Звездочка моя!
Шрифт:
— Она очень маленькая, — сказала Дебс. — Ей действительно уже есть шесть?
Роуз Мэй заверила ее, что Конфетка точно отпраздновала свой шестой день рождения.
— Дело в том, что работа для маленького ребенка будет очень тяжелая. Сначала съемки фильма, а потом работа в прямом эфире на передаче в субботу вечером. Я не могу себе позволить ошибок и промахов. Хотя бы одна слеза или истерика — и журналисты меня сожрут за то, что мы на нашей передаче пытаем малышей. Программу тут же закроют. Поэтому мне нужны дети из твердой породы, а не плаксы, которые чуть что — сразу в рев.
— Конфетка
Конфетка поднялась и что-то нечленораздельно проговорила, не вынимая пальца изо рта.
— Дорогая, вынь палец, — сказала мама.
Конфетка вынула палец и — оп! У нее перехватило дыхание. На большом розовом пальце у нее оказался какой-то странный предмет. Это зуб!
Конфетка, онемев, посмотрела на него, затем нащупала место, откуда он выпал. От ужаса глаза у нее стали огромные. Изо рта текла кровь, и Конфетка разрыдалась.
— Конфетка, нет, только не это! — воскликнула мама. — Говорила же тебе — палец не сосать!
— Так, она ни в чем не виновата. У всех детей на свете выпадают зубы, — вступил папа.
— Иди сюда, родная, отдай маме зуб. Может, отвезем ее врачу и он нам вставит его обратно? Или сделаем ей протез? — вслух подумала мама.
— Сюзи, опомнись, ребенку шесть лет. Ничего страшного не вижу, ей эта дырка даже идет.
— Не хочу я дырку! — заорала Конфетка. — Она ужасная, у меня столько крови!
— Крови совсем немного, и она сейчас остановится. Конфетка, успокойся, у меня как раз в твоем возрасте выпал передний зуб. Скоро у тебя вырастут новые, — сказала я и обняла ее.
— Не хочу новые, как у тебя. Я хочу свои, старые! — взвыла Конфетка.
Дебс молча смотрела на Конфетку, а потом взглянула на часы. Роуз Мэй это тут же заметила:
— Прекрати, Конфетка, забудь про этот дурацкий зуб. Ты ведь собиралась спеть для нас, да, дорогая? Ты же не хочешь упустить свой шанс стать звездой, правда?
Конфетка старалась успокоиться. Мама повела ее в ванную, чтобы смыть кровь, но это было большой ошибкой. Конфетка увидела себя в зеркале и завизжала. Пришлось очень долго ее успокаивать. Дебс делает записи, звонит по телефону, пьет кофе. И, глядя на Роуз Мэй, качает головой.
— Не думаю, что у нас получится, — сказала она.
— Дайте ей время прийти в себя, Дебс. Она всего лишь маленькая девочка.
— М-м. Слишком маленькая, боюсь, — сказала Дебс.
— Прошу вас, послушайте, как она поет. Я сейчас ее приведу, — сказала Роуз Мэй.
Она привела Конфетку. Та действительно изо всех сил старается не плакать, но теперь она все время сглатывает и икает, а по щекам по-прежнему катятся слезы. Она зажала рот руками, словно боится, что, если она его откроет, вывалятся остальные зубы.
— Спой нам, Конфетка, — попросила мама.
— Мы тебя слушаем, маленькая принцесса, — сказал папа.
— Ну же, Конфетка, все тебя ждут, — сказала Роуз Мэй.
Конфетка отважно выпалила первые слова, но на этот раз у нее ничего не получилось. Она поет, не поднимая головы, голосочек еле слышен, то и дело фальшивит. В конце концов посередине песни она
замолчала и — опять в рев.— Попробуй еще раз, деточка, — умоляет мама.
Но Конфетка, оставив все попытки, только уткнулась лицом в подушку.
— Бедняжка, — сказала Дебс. — Не плачь, милая. Я вижу, что ты старалась как могла.
Конфетка разрыдалась еще сильней, прекрасно зная, что это полный провал.
— Ну же, — сказала Дебс, складывая в сумку телефон и блокнот.
Роуз Мэй посмотрела на меня.
— Но мы можем еще послушать Солнце, — сказала она.
И все посмотрели на меня. А я до макушки залилась краской:
— Я не смогу!
— Попробуй, — настойчиво сказала Роуз Мэй. — Конечно, ты совсем не похожа на Конфетку, но мы что-нибудь придумаем. Другой образ, что-нибудь в стиле гранж [6] .
Дебс с головы до ног смерила меня оценивающим взглядом.
— М-м, — протянула она.
— Нет, — сказала я. — Это исключено.
— Слушай, Солнце, нельзя быть такой пессимисткой, — сказала мама. И посмотрела на Дебс. — Ей нужно немного уверенности в себе, но если она будет очень стараться, если ее немного подбодрить… А волосы у нее бывают очень даже красивые, если их нормально уложить.
6
В одежде стиль отличается тем, что отрицает общепринятую моду. Для гранжа характерно сочетание несовместимого. Основные цвета этого стиля мрачные, темные.
Она взяла мои волосы в руки и повертела так и сяк.
— Это все прекрасно. А петь она умеет? — спросила Дебс.
— Нет, — ответила я.
— Стойте, — встряла Роуз Мэй. — Ты же говорила, что это ты написала песню для Конфетки. Значит, петь ты умеешь!
— Не могу, — ответила я. — Серьезно. Я бы с удовольствием, но я не умею! Слушайте!
И я пропела две строчки песни принцессы Розабель.
— Откашляйся как следует и давай еще раз, — посоветовала Роуз Мэй.
— Я не умею, я не пою, а хриплю! — сказала я.
Дебс вздохнула:
— Не волнуйся, дорогая. Что уж тут поделаешь. И ты тоже не расстраивайся, Конфетка.
Конфетка все еще в расстроенных чувствах обнимается с подушкой.
Дебс покачала головой и посмотрела на папу:
— Прости, Дэнни, похоже, передача про вас не получится. Ну разве что у тебя еще какие-нибудь дочки в загашнике есть.
Она-то пошутила, но я подпрыгнула:
— Есть! Дебс, пожалуйста, я хочу вам показать кое-что…
— Солнце, прости, мне пора. Может, в другой раз.
— Всего две минутки, клянусь. А потом сами решайте.
— Солнце, нельзя задерживать Дебс, у нее много работы, — сказала Роуз Мэй.
— Я вас прошу, всего две минутки, это все, что мне надо, не больше, — умоляла я. — Я сейчас быстро принесу. Пожалуйста, подождите.
И я бросилась в свою комнату, схватила диск и кубарем скатилась обратно. Руки у меня дрожали так, что я этот диск из коробки еле-еле достала. Наконец вставила его в DVD-проигрыватель.
— Что это за видео, Солнце? — спросила мама.