  Я думаю, что понимаю.

–  Не могу сказать, что и я тоже, Джим, - заметил Маккой.
– Человек должен умереть от чего-то.

–  Он умер от одиночества, - сказала Лета.
– Этого вполне достаточно. Я знаю.

–  Что нам теперь делать, капитан?
– спросил Спок.

–  Я не знаю… дайте подумать… доставить ван Джелдера сюда и восстановить его, я полагаю. Он должен будет взять управление на себя. А затем… он должен будет реабилитировать меня. Хелен, я не хочу этого, я хочу этого меньше всего на свете; но…

–  Я тоже не хочу этого, - сказала она нежно.
– Так что нам обоим нужно пройти через это. Это было приятно, пока длилось - ужасно, но приятно.

***

–  В это все еще трудно поверить, - сказал Маккой много позже, - что человек может умереть от одиночества.

–  Нет, - возразил Кирк. Теперь он был в полном порядке, в полном порядке. Хелен была для него ничем иным, как еще одной женщиной-врачом. Но…

–  Нет, - повторил он, - в это совсем нетрудно поверить.

ЛЖЕ-МАККОЙ

Лагерь в кратере, - или лагерь Бирса, как он официально именовался, - на Регуле VIII представлял собой осыпающиеся остатки того, что некогда могло быть храмом, а теперь было сетью археологических нор, несколькими кусками брезента, беспорядочно разбросанными инструментами и тонким культурным слоем. За пределами кратера планета была, в основном, бесплодна, не считая лоскутов низкой, колючей растительности вокруг таких же кратеров. Кратеров было множество, но не хватало времени обследовать их, несмотря на упоминания, что они были обитаемы невесть сколько тысячелетий назад. В этом не было ничего необычного; галактика вся состояла из руин, о которых никто не знал ничего; на каждого археолога приходилась сотня планет, поверхность которых он с удовольствием хотя бы просто поцарапал. Бирсу просто повезло - фантастически повезло.

Однако на Кирка - капитана звездолета “Дерзость” Джеймса Кирка, который повидал планет столько, что большинство людей и не подозревало о существовании такого их числа - Регул VIII навевал легкое раздражение. Появилась здесь “Дерзость” в соответствии со сводом инструкций, точнее, с той их частью, которая гласила, что исследовательский персонал на чужих планетах должен проходить ежегодное медицинское освидетельствование корабельным врачом. Когда пришел срок, “Дерзость” находилась в окрестностях Бирса, и корабельный врач Маккой с помощью нуль-транспортера переместился на планету с находившейся на орбите “Дерзости”, чтобы выполнить свой долг. Все происходило вполне обычно, за исключением того обстоятельства, что жена Бирса, Нэнси, была серьезным увлечением Маккоя в “добирсовы” времена, лет десять назад. Банальная история, не правда ли?

И вот Нэнси вышла из храма - или что это там было - встретить гостей.

Их было всего трое: Маккой; Дарнелл, влекомый любопытством человек из команды, и Кирк, влекомый служебными обязанностями.

Она вышла вперед, протянув руки, и, после мимолетного колебания, Маккой взял их в свои.

–  Леонард!
– сказала она.
– Дай я посмотрю на тебя.

–  Нэнси, - сказал Маккой.
– Ты… ты ничуть не изменилась!

Кирк воздержался от улыбки. Нэнси Бирс была статной, но не представляла собой ничего необычного: крепко сбитая женщина лет около сорока, в меру приятная, с тронутыми сединой волосами. Трудно было поверить, что бывалый врач мог быть так без памяти влюблен, хотя бы и в тридцать лет, чтобы не заметить признаки старения сейчас. Тем не менее, у нее появилась приятная улыбка.

–  Это капитан “Дерзости”, Джим Кирк, - сказал Маккой.
– А это Дарнелл, из нашей команды.

Нэнси обратила свою улыбку на капитана, затем на Дар-нелла. Реакция того была удивительна. Челюсть отвисла; он откровенно уставился на Нэнси. Кирк толкнул бы его, если бы мог дотянуться.

–  Входите, входите, - говорила она.
– Нам придется немного подождать Боба: начав копать, он забывает о времени. Мы поделили на несколько комнат зал, где раньше, видимо, был алтарь. Пойдем внутрь, ягодка.