Томас Найджел список книг

— Он… — говорит Жнец, — у него мало способов для снятия стресса. И женщины — один из немногих. — Можно вопрос? — я подаю голос неожиданно даже для самой себя. И со стороны опять наблюдаю за картинкой. Шикарная обстановка элитного пентхауса, панорамные окна, вид на город с высоты птичьего полета.…

Мрачный, круглолицый Годунов озвучил то, что все и так знали: — Господа, гулей физически осталось слишком мало. Нам уже никак не обойти Филинова. Ни одной орды нет больше. Фактически мы проиграли гонку. Повисло тягучее молчание. Бояре вздыхали, чесали бороды, пили, кто-то негромко хрустнул костяшками…

В кучах выброшенного оборудования Лёха нашёл сломанный ланцет и принялся точить его о валявшийся неподалёку булыжник. Неделя работы, стёртые в кровь руки – и острая, словно бритва, заточка была готова. Упрямства и терпения мальчишке было не занимать. Деревянная рукоять, обмотанная обрывками изоленты,…

Минимальная глубина, рекомендованная британским Институтом захоронений и кремации, – три фута. Я знаю, потому что изучила этот вопрос. Сначала загуглила и только потом взялась за лопату. Видите, как я предприимчива. К тому же старательна. Я сидела на корточках рядом с телом, втаптывая в землю прелые…

– Мне кажется, вы ходите по краю… – осторожно начала я, имея в виду разом обе крыши: и черепичную, и ту, которая порой у людей едет. – Хожу, – охотно согласился псих. – Потому как движение – это жизнь. А стоит застыть – как можно сорваться. Поэтому специально не стоит замирать на месте. Еще и в таком…

Я в очередной раз мимоходом перекидывал в рюкзак то, что было определено как заряды для оружия Старших. Стандартизация у них была повыше нашей: встречалось всего несколько типов ячеек разного размера. Лишь бы не рванули. Но я складывал их в контейнер для опасных грузов и никогда не брал выглядевшие хотя…

– Знаешь, что сейчас делает твой внутренний ученый? – поинтересовался Дем. – Порицает тебя! За трусость. – Благодарит за возможность выжить. – Да тут риск минимальный! Их движение давно просчитано, станция в безопасности. Так почему бы не попробовать перехватить их дроном? – Дрона потеряем. –…

— Ваше Высочество? — чуть небрежно склонил он голову. — Герцог, — легкая гримаса неудовольствия скользнула по ее личику. Высокая, почти метр восемьдесят, каштановые волосы, аккуратное лицо с небольшим носиком, величавая плавность движений, небольшая грудь — в ней явно прослеживалась древняя порода…

Увидев недовольную моим тактическим отступлением Рокси, свин внезапно умилился, выдав широченную улыбку. Он двинулся к ней, распахнув широкие объятия и причитая идиотским голосом: — Какая милашка! Иди к дяде Дональду, моя вторая звёздочка! Сейчас я продемонстрирую тебе всю свою любовь! — Э-э-э, давай…

Дорога была плохой, пустынной. Она извивалась зигзагами, то вправо, то влево. Попадались камни, валуны. Раз даже встретились лежащие на обочине обломки старого «Жигули», давно обгоревшего и уже успевшего покрыться ржавчиной. Наверняка остался тут с тех пор, когда гражданская война только-только набирала…

Пару мгновений стояла тишина и никто не двигался, а потом начался настоящий ад: девушки, напуганные нормативами и гауптвахтой перед самым Новым годом, быстренько превратились в неуправляемое скопление людей, в простонародье именуемой толпой, и рванули на выход с удвоенной силой. Входная дверь, похоже,…

Тот взял в руки толстое хранилище документов, вместилище подлостей, мучений, людского горя и, скривившись, посмотрел на него так, словно смотрел на змею. – А почему мы должны заниматься этим делом? – спросил он. – В конце концов, киднеппинг – не такое уж сложное явление. Я вспоминаю, что в 90-е годы…

«Скучно», – прочитал он в моем взгляде. «Хорошо, душевно. И скучно». «Не будь к нему так… жестока», – это он про Роба. Я и не думала. Просто негоже подгибать себя под любую замочную скважину, куда фигурная резьба твоего собственного ключа без скрежета не проходит. И все же хороший вечер. Вольные…

— Да, мой повелитель, слуги... — А ты помнишь, что я тогда сказал тебе, после назначения? Канцлер с трудом удерживался от того, чтобы застонать от боли. Его пронзила ноющая боль во всём теле и с каждой секундой она становилась всё невыносимее. — Да, мой повелитель: «Будь клинком и щитом империи».…