Звездочка миллиардера. Это моя дочь!

— Так почему вы вдруг передумали? — спрашиваю с интересом. — Поняли, что не вывезете?

— Я бы справился, — говорит уже тише, но наглость никуда не пропадает. — Считай, благотворительная акция. Один человек замолвил за тебя словечко, а я просто прислушался.

Наклоняю голову набок. О чём он говорит — не пойму. Что это за человек, раз ЭТОТ длинношеий мужчина, у которого уши находятся в трёх метрах от земли, мог кого-то услышать?

??????????????????????????Но не успеваю спросить, как к нам подходит официант и приносит заказанную еду. А потом и вовсе все забываю, думая только о голодном ребенке, которого обязана накормить.

Глава 23

Глеб

С интересом наблюдаю за тем, как Люба ласково шепчет Астре всякие нежные слова. Пытается уговорить её поесть, несмотря на то что девочка отвлекается на меня, потому что до сих пор боится.

И это, млять, капец как больно и неприятно видеть.

Когда родной ребёнок испытывает страх при виде отца. И всё из-за случайной встречи в лифте, где я был не в себе. И ударил о панель, из-за чего лифт остановился.

И всё. Она каждый раз при виде меня старается спрятаться.

И во всём виновата Марта. Если бы не её письмо — я не вылетел бы галопом из кабинета. Не оказался бы в том лифте.

И если бы не она… Моя дочь не провела бы почти два года в детском доме.

— Мышонок, давай ещё немного, — Люба протягивает ей пюре из каких-то овощей. Малышка голодна, поэтому, косо поглядывая на меня, раскрывает ротик и облизывает ложку.

Я бы мог уйти. Дать ей спокойно поесть. Но это — не выход.

Потерпи, малявочка, скоро станет легче. Твоя неродная мать научит тебя нормально ко мне относиться. А потом… А потом ничего.

Я сказал правду, что слов на ветер не бросаю. Если предложил фиктивный брак, он таковым и будет. Даже после того, как Астра привыкнет ко мне и начнёт называть «папа», Нежная всё равно останется в нашем доме. Договор без подлостей, без двойного дна.

Несмотря на то, что это невыгодный для меня брак. Нежная кое в чём права. Я ненавижу женщин. Сексист.

И её, в общем-то, не люблю.

Но что-то у меня к ней есть. Уважение, восхищение её упрямством.

Не могу дальше испытывать её. Вроде маленькая, с виду хрупкая, а такая железная и несгибаемая. Хрен чем пробьёшь. Вот и я решил идти другим путём.

Вспомнил слова Новака. Морщусь, когда фраза друга из прошлого звучит в голове. Слова, сказанные им, звучали ванильно и приторно. Видимо, изменился после женитьбы.

А в моих словах нет ничего такого.

У нас взаимовыгодный брак.

Будет тяжело, конечно. Но думаю, проблем не будет, учитывая, что я могу сидеть на работе целыми днями, пока Любовь ухаживает за малявкой.

Стоп. Мне ведь тоже придётся проводить время с дочерью. Иначе зачем я всё это устроил? Мы должны начать контактировать. Становиться родными людьми.

И работу придётся урезать. Хотя Любовь мне уже это сделала.

— Я из-за вас контракт золотой потерял, пока искал, — ставлю её в известность, вспоминая неприятный факт.

— Какая жалость, — с улыбкой на губах произносит она и продолжает нянчиться с дочерью, кормя её с ложечки. — Вы, наверное, обеднели. Но ничего, думаю, у вас должников хватает. Кстати…

Она поднимает на меня невинный взгляд.

— За то, что вы спалили мою квартиру, вы сделаете там ремонт.

Выгибаю бровь.

Она серьёзно всё ещё считает, что её поджёг я?

— А за разрыв договора со мной, как с автором… я верну вам долг, как только сделаем ремонт, и я продам недвижимость.

Долг-долг-долг.

— Успокойся, Нежная, — усмехаюсь, подперев голову рукой.

Даже почти став женой миллиардера и, без стеснения — книжного магната, что держит весь рынок в этой сфере, она говорит о долге.

— Не палил я твою квартиру. Я бы не стал рисковать здоровьем дочери. Тем более... Официальная версия поджога — загоревшийся мусор от сигареты. Извини, но я не курю.

Специально узнавал причину возгорания.

Она хмурится, о чём-то думает, продолжая кормить Астру с ложечки. Та немного расслабляется и ведёт себя не так скованно. Это всё потому, что я разговариваю спокойно?

Интересно, если сейчас возьму салфетку и уберу это пюре у неё с губ, она заплачет?

Заплачет. Но я хочу. И одновременно останавливаю себя.

Она милая… Очень. Так и хочется схватить за пухлые щёки.

— Это хорошо, что вы не курите. Астра не переносит сигаретного дыма. И на будущее… У неё аллергия на шерсть. То есть никаких животных.

Киваю. Тоже терпеть их не могу. От них воняет и много шерсти. Везде найдёшь её — в еде, в трусах.

— Принял, — отвечаю коротко.

Минута тишины, и от Сказочницы раздаётся вопрос:

— То есть ремонт в квартире делать вы не будете?

Вот же заладила…

— Не я же спалил, — пожимаю плечами. — Но так и быть. Можешь потратить те шесть миллионов на ремонт. Будем считать это компенсацией за то время, что ты тратила на маляву свои кровные.

— Малява, — фыркает. — Не называйте её так.

— А мне нравится, — расплываюсь в улыбке. И поглядываю на маленького пупса, спрашиваю: — Малявка же. Разве я не прав?

— Ладно, денег я не возьму, — меняет быстро тему, ничего не ответив. — Как только соседка сверху сделает ремонт за свой счёт, я продам квартиру и всё вам отдам.

— Кстати об этом, — коротко киваю, взяв салфетку и промакнув свои губы. Объелся. От нервов. В самолёте поел, здесь теперь. — Долга у тебя перед издательством нет. Тираж не печатался, поэтому мы не понесли финансовых потерь.

— Как? — шепчет она, распахнув глаза. — Вы меня обманули?

Готов сделать это ещё раз, чтобы увидеть это обескураженное личико.

— Считай, один-один, — отзываюсь равнодушно. — Я обманул тебя, сказав про миллионный долг, а ты мне про то, что продаёшь дочь.

И виноватым себя даже не ощущаю.

— Я раскатал губу, а ты…

— Ой, как я рада, что моя губозакаточная машинка хорошо справилась со своей задачей, — услышав о своей маленькой победе, она тут же расцветает. Лучше бы молчал, чтобы не радовать её. И теперь недовольно поторапливаю её, закрывая тему: