Звонок на рассвете

— А чтоб тебя не вели, как Витьку, пойди и все расскажи.

Эрик остолбенело уставился на Сергея.

— А так разве тоже можно?

— А почему бы и нет?

— И не посадят?

Сергей ответил не сразу, он думал.

— Тебя навряд ли. Валету срок припаяют за вовлечение несовершеннолетних, а ты отделаешься легким испугом. Ну, вызовут родителей на комиссию в райисполком, ну, всыплет тебе мать под рубашонку...

— Меня мать никогда не бьет!

— И зря. Сразу видно: драть бы тебя как сидорову козу, да некому. Пусть меня пригласят, я возьму недорого.

Эрик улыбнулся сквозь слезы.

— Воспитывать надо бесплатно...

— Ну, Шкетик, побалагурили мы с тобой всласть, пора за дело. Берем мешки — и ходу!

— Это куда же? — не понял Эрик.

— Ну, ты, малый, даешь! О чем же мы с тобой толкуем целый час? Отнесем шерсть в милицию, пусть возвращают на комбинат.

Эрик поежился.

— А может, сразу на комбинат? Дождемся темноты, в том самом месте и перекинем обратно.

— Э, Шкетик, так не пойдет. Зачем же мы доброе дело втихую будем делать? Что ж это получается: похищали тайком и возвращаем крадучись?

Эрик вздохнул и начал разбрасывать поленницу. Вытащил мешки и сел, подперев подбородок кулаками.

— Вот вы спрашивали, какого черта я связался с Валетом? А хотите, я расскажу случай из жизни нашего класса?

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался Сергей.

— Есть у нас учительница физики — Вера Петровна. Вот пришла она однажды в класс, открыла журнал. Все, конечно, пригнулись — пронеси, господи!

— Эрик Заринь, расскажи нам об основном законе гидродинамики!

Урок я выучил, оттарабанил сразу:

— Основной закон гидродинамики состоит в том что жидкость сжатию не поддается.

— Правильно, Эрик! Теперь объясни почему?

— Потому что молекулы в ней сжаты до предела.

Уже учительница собирается ставить мне оценку, как вдруг басок на весь класс:

— Чепуха все это!

Оборачиваюсь — Лешка Картузов, по прозвищу Мыслитель. А учительница вся в красных пятнах.

— Встань, Картузов! Если ты хочешь что-нибудь добавить, скажи об этом всему классу.

— И скажу! — лениво поднимается из-за парты Лешка. — Не подтверждает моя практика вашей теории, Вера Петровна.

— Любопытно, — улыбается учительница. — Значит, по-твоему, есть исключения из этого правила?

— Сколько угодно! — прет напропалую Лешка. — Вот, скажем, посылает меня мать за квасом. Знаю точно, мерил не раз — в бидончик входит ровно два литра. А из квасной бочки мне наливают два с половиной. Когда иду за пивом для отца, в тот же бидон втискивается уже три литра. Выходит, и квас и пиво поддаются сжатию, их можно утрамбовать при желании...

Лешка Картузов смотрит хитреньким глазом на физичку, а та платок теребит и молчит. Вот почему она промолчала, почему?..

Сергей мысленно поставил себя на место молоденькой учительницы. А что, в самом деле, ответить? Что есть еще у нас вороватые продавцы? А не смутит ли это чистую детскую душу?.. С другой стороны, рушится в глазах учеников первый закон гидродинамики. Ах, если бы пединститут давал готовые рецепты на все случаи жизни!..

На Сергея выжидательно смотрели озерно-голубые глаза Эрика, в глубине которых пряталась лукавая смешинка: ну-ка, что ответит старший товарищ? Курсиш поднял с земли гнилую щепку.

— Есть у нас в цехе Валерка Дюндин. На мой взгляд, в нем сосредоточились все отрицательные качества: он и пьянчуга, и драчун, и рвачишка — все ищет работенку полегче да повыгодней. Ну вот рассуди теперь, Шкетик, можно ли его считать истинным рабочим? Он один у нас в цехе, один, но заметный: дня не проходит, чтоб его где-нибудь не прорабатывали. Я к тому говорю, что плохое всегда бросается в глаза, оно всегда на виду. Но по одной щепке обо всем лесе не судят, понял, Шкетик? — Сергей размахнулся и зашвырнул щепку в дальний угол.

Эрик упрямо тряхнул головой.

— А Валет говорил, что все воруют, лгут, ловчат, приспосабливаются. А если кто не ворует, так только потому, что дурак.

Сергей расхохотался.

— Ну, Шкетик, с тобой, я вижу, не соскучишься. Удобная философия: не воруют одни дураки, мы умные — потому и воруем. Так?

— Примерно, — смущенно улыбнулся Эрик.

— Дешево тебя купили, очень дешево. Впрочем, и меня когда-то не дороже... Ну и как, много радости ты получил от дружбы с Валетом?

— Он обещал мне помочь отца разыскать...

— Ах, вот еще чем он тебя завлек! Запомни, Эрик: никогда и никому Валерка Дьяков добра не делал. Не та натура, понял? Ну, бери тот, что поменьше, и потопали.

Эрик робко и жалобно заглянул в глаза Курсишу:

— Дядя Сережа, а меня вправду не посадят? Сергей озорно подмигнул:

— Не трусь, Мышонок! Раньше сядешь — раньше выйдешь... Это у нас так в колонии говорили.

12

Я сидел в своем кабинете и писал повестку для вызова в райотдел Дюндина Валериана Георгиевича, 1956 года рождения, беспартийного... Выяснились два настораживающих обстоятельства: Дюндин был в числе зевак, когда раненого таксиста увозила «Скорая помощь», и под глазом у него красовался здоровенный синяк, как будто он только что с кем-то подрался. С кем?.. Тут было над чем поразмыслить!..

Однако поразмыслить мне не удалось: дверь распахнулась и в кабинет стремительно вкатилась Булкина. В руке она держала большую хозяйственную сумку, из которой торчали куриные ноги и морковные хвостики.

— Здравствуйте, товарищ расследователь! — бухнула она с порога.

Я про себя чертыхнулся — вот уж не вовремя, — но изобразил на лице самую хлебосольную улыбку, на какую только был способен.

— Добрый день, Ольга Павловна! Проходите, присаживайтесь, рассказывайте...

Вроде бы ни я, ни Бурцев ее не вызывали. Сама пришла!

Ольга Павловна уселась основательно, готовясь к неспешному задушевному разговору.

— Вообще-то я хотела с Петровичем, участковым нашим, повидаться, но на худой конец можно и с тобой потолковать. Ты ведь тоже в законах соображаешь?

У кого спрашиваешь, бабуля? У выпускника юрфака, не добравшего одной пятерки до диплома с отличием? Я снисходительно усмехнулся.

— Кое-что смыслю. Так, самую малость...

— Да мне много и не надо, — успокоила Булкина. — Я почему пришла? Интересуюсь узнать, когда мне выплатят мои денежки?.. Или вот что — ты только укажи, где у вас тут касса, а уж я сама все разузнаю.