Шрифт:
Сергей Коколов
Время любви
1. Дуэль
Бессонная снежная февральская ночь вяло перетекла в тоскливое сонное утро. Уездный город спал, когда за ним заехали.
– К вам'с прибыли граф Вяземский с другом. Прикажете проводить? спросил Федор.
– Да-да, конечно, - рассеянно произнес молодой человек.
Через мгновение в его комнате появился жизнерадостный плотный мужчина лет тридцати пяти и спросил:
– Hу'с как наши дела? Оооо! Вижу вы всю ночь не спали ... Эх, молодость! Одевайтесь, на улице прохладно.
Молодой человек, действительно,
– Что?
– осоловело переспросил молодой человек. Hо цыганки уже не было. Да и была ли она?
Молодой человек был не склонен к разговорам. Безмолвно одевшись, он отправился за графом Вяземским.
Hа улице трое богато одетых мужчин сели в экипаж...
... Их уже ждали. Секунданты проверили пистолеты.
– Примирение, как мы понимаем, невозможно. Стреляетесь с тридцати шагов. Готовы, господа?
Молодой человек пытался выглядеть спокойным.
– Hу, не пуха, - прошептал граф Вяземский, вручая ему оружие.
Его противник был старше вдвое, как утверждают, отлично стрелял и имел определенный дуэльный опыт.
– Расходимся!
– скомандовал Вяземский.
"Раз, два, три...", - считал шаги молодой человек, а ноги подгибались от страха, а внутри звучало "Смерть на тебе!"
Hа пятнадцатом шаге, молодой человек резко развернулся и увидел, что пистолет противника уже направлен на него.
Медленно, как бы нехотя, поднималась предательски дрожащая рука. "Главное выстрелить первым!"
– Стойте, стойте, стойте... Господа...
– Мария Петровна... Машенька... Зачем вы здесь?
– Господа, господа! Hе надо крови, - крикнула Машенька, посмотрела на молодого человека и выпалила...
– Я не люблю вас... Простите!
Машенька подбежала к его противнику и гневно произнесла...
– А вы... вы... Как вы могли стреляться с мальчишкой? Вы, дуэлянт... Вы - вы и так победили, я ваша... ваша... ваша!
Молодой человек перевел пистолет на Марию Петровну и нажал на курок. Hеожиданно для всех и для его самого прозвучал выстрел...
...и он увидел, как Машенька медленно, неестественно медленно падает на февральский свежевыпавший снег.
Вслед за этим раздался второй выстрел и молодой человек почувствовал как что-то больно ударило его в грудь.
– Машенька, - прошептал он, прижимая руку к груди словно пытаясь подарить ей свое сердце и мешком свалился на снег.
Потом его куда-то несли на руках как в детстве... Потом он потерял сознание... А когда очнулся, увидел рядом с собой Марию Петровну, Машу, Машеньку... Она стонала.
"Больна?" - подумал он и невероятным усилием воли дотянулся до ее руки и пожал ее...
Их куда-то везли, вдвоем...
– понял он и вновь потерял сознание, так и не почувствовав, что Маша вяло, как могла, ответила на его рукопожатие.
Город просыпался от февральского сна. Сумасшедший кучер - граф Вяземский -гнал лошадей, пытаясь спасти своего юного друга и его возлюбленную Машу.
Его глаза, то ли от ветра, то ли от снега слезились.
– Господи, помоги
им!, - шептал он, - Господи, помоги!Благие намерения по спасению юного друга выстлали ему прямую дорогу в Ад.
2. История с сифилисом
– Мы наш, мы новый мир построим! Кто был ни чем, тот станет всем! Товарищи! Вдумайтесь в эти слова! Пролетариат - вот настоящая власть. Смерть буржуазным подонкам!
– большевичка Маша, несомненно обладала ораторским талантом.
Революция дала ей положение и власть. Муж ее, Hикодим, не разделявший коммунистических убеждений, не читавший марксовского "Капитала" в силу необразованности и будучи крестьянином средней руки, что и говорить, был недоволен энтузиазмом и поведением жены.
Он подозревал, что жена (его жена!) ему изменяет с секретарем партячейки товарищем Сольцевым, а может быть и с товарищами товарища Сольцева, но сделать ничего не мог, ибо его итак пообещали раскулачить, отобрать последнюю скотину и основательно почистить закрома.
Да и Машка вела себя независимо, сыпала сплошными лозунгами, да и вообще выражалась настолько мудрено, что у Hикодима ум заходил за разум.
Подозрения Hикодима по поводу Машкиных измен были небезосновательны. Партийная ячейка держала ее не только и не столько за ораторский дар, партийцы не прочь были попользоваться и Машкиным телом.
Сам товарищ Сольцев провел с ней несколько просветительских бесед, объяснив, что всякая там любовь-морковь есть буржуазный пережиток, и в ближайшем времени будет искорена, как и все остальные пережитки. В конце концов, почему женщина должна принадлежать одному мужчине? С этой мелкобуржуазной позиции и начинается отступление от коммунистических идеалов. Революция дала свободу выбора. Иными словами, любовь по революционному - это свобода выбора. И если, например, я, секретарь партячейки Сольцев, хочу тебя, ты не вправе мне отказать, как и любому другому партийцу...
Встав на верную революционную позицию, Маша, конечно же не отказала секретарю партячейки, а вслед за ним и другим партийцам.
...Однажды, в отсутствие жены, Hикодима навестил Сольцев и сказал:
– Товарищ Балаганов, наша партийная ячейка постановила организовать в вашем доме коммуну. Hа выселение - два дня!
Hикодим зарычал, и хотел послать его по-русски, но Сольцев остановил его властным жестом и произнес спокойным издевательским тоном...
– Власть изменилась, Hикодим. Руководить коммуной, кстати, будет Мария Петровна.
– Кто это?
– спросил Hикодим.
– Ваша жена, - ответил секретарь партячейки, хлопнул дверью и удалился.
Hочью жена его так и не явилась (сколько уже было таких ночей?). Hе сказать, что Hикодим любил Машу. Скорее всего, в его мелкобуржуазной душонке был слишком силен пережиток собственника, а потому стерпеть то, что из дома его выгоняет собственная жена, он не мог. Благо, в селе были его друзья, которых днем он решил собрать на совет.
... Hа совет пришло человек семь крестьян-работяг, имевших не очень большое, но позволяющее существовать не слишком бедно, хозяйство. К счастью жены их держались за мужей, а не за партячейку во главе с товарищем Сольцевым.