Приключения

Парень попытался подняться да отбиться, но только у него это вышло, прозвучал новый крик: — Молись, русская свинья! Я замер, и меня накрыли воспоминания. Девяносто четвертый год на дворе, я совсем молодой после учебки попал в часть. Был у нас там парень по прозвищу Гусь, такой же, как я, зеленый, худой и тихий, вечно сгорбленный и с длинной шеей. Ему часто доставалось и от офицеров, и от нас, над ним шутили, а кто-то даже и издевался. Потом Гусь пропал, а его изуродованное тело нашли через…

Поведя пышными усами, Василий Степанович мечтал лишь о том, чтобы покурить. Объяснять простые истины тем, кто грезит лишь о девчонках, видеоиграх и прикидывает чем заняться на выходных — занятие тяжёлое и неблагодарное. Но курить нельзя. Во-первых, пример плохой заразителен. А во-вторых, стоит закурить в кабинете даже под честное пионерское, что никто не донесёт, так куратор посетит их в самое неподходящее время. Никак её не провести, не отшутиться. Некурящая баба. Курево за версту чует. А…

Подготовка к свадьбе велась масштабная. По полученным в ЗАГСе талонам были куплены обручальные кольца, взяли самые дорогие из имеющихся, стоимостью сто двадцать и сто пятьдесят рублей, в зависимости от веса золота и размера кольца. В свадебном ателье я купил себе новый костюм (непременно черный) и туфли от братского Чехословакского пролетариата, довольно приличные, в свободной продаже их не было, только по талонам. Где-то в ателье уже было заказано и пошито свадебное платье. Через всевозможных знакомых…

– Где капитан? – спросил Егоров лейтенанта. – На КПП, где ж еще, – ответил лейтенант. – Я бы ни в жизнь не стал вас отвлекать, но бумаги… – Бумаги, бумаги… – проговорил Егоров. – Куда же мы без бумаг… Если бы все бумаги, что я написал за время службы, мы сбросили на головы германцев, война бы уже закончилась… «Кстати, о германцах», – подумал Егоров и посмотрел на небо. Звездное, чистое июльское небо. Погода обещает завтра… уже сегодня быть ясной. И это значило, что если машины не попадут на…

Врожденная жажда приключений и желание обеспечить свое будущее привели меня за океан, в Соединенные Штаты Америки, где расторопному молодому человеку в то время было легче пробиться в жизни, чем теперь. Не брезгуя никакой работой, я вскоре поднакопил денег, обзавелся всем необходимым и, полный радостных надежд, приехал в Сент-Луис. Здесь судьба свела меня с семьей, у которой я нашел кров и работу в качестве домашнего учителя. В этом доме часто бывал мистер Генри, оружейник, отдававшийся своему…

Так лейтенант Мельников, по прозвищу Ботаник, загремел в Африку и почти два года вместе со всеми гонялся за сомалийскими пиратскими бандформированиями, а те оказались отнюдь не так просты, как это всем казалось, и воевать там пришлось всерьёз. В батальоне с первой же недели сослуживцы стали считать Ботаника полным психом и чуть ли не конченым отморозком из-за того, что он никогда не расставался с автоматом, а когда рота куда-нибудь выдвигалась, всегда сидел на броне возле «корда» и начинал палить…

– Идите за ним. Трое «сродственников» спокойно миновали грозного стража проходной и вразвалочку зашагали, активно вертя головами по сторонам. На пути до неведомого пункта назначения им встретилось немало интересного и еще больше непонятного, но больше всего запомнилась артель юных тружениц швейного цеха, небольшим табунком направлявшаяся в столовую. И красотой лиц, и очень даже упруго-фигуристыми статями, дополненными острыми и смешливыми язычками – а еще тем, что внимание столь хорошеньких (прямо…

Он не винил свою несчастную мать за то, что ей хотелось немного покоя, защиты и ласки. Просто она выбрала не того мужчину, вот и все. И еще долго после того, как невидимая кровать перестала скрипеть, Джозеф лежал без сна, думая о том, как убить углежога. Ни фамилии отчима, ни его убогой жизни он для себя не хотел. И своей непокорностью словно желал доказать, что достоин совсем иной судьбы. Особенно с тех пор, как два года назад Уиндом отдал его в ученики в плавильню Эндрю Арчера, фабриканта железных…

Многолюдная, битком набитая камера готовилась ко сну: ворочалась, шуршала, пахла потом и дышала тоской. Здесь каждый находился под следствием и дожидался суда. И грядущее утро для многих в камере было роковым, поворотным… Что оно принесет и каковым оно будет? Внезапно в углу, неподалеку от окна, раздался негромкий дробный стук. Я невольно прислушался: три удара - «в» … потом - шесть, значит - «е»… Затем последовала частая серия, оборвавшаяся на «р»… Получалось - «верь», только без мягкого…

Чпок! Трое мужиков рядом с забором совсем позабыли о своем важном разговоре, зачарованно наблюдая за тем, как их сельчанину колет дрова целый КНЯЗЬ, и к тому же штаб-ротмистр. – Дядя Саша! От пронзительно-звонкого девчоночьего голоска все очарование момента пропало: мужички заторопились по своим делам, староста непроизвольно вздрогнул, а молодой мужчина оставил в покое очередной чурбак и обернулся к десятилетней дочке Вожина, что стояла на пороге своего дома. – Пойдемте кушать! Ответ…

В «Стене» задача военно-патриотического детектива — угадай предателя — решена профессионально. Никогда не угадаешь, пока не дочитаешь до конца. От книги не оторваться. Описывая известные события героической обороны Смоленской крепости в 1609–1611 гг., Мединский складывает уничтоженные предательством трупы в таком порядке, не жалея даже самых трогательных созданий, что забываешь порою, кто с кем борется — хочется быстрее выйти на финишную прямую разгадки интриги. Как и полагается в классном детективе,…

– Ты знаешь, я там пробыл два года, втянулся уже, и назад сюда – даже и не тянуло, может, только иногда о мотоцикле жалел. Мы выпили еще по одной и стали прощаться, время за разговорами летело быстро, стало смеркаться. Я закатил мотоцикл в «ракушку», поднялся к себе. Вытащил все мешочки и вытряхнул содержимое на кухонный стол. Ну ладно, монеты я как-нибудь пристрою среди нумизматов, но что делать с бриллиантами, да еще и пара гривен золота… Куда девать эти золотые слитки? Ладно, пока не до ценностей.…

«Я – прошлое, – подумала она. – Роберт – будущее. Когда-нибудь мой правнук станет во главе „Крюгер-Брент лимитед“!» Мальчик наконец добрался до кресла Кейт; она подвинулась, давая ему место. – Тебе весело, бабуля? – Да, Роберт, спасибо! – Потрясающий оркестр. Дирижер ужасно плох. Кейт непонимающе взглянула на правнука, но морщинки на ее лбу тут же разгладились. – А, поняла. Хочешь сказать, что он на самом деле очень хорош? – Точно! – расплылся в улыбке Роберт. – Тебе и вправду не дашь…

Опять накатила вялость и сонливость. Я хотел прилечь, но потом подумал, что могу заснуть, и решил сперва включить ходовые огни. Мало ли что, судоводители сейчас пошли безответственные. После пятидесяти лет начинаешь понимать, насколько твое поколение было лучше в их годы. И такой вывод делает каждое поколение… Наверху стало необычно темно. В средних широтах темнеет постепенно, а сейчас складывалось впечатление, будто раньше времени выключили свет. Я посмотрел на небо и увидел, что со стороны моря…

Наконец, есть и Клод Телье и Дезире Манике, деревенские революционеры, которые не желают ничего лучшего, кроме как идти по стопам революционеров парижских; впрочем, надо надеяться, что их капитан, предводитель, полковник, старший офицер – благородный Питу – послужит им не только проводником, но и удержит на краю пропасти. Все, сказанное нами, может лишь еще больше удивить читателя, увидевшего слово «конец», столь нелепо мелькнувшее после заключительной главы, что его можно, пожалуй, сравнить с…

Злость накатила снова. Заведи себе Андрей кого-то просто на стороне, я смогла бы расстаться с ним мирно, выкинула бы его вещички из своей квартиры, и все, но он наследил так, что без унижения узел не развязать. Обидно, что заумный «ботаник», которого я вытащила из небытия, этот несчастный историк, раньше не знавший в жизни ничегошеньки, кроме своей диссертации (кому нужны его изыскания по татаро-монгольскому игу на Руси?!), только с моей помощью заимевший даже машину, не говоря уж об остальном, меня…

Центурион постарше с разочарованием вздохнул: — Ох уж это море. Прямых путей по нему не бывает. Лучше было бы ехать по суше. Его товарищ, высокий и худощавый, голову которого украшала темная и кудрявая шевелюра, рассмеялся и хлопнул по плечу своего коренастого спутника. — А я-то считал, что являюсь здесь самым нетерпеливым! Не надо, Макрон, мы все равно окажемся в Риме много быстрее, чем если бы ехали по суше. — Смотрю, ты другую песню запел, а кажется, еще вчера ненавидел море. — Я…

Автор напоминает: в книге присутствует огромное количество никогда не существовавших в реальной истории людей, мест, событий, мнений, мотивов и разговоров; и примерно такое же количество тех, что всё-таки существовали. Попытки отличить первых от вторых не приведут вас ни к чему хорошему. К плохому, впрочем, тоже. — Черт возьми, сдохнуть под грудой картошки? Серьезно? Белозор, вообще — на кой хрен ты поперся в Смолевичи? — этот голос я знал хорошо: к моей больничной койке пришел никто иной,…

Через минуту няня и Марк снова шли по площади. В сумочке у девушки лежал флакончин духов, а малыш крепко сжимал в руке пистолет. Они уносили с собой "любовь и "смелость", подаренные щедрой Ягг. Однако эти приятные сами по себе дары не гарантировали (к нашему огромному сожалению) им счатья до конца дней. Народ все прибывал и прибывал на ярмарочную площадь. Один за другим Грета внимала с полок свои подарки. Денег с покупателей она, как любая уважающая себя волшебница, не брала, чем вызывала у одних…

Гарсия махнул свободной рукой, чтобы подозвать стоявшего у садовой ограды индейца-яномамо по имени Хенаове — невысокого роста, в брюках и рубашке с длинным рукавом. Индеец помогал падре в церковных делах и теперь поспешил ему навстречу. — Помоги мне внести его в дом. Хенаове с готовностью кивнул и подхватил незнакомца с другой стороны. Держа мужчину под руки, падре с помощником протащили бедолагу за ограду, затем вокруг церкви к дощатой пристройке у южной стены. Здесь, в доме миссионера, стоял…