Звездочка миллиардера. Это моя дочь!

Бывшему мои слова не нравятся. Конечно, я буквально принижаю его на фоне другого мужчины, прогоняя. А что поделать? Мне не нравится, как он себя ведёт. Да и вероятность драки слишком высока, пока они находятся в одном помещении.

— Ну и ладно, — выплёвывает, проходя мимо нас. И как-то зло выдаёт: — Удачи.

Пожарский заходит внутрь и закрывает дверь в квартиру. И вот теперь становится ещё страшнее. Особенно от его пробирающего до костей взгляда.

Но мне плевать.

Я делаю вид, что его здесь нет, и захожу на кухню.

— Чай предлагать не буду, — говорю резко от обиды.

— Ты чего колоться начала, колючка? — чувствую его за своей спиной. Мужские ладони падают ниже талии, на бока. Попробуй только спуститься ниже — подпишешь себе смертный приговор. — С утра ласковая была, а сейчас… Сорвалась куда-то, уехала. На чужой машине. Я запереживал.

Не бить его, не бить! Но так хочется!

Запереживал он! Конечно, лёгкий способ дочь получить убегает.

— Так, — его тон снова меняется. С нежного на твёрдый.

Резко поворачивает к себе, подхватывает под бёдра и сажает на стол.

Наглый — слов нет!

Раздвигает мои ноги в стороны и вклинивается между ними. Благо на мне домашние шорты.

— Рассказывай.

— Что рассказывать? — вылетает резко.

— Почему ты убежала? И говоришь со мной так, будто я тебе что-то сделал.

— А как мне ещё говорить с человеком, что за моей спиной мутит воду? — выпаливаю сразу.

— Ты про Марту? Не мучу. Просто не хочу, чтобы ты переживала о ней. Но если тебе важно, я могу рассказать, почему ничего в отношении неё не предпринимаю.

— Потому что вместе хотите меня кинуть? — уточняю, скрестив руки на груди. Благо места хватает хотя бы сверху. Снизу ни шелохнуться, ни двинуться.

— С этого места поподробнее, — требует.

— Сколько раз вы виделись за эти две недели? — спрашиваю на своей волне. Это он должен мне всё рассказывать, а не я ему.

— Четыре раза, — отвечает уверенно.

Надеялась, что скажет «раз или два». Но четыре… Уже напрягает.

— И что вы делали?

— Лично я — чувствовал омерзение.

— Глеб, — произношу с нажимом, намекая, что стоит отвечать чётче.

— Ничего, что могло бы вызвать вопросы. А ты что, ревнуешь? Она сказала что-то провокационное, а ты повелась?

Я не повелась. Всего лишь хочу поймать его на обмане.

— Нет. Но она рассказала, какой ты подонок.

— Конечно, она же моя бывшая. Бывшие хорошее никогда не скажут. Язык отвалится.

— Не в этом дело, — цежу сквозь зубы. — Хватит играть со мной. Я знаю, что ты продолжаешь свой первоначальный план и хочешь забрать у меня Астру.

Не получилось у меня вытянуть это из него. Не сдержалась.

— С чего такие выводы? — выгибает озадаченно бровь.

— Я видела извещение, где тебе надо явиться в суд.

Вот и всё. Давай, Пожарский, придумывай отмазки.

— А, вот оно что, — усмехается, расплываясь в улыбке. — Дурочка ты, Сказочница.

Тянется ко мне, чтобы поцеловать, но я останавливаю его ладонями, зажимая губы, которые побывали в каждом уголке моего тела.

— Я с предателями не целуюсь.

Он усмехается мне прямо в пальцы. А потом целует их, проводит влажным языком по фаланге, и я отдёргиваю руку.

Идиот!

Щёки вспыхивают, а губы тут же пересыхают.

— Понятно. Ты нашла документы у меня в кабинете, так?

Какой догадливый!

— Да. Только не говори, что Марта тебе их подкинула.

— Нет, они мои. Но я не собирался ехать на это заседание.

— Конечно, твой юрист поехал бы, — язвительно продолжаю.

— Нет, Люб, нет, — нотки игривости куда-то пропадают. И в голосе слышится усталость и раздражение. — Эти документы — правда. Ты ведь знаешь, что я должен написать заявление, где обязан объяснить, почему отказался от своего ребёнка и хочу его вернуть.

Киваю. Стандартная схема, когда родной родитель вдруг возвращает своего ребёнка. И шанс вернуть его есть. Зависит от причины, по которой ты от него отказался. Финансовое состояние, болезни, глупость. Особенно в молодости.

Прежде, чем забрать у меня Астру, ему нужно было пройти эту процедуру. И почему-то я была уверена, что он просто заплатит за это.

— Тогда, когда наша война только началась, я правда был настроен решительно забрать у тебя Звёздочку, — это я заметила. — Занялся делом. А потом мы нашли другое решение проблемы, а дело осталось открытым и продолжалось. Это всего лишь пришедшая по плану бумажка. И я не собираюсь туда идти. Скажу больше — судопроизводство закроют в ближайшее время.

На секунду становится легче. Да, суды — не быстрый процесс.

Но…

— У тебя деньги есть, — всё равно ищу ложь в его словах. — Ты мог провернуть всё быстрее. Две недели тебе за глаза хватило бы!

Срок в две недели взят не из воздуха. Вдруг он пошёл на поводу у бывшей и решился взяться за старое только из-за неё?!

— В тот раз я не пользовался связями. Не успел. Приходилось бегать и искать тебя по всему югу. А потом забил, — усмехается, вновь смягчившись.

Поджимаю губы, но в то же время ощущаю облегчение.

— То есть это просто бумажка?

— Да, запоздалая. Она мне уже ни к чему.

— И откуда Марта о ней узнала? — спрашиваю уже из интереса. Опускаю ладони на его плечи, смягчившись. И этот обворожительный гад улыбается.

— Скорее всего, стояла у моего кабинета и подслушивала, когда я говорил со своим юристом. Объяснял ситуацию. Потому что она появилась в кабинете сразу же, как мы закончили разговор.

Выдра. В её духе.

— А вы что, виделись?

— Да, утром.

— Теперь ясно, что случилось. Ты уже, наверное, и нафантазировать море всего успела?

Становится на секунду стыдно.

А что я должна была подумать?! Все слова Марты подтверждались!

— Да, — киваю, надувшись. — Даже то, что ты специально меня в издательство вернул, чтобы я подписывала всё подряд. И в один момент подсунул бы мне бумажку, которую я бы подписала. А это оказался бы отказ…

Плохо от собственных мыслей.

Но, на секунду, у меня есть объяснение. Я писатель. И воображение у меня хорошее!

— И почему я не удивлён?

— Творческие личности все такие, — шмыгаю носом и вытираю его тыльной стороной ладони.