Современные любовные романы

Куда она могла пойти? Ей некуда было идти! Она никого не знала, у нее не было знакомых и друзей, не было привязанностей. Ей никто не был нужен. Кроме… Кроме… Фарфоровая кукла-венецианка не спит. Ее зеленые стеклянные глаза открыты. Когда я смотрю на нее, мне становится легче. Мне становится немного легче…» Женщина спала, облокотившись на диванные подушки, прижав к груди фарфоровую куклу в пурпурном бархате. Спала быстрым, тревожным, неглубоким, но крепким сном — как спят на вокзалах, в дороге,…

- Да - ответила Настя, глядя на меня с каким-то торжеством в глазах. - Ах ты шлюха - стала орать беременная девушка - вешаешься на женатых мужиков, ни стыда не совести. Что даже не останавливает то, что у него есть ребенок и скоро будет еще один. Я недоуменно смотрела на всю эту троицу, абсолютно не понимая, о чем вообще идет речь. В итоге остановила свой взгляд на Насте. - Насть, это что прикол какой-то? Хорошо мне смешно ха-ха, а теперь пошли, мне этот цирк надоел. - Смешной ей - заорала…

— А я шампанское буду! — звонкий голосок раздается слева от Темы. — И лучше всего Боска. — улыбается во все свои тридцать два зуба, когда парень кладет на ее коленку руку и слегка сжимает. Вызывая у меня приступ тошноты. Не люблю я все их нежности. Хочется оказаться на ее месте. Быть для Агеева не просто лучшей подругой, а любимой девушкой. Чтобы он смотрел на меня с такой нежностью и даже похотью, как на свою Стефанию. — Тем, ну прекрати. Здесь же люди! — Прошу прощения. — я просто не могу больше…

Пролог Главное не поддаваться панике! Пять минут и я у Кузнецкого моста… Внушаю себе, торопливо пересекая большой зал ресторана Савой. После приглушенного освещения малого зала, отведенного под презентацию художественной выставки, свет огромных хрустальных люстр ослепил глаза, едва не сбила с ног метрдотеля, чуть не врезалась в мраморный фонтан с золотыми рыбками. В роскошных интерьерах отделанного в стиле Рококо заведения, за круглыми столами с белоснежными скатертями, непринужденно общались…

— Я тоже сейчас неплохо зарабатываю, — не без удовольствия отвечаю я. Нет, конечно, точно не так же, как Толик — его отец владеет долей в каком-то прибыльном бизнесе — но зато мне хватает на съемную «однушку» в хорошем районе, на нормальную одежду и косметику, и даже остается, чтобы откладывать на машину. С последней, правда, ждать еще года три, но терпения у меня всегда было в избытке. Хотя, и не в деньгах самое главное. Работая на Клеймана я получаю что-то гораздо большее — бесценный опыт. Год-другой…

— Ты мокрая. М-м-м… Тебе нравится? Вместо «да» я жалобно всхлипываю, громко вздыхаю, а он коварно улыбается и продолжает посасывать чувствительные горошины моих полушарий до тёмных пятен перед глазами и одновременно с этим ускоряет движения пальца в лоне. Кровь приливает к щекам. Я слышу, как там, в районе промежности, начинает что-то хлюпать. Ничего себе! Неужели я настолько сильно увлажнилась? Неужели я так сильно хочу своего босса? — Какая же ты, мать твою, узенькая девочка, — пальцы входят…

В конце концов, любой из нас может обнажить свои самые уродливые шрамы и надеяться, что человек, которого мы любим, любит нас достаточно, чтобы перешагнуть через них. Жизнь жестока, и любовь — это война, в которой только бесстрашный может победить. Нет сомнений, второго шанса не существует. Я преодолела свой страх и вручаю своё сердце в руки Тео. Вопрос в том, не разобьёт ли он его, когда узнает мою историю? У каждого в жизни существуют ключевые моменты. Моменты, когда всё твоё прошлое, настоящее…

Хмыкнул. Сойдет. Пробка снова чуть сдвинулась, и он воспользовался поводом, чтобы резко сманеврировать к остановке и остановиться прямо перед вот-вот отсыреющей барышней. Его эффектному трюку вторил дикий визг, раздавшийся будто бы из-под самых колес, и еще через мгновение в открытом окне показалась разъяренная мордашка девчонки, отирающей со щеки жидкую грязь. - Вы совсем очумели? – зло спросила она. - Простите! – сплоховал от неожиданности Илья. – Грязь! - Конечно, грязь! На моей футболке…

1. Ирина. Яркий солнечный день будто нарочно смеялся мне в лицо. Жизнь продолжается, планета так же вертится, как и раньше, лишь для меня одной время остановилось. Если бы не серьёзные успокоительные, я бы сейчас рыдала до боли в горле, до удушья, до хрипоты. В моих руках четыре чёрные розы, на голове чёрная повязка, а смотрю я на своего мужа, который остался живым лишь на этой яркой фотографии на дубовом кресте. Он улыбается своей тёплой улыбкой, и мне на время легче. Гомон ворон,…

Это был высокий стройный блондин, очень модно одетый. Из-за темных очков она не видела глаз, поэтому решила, что они такие же злые, как и его лицо. – Я не знаю, о чем вы говорите. – Письма, милая, письма, – процедил он сквозь зубы. – Какие письма? – Не притворяйтесь! – Вы уверены, что не ошиблись адресом? Блондин сделал еще один шаг вперед. – Я не ошибся адресом, – сказал он разъяренно. – Конечно, ошиблись. – Ей не нравилось, что приходится оправдываться перед человеком, которого она совершенно…

– Прошу извинить, у меня еще масса дел. Как приговоренный, которому отсрочили исполнение приговора и временно продлили жизнь, Барнс покинул ее кабинет. Устало вздохнув, Меган откинулась в кожаном кресле с высокой спинкой. Эта мастерски разыгранная сцена не принесла ей никакого удовлетворения. Красивой рукой она поправила непослушную прядь роскошных золотисто-каштановых волос. Ей совсем не нравилось разыгрывать роль этакой злой начальницы, однако обстоятельства частенько требовали этого.…

— Оторви свой зад, — прорычал Джеймсон. Билли отвернулся с угрюмым видом. Вудз и Мак Кафферти заняли свои места в колонне, осторожно продвигающейся по деревянному, гибкому настилу. От тяжести мост прогибался и раскачивался. Гвардия продвигалась вперед и к полудню дошла до Кумаси — главного города верховного вождя Ашанти, короля Кофи Карикари. К тому времени «кофейный король» почти со всеми своими жителями уже покинул город. Войско захватило королевский дворец — единственное каменное здание среди…

В конце концов, сколько можно глотать эти розовые сопли? Если Лорка дожила до двадцати пяти лет и все еще наслаждается подобным занятием – на здоровье. Но это же не значит, что и все должны. – Но я же его люблю, – вздохнула Лорка. – Думаешь, притворяюсь? – Не притворяешься, а просто себя заводишь. Если двадцать пять раз вслух повторить «люблю», на двадцать шестой покажется, что это и правда так. «А заодно покажется, что ты не такая, как на самом деле есть, а нежный, беспомощный ангел», – подумала…

Они же уничтожат мою голубую мечту, я не стану певицей. Но ведь эти планы рухнули, еще когда Михаэль бросил меня, я ведь не смогу жить в мире шоу-бизнеса после всей этой симфонии! А может быть, все к лучшему? Судя по выражению лица Джимми, он думал о том же. Всю дорогу он строил планы и давал обещания. – Как только я закончу службу в армии, мы поженимся, – клялся он. – И будем жить в гостинице с моей сумасшедшей семьей? – поинтересовалась я. – Они мне не мешают, да и ты теперь над ними генерал,…

Корма корабля вся обросла водорослями, ракушками, илом. Вокруг меня плавали рыбы. Наверное, они были возмущены, что я нахожусь на их территории. Все-таки странно – да? – раньше на этом корабле плавали люди, а теперь здесь живут рыбы… Сквозь пробоины в корме я увидела огромные раскрытые сундуки с золотом. Сундуки просто ломились от драгоценностей! Я заплыла в пробоину в борту корабля. Как бы узнать, что это за пробоина? Почему она образовалась? Может, это пиратский корабль и пираты с кем-то…

Форточку закрывать не хотелось, но если этого не сделать, я обречена слушать собачий концерт всю ночь. И еще эта покойница… Врач объяснял мои страхи переходным возрастом. Я быстро расту, сердце не успевает качать кровь, кислорода мозгам не хватает, и они в отместку выдают кошмары. Но ведь уже столько лет прошло, а я все боюсь. Боюсь темноты, боюсь покойников, боюсь… Всего боюсь. Особенно смерти. Хотя смерти, наверное, боятся все. Я прижалась лбом к стеклу. Выйти бы сейчас на улицу и прогнать…

Но мы в нашей семье стараемся сохранить эту трогательную патриархальность – а что же нам еще остается, если наша семья еще не ушла в прошлое, если нас четверо, четыре сестры?.. Теплым майским вечером мы сидели на веранде и наслаждались кто чем: Женя любовалась цветущими в саду яблонями, Мария, как обычно, что-то читала, я… чуть не сказала «вышивала»… я читала книгу «Математический анализ и линейная алгебра». А вот и домашний спектакль! На веранду влетела Лидочка, прижимая к груди голубую…

– «Часовые любви…» – напевала она, и зеленоватые глаза ее светились, подобно молодому майскому листу сирени, сквозь который проблескивает луч солнца. Она замерла, улыбаясь, прислушиваясь к шуму берез, как будто плывущих в легких порывах ветра. Собрав свои инструменты, она пошла к дому. И казалось, не шла – летела – так легка и беззаботна была ее поступь. Поднявшись по ступеням открытой веранды, она вошла в маленькую кухоньку, вымыла руки, налила в кружку молока и большими, жадными глотками выпила.…

Муся знала, что все эту самую полицию не особенно любят, и очень переживала за своего папу. Он был ответственный работник и дела своей фирмы вел честно и безупречно, только он все время боялся, что ошибся где-нибудь в документах, написал не ту цифру или забыл приписать где-нибудь нолик. Потому он всегда ходил с озадаченным видом, как будто напряженно думал о чем-то. Мама у Муси работала доктором в поликлинике. Профессия ее называлась сложно, с первого раза и не произнесешь – отоларинголог. Или…

Поздно вечером, возвращаясь домой, он вдруг опять вспомнил утреннюю встречу и подумал: интересно, она сама снимала джинсы с колготками или же нетерпеливый любовник? Вряд ли муж… Она не похожа на замужнюю. А впрочем, бог с ней… В бассейн они с женой ездили два раза в неделю, но лахудра с дворняжкой больше ни разу им на глаза не попалась. Прошел месяц. Тимофей и Юля собирались на банкет по случаю десятилетия брака их близких друзей. — Юль, мы опоздаем! — Ну и что? Мы ж не в театр идем, ну опоздаем…